А теперь они оба мертвы. И Стас, и Элла; гребаная монета осталась в ящике рабочего стола, а она сама в полной заднице. Остаток суммы ей не светит, план Чупрасова и Белевской в конечном итоге раскроется. Кирилл Сергеевич умный мужик, он в два счета всё поймет. Оксана поэтому сказала ему про монету. Те, кто затеяли аферу ничего уже не расскажут. Единственный способ отвести от себя подозрение – вернуть чёртову монету и забыть о ней. Пусть разбирается сам. Все равно ничего не сможет доказать. Как и Оксана не сможет получить оставшийся миллион.
Мишина судорожно вздохнула, глядя на плывущий внизу туман, плотный, сероватый. Она мысленно подсчитывала во сколько обернулась поездка с Олегом и его друзьями, чьи путевки тоже оплатить пришлось ей… Хотелось кричать от ярости и отчаяния. Странно, что сейчас ее совершенно не волновали следующие друг за другом странные смерти Эллы и Стаса. Оксана думала только о себе и злилась, что не взяла вперед всю оговорённую сумму, а еще она боялась, что Олег найдет себе новую подружку, которая привезет его сюда в другой раз и будет оплачивать вторую порцию омаров подряд.
– И куда ты завтра собралась? – опрокидывая в себя Хеннесси, спросил Олег. Он наконец-то оторвался от болтовни с приятелями, такими же бездельниками, как он и вспомнил о своей подружке.
– В Москву, нужно вернуться на работу, – ответила Оксана, прижимаясь к его плечу в поисках тепла. Парень отстранился, хмуро глядя в лицо девушки.
– С ума сошла? У нас утром подъем в горы, потом мотогонки с парнями, после обеда пейнтбол. Вечером сауна. Весь день распланирован, – щелкнув пальцем, Олег подозвал официанта и заказал новую порцию омаров и еще одну бутылку Хеннесси. Оксана окончательно сникла.
– Вообще, не понимаю зачем тебе работать, – раздраженно проговорил Олег, наливая подружке виски. – Выпей лучше, а то дрожишь вся, – парень широко улыбнулся и сгреб девушку в охапку. – Окс, у меня отличная идея. Пошли своего босса в задницу. Прямо сейчас, а заявление напишешь, когда вернемся.
Его друзья громко заржали, поддерживая приятеля. Оксана уныло кивнула и, выдавив улыбку, опрокинула в себя горький напиток.
– Так-то лучше, – ободряюще хмыкнул Олег.
Мишина улыбнулась шире, хотя ее по-прежнему потряхивало от холода. Тёплая куртка не согревала, как и крепкий алкоголь… Морозный горный воздух застревал в легких, вызывая приступы кашля и резь в груди, тело ломило от усталости, хотелось закрыться в номере и спрятаться под одеялом, а лучше исчезнуть. Или уехать еще дальше; туда, где не найдут; где не придётся нести ответственность за совершенные поступки, сгорая от стыда.
До номера девушке удалось добраться не скоро. В горах темнеет рано, но жадный до халявных развлечений Олег не торопился в постель и затащил Оксану в бар в отеле, где она снова угощала всю компанию. Пока девушка напивалась с горя, Олег, не стесняясь, клеился к симпатичной блондинке за соседним столиком, а потом и вовсе пропал из поля зрения Мишиной. Его приятели пытались отвлечь опьяневшую и загрустившую Оксану, рассказывая девушке байки о том, что Олег пошел бронировать площадку для пейнтбола, а она делала вид, что верила.
В какой-то момент Оксана вырубилась, пуская слюни на залитую дорогим алкоголем столешницу. Один из парней вызвался ее проводить, и уже у дверей апартаментов, которые были Оксане не по карману, даже во времена процветания ее отца, попросил десять тысяч, чтобы оплатить счет. Она дала. А что ей оставалось делать? Терять все равно больше нечего.
Раздевшись до нижнего белья, девушка упала на постель, побросав одежду в кресло. Не осталось сил даже на душ перед сном. Вечерний холод проникал сквозь стены комфортабельного номера, и девушка накрылась одеялом до подбородка. Голова кружилась и трещала от боли, прогоняя сон.
Воспалённым уставшим взглядом она смотрела на электронный циферблат часов на прикроватной тумбочке, который показывал десять часов вечера. В прошлую ночь Олег явился после полуночи. Может быть, он развлекался с той же девчонкой, что и сегодня, или с какой-то другой. Оксана зажмурилась, чтобы не расплакаться, не поддаться отчаянию. В голове мелькнула предательская мысль, что зря она поторопилась рассказать Чернову про монету. Могла бы переждать время, а потом продать на черном рынке коллекционерам. А теперь…
Оксана вспомнила, как красиво переливался римский золотой динарий, как нагревался от тепла ладони, слегка меняя цвет. Зря она испугалась и оставила монету в офисе. Если бы попыталась сбыть на аукционе, то могла бы выручить гораздо больше, чем один миллион. Дура трусливая, ругала себя Мишина.
Негодование внутри росло, увеличивалось до взрывоопасного размера, а потом резко сошло на нет, и на девушку накатило оцепенение, покой, умиротворение. Оксана больше не мерзла, не осталось ни одной мысли. В голове плыл волокнистый туман, точно такой же, как тот, что стелился по горным склонам. Она словно наяву видела искрящийся в лунном свете хрустальный снег, а с неба подмигивали мерцающие звезды, освещающие восхитительной красоты пейзажи.
Оксана парила в состоянии невесомости, неслась навстречу золотому свету, протягивая к нему руки. Девушка ощущала себя легкокрылой ночной феей, воздушной и беспечной. Ей хотелось смеяться, играть, и она взмывала все выше и выше; туда где над горным пиком вспыхнула самая яркая звезда. Оксана ощутила, как ею овладела твердая уверенность, что если она доберётся до мерцающего над вершиной огонька, то все ее проблемы останутся за спиной, рассеются, как золотистая звездная пыль. Она стремительно шла к сияющему источнику света, тепла и спасения. Летела, парила навстречу чудесному сну, распахивая объятия и ощущая, как острые снежинки колют лицо и тело.
Не больно. Не холодно. Осталось всего несколько шагов. Девушка протянула руки; звезда качнулась, сверкнула золотыми гранями, скатилась с черного неба и упала в ее онемевшие ладони. Волшебство… Оксана улыбнулась, стремительно падая в глубокий безмятежный сон, который принес ей долгожданное облегчение и покой…
– Ты в хорошем настроении сегодня? У тебя святятся глаза. Стал лучше спать?
– Перестал вообще, но не это главное. Мне кажется, я нашел ответ.
– Какой именно? Расскажи подробнее.
– Я знаю, что я должен делать. Ответ все время лежал на поверхности. Столько времени потрачено зря.
– Ты слишком возбужден. Успокойся. Что произошло?
– Монеты.
– Из сна?
– Да, семь монет, о которых я говорил.
– Число семь носит сакральное значение во многих религиях мира…
– Нет, дай договорить. Я нашел их.
Глава 9
Кирилл
Офис Фемиды встретил меня непривычной тишиной. И мне чудился в этом какой-то дурной знак, хотя я сам распустил персонал на внеурочный выходной. Завтра назначу старшим одного из сотрудников, и работа снова закипит в обычном режиме. За три года я научился виртуозно делегировать обязанности. Вот только плот, на который я привык рассчитывать, частично затонул. Заменить профессионалов, вроде Белёвской и Чупрасова будет непросто, но я наделся что в ближайшем времени ситуация стабилизируется.
С тревожным неприятным ощущением на душе и мурашками по телу я прошел в осиротевшую приёмную и приблизился к рабочему столу Оксаны Мишиной. Вздрогнул, когда ее кресло скрипнуло подо мной. Сердце загрохотало неровными толчками. Открыл верхний ящик и сразу увидел конверт. Он лежал сверху на стопке бумаг. Как и предупреждала Оксана – никаких адресатов. Но я заметил то, о чем она не сообщила. В правом углу конверта виднелась римская цифра три, выведенная чернилами. Перед глазами всплыл жуткий образ из недавнего ведения: обмороженные дочерна пальцы, разгибающиеся один за другим. Раз. Два. Три.
Я открыл конверт и перевернул его. На столешницу упала сверкающая золотая монета. Третья…
Я не верю в мистику, магию и прочую чушь. За любым событием, даже самым необъяснимым, стоит человек. Все преступления совершаются людьми. Иногда психически нездоровыми людьми, чьи методы и действия сложно подвергнуть логике. Я не сомневался, что происходящее безумие на самом деле чья-то жестокая игра. Изощрённая и хитроумная. И чтобы понять, кто решил сыграть со мной не по правилам, мне необходимо выяснить мотив, конечную цель. Но вся проблема в том, что я понятия не имею, как это сделать. Единственный, кто может ответить на мои вопросы – младший брат, но он внезапно вообразил себя двадцатилетним юнцом.
Я вернулся домой с твердым намерением разговорить Артема. Я не верил в его внезапную амнезию и после ухода Вероники собирался взяться за него вплотную. Он заговорит или отправится в психушку, третьего не дано. Да, жестко, но обстоятельства вынуждают.
Вероника вышла в прихожую, услышав хлопок двери. Бледная, уставшая, с встревоженным выражением лица. Волосы растрепались, под глазами залегли тени усталости, но даже измученная Ника Божич влияла на меня, как инъекция адреналина, вызывающая всплеск нездоровой энергии. Нездоровой, потому что потратить избыток сил хотелось вовсе не на рабочий или умственный процесс, а на гораздо более низменные потребности. Ей даже говорить ничего не пришлось, я сразу понял, что произошел очередной «геморрой». Верника кивнула в сторону гостиной и молча последовала в указанном направлении. Разувшись, я пошел следом. В комнате, залитой солнечным светом царила гробовая тишина. Противоестественная. Я живу один и привык к отсутствию лишних звуков; телевизор не смотрю, к музыке равнодушен, но никогда еще тишина не казалась мне такой зловещей. Звук собственных шагов вызвал мурашки по коже.
– Что с ним? – спросил я, глядя на неподвижно сидящего на диване Артема с остекленевшими глазами и расфокусированным взглядом. Я видел его в подобном состоянии только один раз, но тогда он находился под кайфом. – Он что-то принял? – я присел перед братом на корточки и махнул рукой напротив его лица. Реакции не последовало. Внешне он выглядел расслабленным, грудная клетка поднималась и опускалась при дыхании, моргание присутствовало. Я хлопнул в ладоши, но Тёма даже не вздрогнул.