На церковь был похож Театр драмы. Девочкам он сразу бросился в глаза, когда они шли мимо: странный, фантастический, нелепый и такой же белый, как и храмы. Он как будто подражал старинным зданиям, но при том бросал им вызов. То ли на космическое, то ли на подводное строение походил театр. Наверно, архитектор был большим мечтателем, любил научную фантастику, прогресс. Спустя десятилетия его детище из смелого театра будущего стало странным и смешным театром прошлого, забавно устарело, сильно облупилось. Рядом с храмами оно так недвусмысленно свидетельствовало – что на самом деле вечно, а что нет...
Конечно же, всё это было очень интересно, но от мысли о несправедливом увольнении сёстры не могли избавиться.
– Как думаешь? Кто всё-таки виновен?
– Народу возле ящиков полным-полно шатается. Но выгодно кому – не представляю.
– Может, Николай Сергеевич передумает? Простит нас, так сказать?
– Не думаю... А если...
– Если только мы найдём виновного?
– Вот именно. И если всё докажем.
За такими разговорами девчонки даже не заметили, как баба Октябрина привела их к остановке, а затем пригласила сесть в автобус.
– А куда нам ехать-то? – внезапно удивились сёстры.
– Вот увидите. Я думаю, вам понравится, – ответила им бабушка.
В автобусе они тащились минут сорок. И опять всё время обсуждали увольнение, подделку, странную монету, «привидений». Перебрали всех подозреваемых: и Олесю, и отвальщиков, и мусорщиков, и траншейщиков, и даже самого начальника раскопа с Анной Александровной. Юля было заподозрила студентов, но, конечно, Майя эти мысли пресекла. Короче, выходило, что подкинуть злополучный образок мог кто угодно. А ещё казалось, что подделка и ночные гости как-то связаны. По крайней мере разобраться очень захотелось и с тем, и с другими: возвратить себе доверие Дунаева. И просто – ради интереса.
Рассуждая таким образом, девчонки вскоре вышли из автобуса... И Юля чуть не закричала! Сёстры оказались в сказке. В её сне.
Здесь было всё: зелёные просторы, не узнавшие, по счастью, человеческой руки, купола на горизонте – золотые и серебряные, а главное – как раз те терема, в которые во сне попасть не удалось. Избы, церкви, сараи и настоящие хоромы – всё из дерева.
– И всё тут настоящее, – сказала баба Октябрина. – Девятнадцатого века. Специально привезли из разных мест. То есть разобрали, привезли, а тут собрали. Вот такой музей.
Наверно, всё-таки не зря говорят люди о национальностях, о том, что есть у каждой свой характер. Хоть Майя и Юля не жили в деревне, они ощутили себя не чужими в музее. Здесь всё было их. Всё – то самое. Правильное. В городе девчонки даже и берёзок-то не видели. Разве что на картинках. А приехав в Витославлицы – музей так назывался, – ощутили то, о чём так любят говорить влюблённые: «как будто мы были знакомы с ним всю жизнь».
В отличие от Юлиного сна, в дома можно было зайти, сфотографироваться в них, взглянуть на утварь – между прочим, очень уж похожую на вещи из раскопа! Деревянные качели оказались хороши, да только низко сделаны: не сильно раскачаешься с «ногами от ушей», такими, как у Майи. Персонажи в народных костюмах проводили экскурсии. Больше всего Майе с Юлей запомнилась мельница. Тоже из дерева. Издали это строение было похоже на гриб с полукруглою шляпкою. Нет, на солонку. А может, на чью-то запчасть? Два громадных крыла, таких длинных, что нижнее было почти до земли, вероятно, могли бы убить, если б сильно крутились. Но даже и с ними девчонкам казалось, что видят они лишь большую игрушку из киндер-сюрприза.
Недалеко от деревянного музея находился водоём, редкостно вонючий – сероводородный. Несмотря на то что Майя с Юлей наотрез отказались подходить к нему, народ зачем-то набирал оттуда воду. Видимо, она была лечебной. Так же сделала и бабушка. Пока она с большой пластмассовой бутылкой спускалась к этому зловонному кошмару, сёстры обсудили планы следствия:
– Я думаю, нам надо разобраться с этими так называемыми «призраками», – сразу предложила Юля. – Почему-то я уверена, что это прольёт свет на остальное. Подскажет направление хотя бы.
– Так-то да. Но как мы разберёмся? Снова будем по ночам шататься? Это долго... Да и страшно вообще-то. Хорошо бы к понедельнику уже узнать всю правду.
– А если поспрашивать местных ребят – кто на разных раскопах работает? Может быть, если сложить все те сведения, что мы получим, возникнет ответ?
– Да, легко говорить! Только мы никого тут не знаем. Разве что только Олесю... Её попросить познакомить...
– О, точно! Она же сказала, что рядом с раскопом живёт. Может, сходим, поищем?
– Давай. Этим вечером.
Поужинав, девчонки двинулись на поиски Олеси. План был прост: придти в её двор и спросить каких-нибудь ребят, не знают ли такую. Впрочем, даже он не пригодился: Майе с Юлей страшно повезло. Объект их поисков сидел на лавочке с какими-то подружками. Грыз семечки.
– О, девчонки! – крикнула Олеся до того ещё, как Майя с Юлей собрались с ней поздороваться. – А я про вас рассказывала!
Внезапно оказалось, что весь двор уже узнал про случай с Юлей и подделкой. Новостей, наверно, было мало, так что этот маленький скандальчик оказался очень интересным для скучающей тусовки. Двор уже успел разбиться на два лагеря: одни считали увольнение справедливым, а другие (в их числе как раз была Олеся) защищали Юлю, полагая, что иконку она сделать не могла. Толпа сейчас же обступила сестёр, «героев дня», зашумела.
– Ладно врать-то! – кричал кто-то. – Всё ж прозрачно! Вы её подбросили!
– Давайте, расскажите, как вы так! Нам интересно! Нет, Дунаеву – ни-ни! Вы расскажите!
– Да вы что, совсем без головы, что ль? – отвечал противоположный лагерь. – Видели иконку? Вот попробуйте-ка, сделайте такую!
– Я же там была, за ними наблюдала! – закричала громче всех Олеся. – Ничего они в тот ящик не совали!
– Они ночью!
Снова пошла речь о привидениях. Люди принялись выспрашивать о вылазке, свидетелями коей оказались траншейщик и два мусорщика. Пришлось им рассказать о том, как прятались, как ждали привидений, как нелепо натолкнулись друг на друга. Майе с Юлей вроде бы поверили. Вот так, постепенно, удалось заговорить о своём деле.
– ...Одним словом, мы решили выяснить, что тут происходит. Может, кто-нибудь из вас работал на раскопе – на другом, не на Ивановском – и знает, что там за дела такие были. Что за привидения? Не украли ли чего?
– Да, я работаю! – сказала одна девочка, чьих глаз не было видно из-за капюшона на спортивной кофте. – Я на Николаевском. Как раз на переборке. Утром, значит, заявляемся, а ящики с находками стоят все как попало. Мы-то помним, как их ставили!
– И что сказал начальник?
– Что он скажет? Так, пожал плечами. Сами, говорит, напутали, вороны. Конечно, у него ж никто в вещах не рылся!
Потом возник мальчишка, мелкий и ушастый:
– А-а, это ерунда! У нас вот дело было: кто-то все находки раскидал! Приходим утром, а они валяются: и в яме, и вокруг. У главного в вагончике какая-то фигня хранилась... вспомнил! Бусы древние! Он, главный, говорил, они чуть не из золота! Замок ему взломали, перерыли всё, как будто что искали...
– Бусы-то украли?
– В том-то все и дело, что не взяли!
Кажется, история про призраков от этой информации могла стать только более запутанной... Зато местный народ втянулся в «следствие»: всем стало интересно, кто же, в самом деле, шастал по раскопам и чего он этим добивался. Начались дебаты. Между тем Олеся, гордая обширными знакомствами, тотчас же начала названивать приятелям со всех других дворов. Так археологи-любители тихонько стали собираться вокруг Белкиных. А тем пришлось записывать: так много уже было показаний.
«Т. раскоп. Призраки пришли 4 дня назад. Соседи видели огни. Потом кто-то смеялся. Перевёрнуто 3 ящика с массовкой. В них копались. У начальника пропали рыболовные крючки (старинные, 2 штуки), но он не расстроился, сказал, что потом найдёт новые.
Н. раскоп. Начальник много слышал об огнях и призраках. Выставил на ночь охрану. Боялся, что своруют древний кожаный сапог, который он нашёл. В раскопе ночью слышали шаги. Охрана проспала. Начальник закатил истерику. Но сапог не украли.
А. раскоп. Огни виднелись около 2 ночи в понедельник. Больше ничего никто не знает.
М. раскоп. Ночью слышали ужасный крик и грохот. Видимо,преступник неизвестный в темноте свалился в яму. Свидетель девочка сказала, что пропало только несколько гвоздей. Хотя, возможно, их вообще и не было. (Выяснить.)
З. раскоп. Опять всё разгромили, но исчезли только мелочи: три ржавые монеты и писало (острая штуковина, писать на бересте). Начальник удивлён, что не украли б. грамоту и глиняный горшок, почти что целый. Одна из монет потом нашлась (может, и остальные найдутся?).
Д. раскоп. Неизвестные личности в масках вынесли два килограмма брильянтов. Дурацкая шутка!
Л. раскоп. Две недели назад, когда были дожди, кто-то ночью залез на раскоп и оставил на грязи следы от кроссовок (а призраки ходят в кроссовках? Спросить у кого-нибудь).
К. раскоп. (Непонятно.) Призраки бродили аж два (!) раза. Вчера начальник сообщил, что не может найти чью-то там печать (наверное, боярскую). Поищет в понедельник».
Обменявшись этой информацией, Юлия и Майя, как и все свидетели, пришли к одному выводу: конечно, по раскопкам бродят вовсе не покойники. Но кто? Простые хулиганы? Или воры? Если так, то почему таскают мелочь, оставляя ценные находки?
Отыскать ответ пока не получалось.
7День улик
В воскресенье бабушка ушла к своей соседке, и девочки остались полными хозяйками в квартире. Занялись они тем делом, о котором так давно мечтали: начали археологические раскопки в бабушкиных сундуках.
Вещей у бабы Октябрины было много: стоило открыть любую створку шкафа, чтоб увидеть, как там всё забито. Под кроватями лежали чемоданы, тоже полные. Комод таил в себе волшебные миры. Даже в диване был какой-то шкафчик, куда Юле как-то раз случилось заглянуть. Но бабушка, конечно, заворчала – что ещё ей делать? – опасалась, что д