– Эри… – вскрикнула было я, но подавилась словами. Я зову его, но что, если он видел моё голое тело?! Я же не могу не помнить, если переоделась сама?!
Я закусила губу, сдерживая крик. Выход придётся искать самой.
Ответвление коридора плавно уходило вниз, закручиваясь спиралью. Высокие окна сравнялись с землёй, но я спускалась и спускалась. Пока коридор не завел в тупик. Слепую стену украшала массивная металлическая дверь с навесным замком.
Повертела замок в руке. Тяжёлый. Интересно, что там? Погреб? Тогда для чего такая конфиденциальность? Неужто винишко от сожительницы своей прячет?!
– Столовая наверху.
Я подняла голову и увидела белокурую высокую женщину. Строгое платье облегало худую талию и выделяло пышную грудь. Волосы, что в свете крошечных азитовых подсвечников напоминали золото, были подобраны назад, а глаза хмурились, как грозовые облака.
– Эбрисса, пройдемте, – кивнула женщина и, развернувшись, будто поплыла по коридору. Уже из темноты я услышала её голос снова: – Здесь сильные сквозняки. Вы простудитесь в одной сорочке и, не дай Вездесущие, поймаете лёгочную слабость. Вы же разумная и знаете, что не все болезни поддаются магическому лечению.
– Не хочу есть, – оборвала я женщину громко. – Хочу прогуляться!
Конечно, я врала. Голод скребся под рёбрами, как огнедышащий дракон. Но принципы не позволяли просто опустить голову и подчиниться. Особенно этой женщине, которая неизвестно кем Эриману приходится. Я упрямо застыла в тёмном ответвлении коридора. Уперла руки в бока и не двинулась с места.
Интересно, её он тоже раздевает?
– Не капризничай. А то быстренько вылетишь отсюда, – спокойно сказала женщина, не выходя из тени. Свет азитов резко потускнел, а затем совсем погас. – Можешь стоять здесь. В темноте. Помни, наши свечи, и не только они, подчиняются только мне и…
– Ну и буду! – буркнула я.
Эхо подхватило звук моего голоса, и тёмное пространство завибрировало. Во мраке не было страшно. Совсем.
– И есть не пойду, – добавила я ехидно. – Я хочу воздухом подышать. Или это запрещено?!
– Эриман просил привести тебя к столу. Об остальном ты можешь его спросить, Арли-и-инда-а.
Ее каблуки дерзко застучали по мрамору и быстро отдалились.
Я осталась одна в холодной и густой темноте. Сначала страшно не было. Тьма будто играла со мной: то наваливалась на плечи, как шерстяной плед, то толкала в спину, то наполняла лёгкие, как вода. Она вбирала звуки и качалась вместе с моим голосом. Закрадывалась под атласные складки сорочки и облизывала лодыжки. Словно была живой.
Словно хотела поглотить. Вобрать и переварить, как дракон жеребёнка.
Паника одолела меня, когда я поняла, что из черного вакуума нет выхода. Я скользила в нём, натыкалась на стены, сбивала погасшие подсвечники. Не находила выхода и металась снова, как кошка, бегающая за своим хвостом. Чувствовала себя редкой рыбой в мамином аквариуме. Только вместо мерцания азитовых ламп вокруг царствовал непроглядный и враждебный мрак, а вместо стеклянных стен была холодная каменная кладка.
Зато теперь я не сомневалась, что эта дамочка неспроста в доме Эри притерлась. Не жена – так наложница! Мужчины ж славны тем, что без женщины в постели прожить могут всего ничего. Женщина без мужчины может отчего-то, а вот наоборот – увы, никак.
А если так ведёт себя эта кикимора высокомерная – значит, точно наложница!
– Арли! Малыш, где ты? – послышался голос Эримана, и подсвечники разом вспыхнули. – Амрес, ты что её в темноте оставила? Совсем уже!
Ему ответил возмущённый голос, но я не смогла разобрать слов.
– Так! Всё, – профессор быстро шёл навстречу, за ним почти бежала дамочка, цокая каблуками. Эри резко остановился и отрезал: – Иди к себе! Помогла!
– Ты не выполняешь свои обещания, Эриман, – выдавила женщина и, гордо подняв острый подбородок, скрылась из виду.
Он неумолимо приближался: огромный и массивный, как исполин. Заслонял собой свет, глушил тишину шагами, двигал воздух дыханием. А мне так хотелось кинуться в его объятия! Обхватить его руками и зарыдать. Что ты сделал со мной, Эриман?! Что?!
Но слаба та женщина, что своим страстям потакает. И ничего не стоит тот человек, что слепо следует за эмоциями. Поэтому я попыталась включить разум и попятилась.
– Ты снял с меня одежду! – возмущённо выкрикнула я.
– Хотел бы, – усмехнулся Эри и подошёл вплотную, – но это была Амрес.
Амрес? Так зовут эту беловласую клюшку? Пф!
Новость, впрочем, не обрадовала. Если Амрес раздевала меня, значит, точно сравнивала наши с ней фигуры и иронизировала мысленно. Я-то на фоне её пышных грудей и точеной талии – просто доска с небольшими рельефами.
– Я не хочу есть, – произнесла я тихонько.
– Я же знаю, что хочешь, – приподнял бровь Эри и взял меня за локоть. – Пойдём. Чего ты испугалась? Арлинда, что не так? – он нахмурился.
Опустив голову, я следовала за ним. Острое желание протеста перемежалось не менее острым стыдом. И сомнениями: бесконечными, тягучими. Не преследовал ли Эриман свои цели, коверкая моё будущее?
– Амрес Каседи верно служит мне больше пяти лет. Никогда не думал, что она вот так сорвётся из-за гостьи. Прости её. Это она с непривычки. – Эриман добродушно улыбнулся и погладил меня по щеке. – Прости за этот день. Прости меня, Лин. Я не хотел рушить твою мечту, и мне так хочется загладить вину, но я не знаю как. Могу позволить себя ещё попить, – он улыбнулся уголками губ и пожал плечами. – Мне не жалко. Но только если мы поужинаем, а то без тебя крошка в рот не лезет.
– Я думала, она наложница твоя, – я старалась говорить тихо, чтобы блондинка не слышала. – Или старшая жена.
– Не понимаю откуда эти мысли? – в голосе послышались нотки раздражения. – Я тебе говорю, что аппетит без тебя пропадает, а ты всё ещё подозреваешь, что я женат? Это такой вид мести? Недоверие.
– После экзамена я не знаю, чего ждать от тебя, – призналась я. – Ты непредсказуем.
– Я понял, – он стиснул челюсти. Мне показалось, что сейчас заскрипят зубы, но Эри лишь мотнул головой. – Мои слова для тебя ничего не значат, – грустно выдавил он.
Мы вышли из мрачных коридоров в просторный зал с высокими потолками и светлыми окнами, украшенными тяжелыми шторами и ламбрекенами. Широкая лощёная лестница звала на второй этаж. Резные звери на перилах нагоняли на меня странный трепет. На стенах красовались десятки портретов. И в одном из них я узнала Эримана, только с другой причёской и намного старше. Папа? Дедушка? Несколько незнакомых женщин, ещё мужчины, дети…
Возле комнаты Эриман отпустил меня.
– Переодевайся. Я жду тебя. Вся твоя одежда отглажена и висит в шифоньере, но я хотел бы, чтобы ты надела платье, что лежит на кровати, – он завёл руки за спину, немного поклонился и отошёл к перилам.
Я уставилась в его широкую спину и вздрогнула от наплыва мыслей и эмоций. Тянуло к нему, но и пугало что-то. Эриман прав. Недоверие дало росток, и теперь, как куст ядовитого плюща, разрасталось в душе и пленяло.
Оставшись одна, я осмотрелась. Кровать уже прибрали и заправили, и теперь поверх вороха одеял красовалось то самое знакомое покрывало с тёмным орнаментом. Платье, что аккуратно положили поверх, оказалось таким шикарным, что я побоялась к нему даже прикасаться! А он надеть просил…
С восхищением пропустила чёрную ткань между пальцами. Азитовый свет благородно поблескивал на тугих нитях, а строчка была такой ровной и гладкой, что, казалось, её выводили лучшие мастера. Никогда, никогда у меня не было столь дорогих и пугающе-роскошных нарядов! Должно быть, с ума сойду, если эта струящаяся, прохладная ткань коснётся моей кожи.
Приложила платье к себе и покрутилась перед ростовым зеркалом. Нет. Это платье – для представительниц правящих династий. Для благородных потомственных драконесс, вроде кузины эбрисса Адониса. А девушка из небогатой семьи, завалившая экзамены в Академию, не заслуживает такого. Но соблазн звал, и я скинула сорочку. И прелестный материал, которому я не знала названия, защекотал кожу.
Фасон оказался сдержанным и благородным. Никаких пугающе-высоких разрезов и прозрачных вставок. Никаких вырезов на половину груди и задранных подолов. Разве что, слишком тонкие лямки на плечах.
Я осторожно шагнула в коридор, где ждал меня Эри. Медленно повернувшись, он двинулся навстречу.
– Идём, – подал локоть и неожиданно спрятал взор. Мне показалось, что в его глазах заиграло пламя.
Я шла, путаясь в длинной и узкой юбке. Семенила, почти как Нимеридис. Переставлять ноги было неудобно: я боялась порвать дорогую ткань. В жизни не расплачусь ведь!
Эриман был молчалив. Он хмурился и поглядывал из-под бровей и пышных волос. Касался лишь моего локтя и держался на расстоянии. Мне даже холодно стало. Появилось чувство одиночества и тоски. Будто и рядом он, но ушёл глубоко в мысли.
Когда мы вышли в широкий зал с огромным столом и десятками высоких стульев, Эриман вдруг спросил:
– Какое ты предпочитаешь вино? Белое, красное? Могу предложить яблочный асир или бейз на пряностях и луговых травах. Редкие напитки, но они слабей: не будут сильно туманить голову. А то подумаешь, что споить тебя хочу, – он помог мне сесть и сам расположился напротив. Огромный стол, будто река, разделил нас на два берега. Не дотянешься и не прикоснёшься.
– Я не пью, – смущённо кашлянула в ладонь. – Вернее… Один раз пила, на празднике. Но всего пару глоточков, и голова потом кружилась сильно. Не понимаю, для чего вообще нужно вино, если с него становится плохо, тошнит, а поутру ещё и голова разламывается.
Я растянула губы в улыбке, но Эриман отчего-то не разделял мою радость.
– Как пожелаешь, – ответил он и уставился на заставленный яствами стол. Избегал взгляда, и я чувствовала, как напряжение между нами становится густым и тяжелым. Ещё чуть-чуть – и превратится в камень.
Я оглядела длинный стол. Он предназначался для больших сборищ и, наверное, гармонично вписался бы в столовую богатой многодетной семьи. Но сейчас стулья сиротливо выставляли высокие спинки, словно сокрушаясь, что на них никто не сидит.