Та самая тетрадь, что стояла на полке в её комнате.
Я упал рядом и царапнул беспомощно по обложке. Новая волна трансформации была сильнее, и меня выбило на несколько мгновений из реальности. Приоткрыл глаза. Края тетради истлели от моего дыхания. Я приподнял голову и прочитал:
«Любимый мой. Хороший мой… Я не справилась…»
Рокот в груди не дал прочитать дальше. Меня откинуло к противоположной стене. Я безвольно брякнулся на пол и снова завыл. Ничего не оставалось. Пустота и мрак сковали тело, и я теперь себе не хозяин. Последнее усилие, я рванулся и, превозмогая боль и ломоту в костях, упал рядом с её посланием.
«Я не могу принять тебя таким, Эриман. Прости меня…»
И чернота поглотила меня полностью. Открыла рот и стиснула челюсти. Больше не было меня. Осталась только сущность, над которой я не был властен.
Мне больше нечего терять. Так пусть мир делает со мной что хочет. Я разбежался и прыгнул в окно.
Я не помнила ни дороги, ни названия городка, куда Викс меня повёз. В памяти отпечаталось лишь смутное мелькание одинаковых пейзажей за окнами повозки в редкие моменты, когда глаза становились сухими. К вечеру лес, по которому мы ехали, поредел, и сквозь прозрачную щётку деревьев показалась кромка воды. Ещё пару часов мы гнали вдоль берега и каменистых пляжей, минуя редкие деревушки. И лишь когда ночь застелила дорогу чёрным покрывалом, спрятав взлохмаченные кроны и моё распухшее от слёз лицо, впереди показались огни.
– Как ты, Арли? – друг прижал меня к себе сильней. Его плечо было той соломинкой, за которую я хваталась после расставания с Эриманом.
Кивнула, приподняв робко голову и снова уткнулась в изрядно мокрую рубашку Викса. За всю дорогу он ни разу не пожаловался и почти не говорил. Будто понимал, что каждое слово вонзает мне в сердце нож.
Когда я выбежала из особняка, Викс выслушал, пригладил мои волосы, стёр слёзы и сказал только одно: «Время сожжёт боль, превратит её в пепел».
Я рыдала так долго, что совсем сорвала голос. И говорить не могла, и глядеть в глаза другу – тоже. Ведь он предупреждал, что Эриман непростой человек. Но, видимо, Викс не знал всей правды.
Голос возничего изредка разрезал тишину. Лошади шли медленно: устали гнать вперед. Я лежала на плече Викса и считала фонари в боковом окне повозки. Один. Два. Десять. Пока они не расплывались перед глазами, и тогда я снова погружалась во тьму.
Я сомневалась, что после того, что сделала, Эри погонится за мной. Он говорил, что отпускает. Умолял сказать о причине ухода, и я пыталась это сделать. Но он будто не слышал и всё равно требовал. Зачем просил выпить его? О любви говорил зачем? Чтобы потом приковать меня к холодной бетонной стене и содрать кожу? А Нимеридис? Она тоже стала его жертвой?
Но этого не может быть! Пытаюсь его оправдать: в тот вечер он был всё время со мной. И тут прилетает ещё одна мысль. Какая я глупая! Эриман ведь уходил тогда: бросил меня прямо в толпе, не сказав и слова. Мог поймать Нимеридис, а потом вернуться.
Как же больно было понимать, что наши пути разошлись навсегда. Как же больно признавать, что не могу перестать любить его.
Сердце разрывалось, и в глубине души мне так хотелось увидеть в заднем стекле повозки фары магомобиля Эри, но… Это были просто нелепые мечты, которым никогда не суждено исполниться.
– Арли, мы почти приехали. Нужно хоть немного успокоиться, – тепло проговорил Викс и приподнял меня. – Чтобы не вызвать подозрений в гостинице, ты не должна плакать. Сможешь продержаться? Потом отдохнёшь, сходим куда-нибудь. Всё наладится, поверь мне. Не сейчас, но позже станет легче.
Подтверждая его слова, повозка остановилась. Нас тряхнуло и бросило друг на друга. Сквозь запылённое стекло внутрь заглянул азитовый фонарь, осветив гладкое лицо Викса. Вдалеке заржали кони.
Приехали. Теперь точно.
– Я постараюсь, – шмыгнула носом и поймала серьёзный взгляд друга.
Неожиданно стало стыдно. Викс сорвался из уютного общежития Академии следом за мной и, возможно, пропустит первые дни занятий. А где была я, когда он переживал то же самое?! Обнимала ли я его, когда Нимеридис исчезла?! Поддерживала ли? Нет, я предпочла скрыться сама! И нырнуть в сладкий омут любви, от которой так и не нашла спасения.
– Прости меня, – я выдохнула горячий воздух ему в плечо. – Я не такой преданный друг, как ты.
– Знаю, что значит быть ослеплённым чувствами. Не мучай себя. Я бы всё равно не позволил жалеть себя в тот момент, ты бы не смогла помочь. Мужчинам легче напиться, чем реветь. Или в драку полезть, – Викс пошевелил пальцами подбородок. – Очень успокаивает, знаешь. Кстати, я знаю куда свожу тебя, как только наберёшься сил, – он подмигнул мне и помог спуститься.
– Неправда, – проговорила я удручённо. – Мы одинаково чувствуем боль. И любим тоже одинаково.
Викс хмыкнул.
– Арлюха, может, и одинаково любим, но реагируем на боль по-разному. Или хочешь сказать, мои способы забыться подойдут и тебе? – он хихикнул. – Согласен даже пореветь, если тебе поможет кулачный бой.
– Не хотела бы я с тобой драться, – я шмыгнула носом. Глаза щипало и драло от света азитов. – Всё равно проиграю.
Мы очутились перед двухэтажным стареньким зданием, промазанным глиной. Огромные арочные окна с деревянными рамами обвивал серо-зелёный плющ. Из распахнутых дубовых дверей тянуло выпечкой и мясом. В ночном воздухе звенело весёлое пьяное многоголосье.
– Споить меня решил? – я недоверчиво покосилась на друга. Тот улыбался.
– Ну-у-у, – он развёл руками. – Терять-то уже нечего.
И только поднимаясь по шаткой лестнице я заметила над дверью надпись: «Постоялый двор».
– А ты шутник, – растёрла по лицу невысохшие слёзы. Щёки отчаянно защипало. – Но сегодня я предпочла бы просто поплакать в подушку.
– Ещё чего!
Викс выпрямился и хитро заулыбался:
– Я думаю, пара бокалов десертного вина тебе не помешает. Крепче спать будешь.
В ответ я лишь тихо застонала. Пара бокалов? Да о чём он? На Дне Города я уже доказала себе, что пить не умею. И вчера – тоже.
Подумать только! Ещё вчера утром я думала, что поступлю в Орейворскую Академию и буду учиться бок о бок с Виксом. Вчера же разбились мои мечты. Сутки назад кто-то напал на меня, когда я спала. И меньше суток прошло с того момента, как… Перехватило дыхание, когда я вспомнила нежные прикосновения Эримана, сладкую боль, что казалась поначалу непреодолимой, и… полёт! Маленькая смерть, которую он подарил мне. И смерть большая. Поутру. Когда я поняла, что ему не нужна моя любовь.
– Смелей, – подначивал Викс. – Я ведь заливать не буду, но отнести в номер смогу. Не оставлю тебя, не волнуйся.
Мы прошли к большому столику, стараясь не цеплять постояльцев. В углу играли музыканты, но не в полную силу, а будто развлекаясь.
Одна из худых официанток проскочила мимо и подтолкнула Викса. Он удержался на ногах, но задел локтем соседний стол.
– Простите, – проговорил он, оборачиваясь.
Я застыла от недоумения. На нас глядел румяный мужик из «Дворика». Вот же невезение!
– Мале-е-ец и его бледная подружка! – заржал пьяница. Дружки поддержали и застучали кружками по столу. Две девицы, что сидели с ними, высоко захихикали.
– Арли, не обращай внимания. Здесь он не посмеет приставать, – шепнул мне на ухо друг, уводя подальше. Вытянул стул, чтобы я могла сесть.
Вдохнув крепкий запах перегара, грязной одежды и пота я опустилась на стул. Пьяница и дружки не отводили от нас сальные взгляды. Под обстрелом чужих глаз становилось жарко. И жутко.
– Может, с нами сядешь, подружка? – хохотнул кто-то из пьяниц, заметив мой косой взор. Деревянная кружка хлопнула по столу. Пена рассерженно плеснула через обод. – Твоя фигурка хороша. С нами весело будет. Сразу плакать перестанешь и будешь просить ещё.
– Викс, Викс, – зашептала я. – Не нравится мне здесь.
– Просто не реагируй, – отрезал Викс и подозвал пробегающую мимо официантку с высокой грудью. – Бутылочку вина десятилетней выдержки и закуску на ваш выбор, – он говорил нарочито громко, привлекая к себе внимание. За соседним столиком притихли. – А им, – он ткнул пальцем в пьянчуг, – отрежьте четверть головки сыра и каждому по бокалу пива.
Он помял кулаки и бросил на меня раздражённый взгляд. Только теперь я понимала, как долго он сдерживал напряжение. И если я сейчас ничего не сделаю, он просто бросится в толпу и позволит себя побить. Или побьёт кого-то. Представила на миг, как там Эриман. Почему-то перед глазами прорисовалась разбитая в щепки мебель, битые стекла и он: окровавленный и загнанный в угол. Я вздрогнула, пытаясь прогнать нелепое видение.
А если Ла'брисс Окард тоже пойдёт заливать горе и подерётся с кем-то? Сорвётся. Станет на глазах у всех тёмным, и его посадят. А затем – лишат всего. Силы, статуса, работы. Что тогда?
Пьяная компашка притихла. Изредка краснолицие мужики всё же поглядывали на нас, но едва я поднимала голову, отворачивались. Нет, не заслуживаю я такого друга, как Викс! Выручает, прячет и даже бежит со мной в неизвестность. А что я? Даже его слёзы вытереть не могу…
Отчаяние давило изнутри. Могу ли я рассказать ему о том, что видела в особняке Эримана? А о нападении странного типа среди ночи?!
Официантка скользнула мимо, протащив за собой цветочно-древесный шлейф. Поставила на наш стол фигурную тёмную бутыль и два высоких бокала. Следом появились два чугунных горшочка, укутанных сверху сырной корочкой.
– За счёт заведения, – сухо прокомментировала официантка. – Позже подам блины.
– У нас есть деньги, – возразила я.
– Ничего не знаю, – а эта девушка не слишком-то вежлива! – Это приказ хозяйки.
Она указала тощей рукой на лестницу в конце зала, где, грузно привалившись к перилам, стояла огромная женщина в ярком платье. Громко хохоча, женщина беседовала с другой официанткой.
– Арли, – пригубив вино, позвал Викс. – Почему ты сбежала? Ты, словно чудовище увидела.