– Я не боюсь, – проговорила тихо. – Сразу нужно было спросить тебя об этой темнице, но подумала, что кожу спустишь. И убежала, как последняя трусиха. А теперь понимаю, что предпочла бы в муках погибнуть от твоих рук, нежели так, как сейчас. Потому что без тебя я тоже гибну, но медленнее и мучительнее.
– Не нужно этого! – Эриман встряхнул руками спутанные волосы. – Просто исчезни. Больно слишком видеть тебя, – он шагнул ближе, а затем обогнул меня равнодушно и пошёл к раскуроченной кровати. Поднял с пола мой дневник и бросил под ноги. – Мне хватило этих слов, – ткнул пальцем в тетрадь и, согнув руку, застонал. – Не надо ничего говорить. Оставь. Меня. В покое. И так в груди пламя не успокаивается. Зачем ты вернулась? – присев около обломков, Эри спрятал на коленях голову. Как маленький мальчик, которого наказали ни за что. Как испуганный чёрный дракон, за которым гнались власти, пытаясь уничтожить.
– Ты не сказал мне всего сразу, – я стояла, опасаясь двигаться. Даже дышать боялась. – Не можешь простить меня, испугавшуюся твоей тёмной стороны, но сам не доверял мне. Это можно было предвидеть, но ты не предугадал.
– Я не гадалка, чтобы знать все наперёд! – отрезал Эриман, приподняв голову и уставившись в никуда. – И что дальше, Арли? Чего ты ждёшь от меня? Что смогу снова доверять?
– Это не обидит меня, – буркнула я, пряча слёзы. – Ты и без того не доверял мне, а значит, и не верил. И я приняла это, хоть и больно было. Я большего и не прошу. Позволь мне просто любить тебя. Таким, какой ты есть. Скрытным, тёмным и, наверное, жестоким. Обиженным. Со всеми твоими тайнами, которые я не могу разгадать. И прости. Отпусти мне мой грех и мою глупость.
Эриман посмотрел на меня, а затем сквозь зубы пропускал:
– Доверял. А теперь видеть тебя больно. У-хо-ди, – жалобно промычал и снова спрятал голову. – Не нужно меня принимать, и понимать не нужно. И любить. Мне умереть хочется. Ты будто сердце из груди выдрала и ушла.
Резко выбросил ладонь вперед и закричал:
– Уходи! Не наступай на свежие раны. Просто оставь меня! – и заскулил, прижав руку к груди. Только сейчас смогла рассмотреть. Цветок алый, как шпилька в моих волосах, как рана на крыле дракона… На плече у моего любимого.
Сердце ёкнуло – так громко, что задрожали осколки в развороченной раме – и камнем улетело вниз. Дыхание на миг остановилось, а я почти превратилась в камень. Этого ведь быть не может! Темная ипостась Эримана другая, и я её видела!.. Но отрицать очевидное не получалось. Объяснений не находилось, но я всё ещё верила своим глазам. И своему сердцу.
Дрожь побежала по коже, истлевая на кончиках пальцев. Осколки склеивались воедино, составляя цельную картину и сжигая сомнения. Я вспомнила разъяренного чёрного дракона, сжигающего леса и таверны, чистое пламя в его глазах. А потом в памяти воскресла жуткая темница с цепями и кандалами… Так вот, для чего оборудовали это страшное место! Эриман сдерживал себя, когда обращался. Потому что терял над собой контроль, как теряла я.
– Дракон! – воскликнула я, протянув руки к любимому. Я задыхалась от волнения и восхищения. – Мой чёрный дракон…
– Арли-и-и, я хотел сказать, – протянул Эриман, глядя на меня исподлобья. – Я бы сказал, если бы не твоя болезнь. Но ведь не было её. Ты притворялась. Как ты могла подумать, что я изверг? Что могу причинить тебе вред? Как ты могла?
– А что ты бы подумал, если бы на моём месте оказался? – губы лепетали сами по себе, а я подходила всё ближе и ближе к Эри. Словно боялась упустить своего дракона. – Вездесущие… Это чудесно! Это чудо настоящее, что я узнала тебя там, у реки…
Эриман насторожился. Отодвинулся.
– Я думал, что ты снишься мне…
– Ты мне снился. В темнице, – я опустила голову. – А до этого – бой, в котором тебя больше не было. И наши друзья. Нас шестеро. С метками.
– Меня и так больше нет. Я словно упал в пропасть и до сих пор до дна не долетел.
– Спасибо, Эри, – я опустилась на колени напротив и коснулась его щеки ладонью. – Ты жизнь мне спас. Спасибо… Тэй…
Имя сорвалось с языка, как звенящий осколок. Само по себе. Чистым голосом интуиции, звонким всплеском воспоминаний. И я точно знала: так правильно.
– Ли-и-ин, с ума меня сводишь, – посмотрел, испепеляя взглядом. – Почему не уходишь? Я же монстр. Тёмный. Страшный, – накрыл своей ладонью мою руку и потёрся щекой, как кот. – Ли-и-ин, я без тебя пустым становлюсь. В зверя превращаюсь. Хочу прогнать тебя сейчас, но не могу. Не идёшь из головы. Из сердца. Будто клеймо там выжгли давным-давно. Как же больно осознавать, что потерял тебя. По глупости и недоверию. Прости меня, малыш… прости. Реальность для меня смялась, не могу уже отличить, где сплю, а где бодрствую. Ты снишься мне или вправду рядом?
– Я здесь, мой дракон, – потянулась к нему и обхватила руками шею. Прижала к себе так крепко, как могла. – Я такой же монстр, как ты, Тэй. И я больше не боюсь. Ни твоей тёмной стороны, ни воспоминаний, что приходят только во сне. Прости меня, любимый. Прости, если сможешь.
Эриман нашел мои губы и осторожно прикоснулся к ним. От него веяло яблочным вином и жареным мясом, а ещё сухим пеплом и кострами.
– Это выше моей гордости. Сильнее желания избавиться от боли, что сжирает изнутри. Не могу без тебя. И никогда не смогу. Буду гнать, а в душе кричать, чтобы осталась. Буду уходить, а душой оставаться рядом. Люблю тебя, как безумный. Это навсегда, Лин. Навсегда.
– Навсегда, – повторила я, погладив его щёку. Двухдневная щетина уколола кожу. – Как же я вымотала тебя, родной. Сколько же боли причинила тебе, милый Тэй.
– Не уйдёшь больше? – он поцеловал мои пальцы и глубоко вдохнул. Сжался, как кислица от темноты. – Я же… чуть не сжёг тебя. Чуть не погубил. Дракон забирает душу, и тогда мне кажется, что все враги. Будто все вокруг хотят меня убить. Я шёл на манящий запах вереска и так хотел уничтожить его. Разрушить и сжечь. А потом… – он споткнулся на следующем слове и взглянул горьким взглядом. – Ты из-за меня чуть не разбилась, Лин. Я не могу тебя принять, ведь в бездну за собой потяну. Уходи, пока есть возможность, пока у меня есть силы отпустить, – говорил и целовал шею, гладил ладонями плечи и шептал: – Уходи, убегай, малыш…
– Я за тобой и в бездну пойду, – запустила руку в его кудрявые волосы. Перебирала непокорные пряди, вдыхая запах пепла, словно в первый раз. – И на край света. И под воду. И на небеса. Мы с тобою теперь едины. Я без тебя – лишь пустота.
Я обхватила его лицо ладонями и прижалась лбом к его лбу.
– Я люблю тебя, – прошептал Эриман, прикрыв глаза. – Люблю.
– И я люблю тебя, – проговорила я в ответ. – Где бы ты ни был, что бы ты ни делал. И как бы тебя ни звали! Даже смерть любовь мою не отнимет.
– Как же я соскучился, – Эриман подобрал руку и поморщился от боли. – Прости, что не могу обнять, – он виновато глянул из-под густых бровей. – Теперь и спать негде, – показал на кавардак. – Не мог уйти отсюда. Только здесь твой запах оставался. Воспоминания. Хотелось выдрать их из себя, но и без них не мог.
Эриман тяжело приподнялся.
– Пойдём. Я покажу тебе свою темницу, – он подал мне широкую ладонь здоровой руки и повёл в коридор.
И я пошла за ним. Не страшась, что он прикуёт меня к стене и начнёт сдирать кожу. Не боясь, что заточит в темноте и холоде до конца моих дней. Я верила Эриману. Верила и до этого. Всегда верила…
Глава 23. Доверяй, но проверяй
Из столовой доносились отголоски разговора. Терпкий запах напитка из листьев смородины и цветков липы витал в воздухе. Адонис что-то вдохновлённо рассказывал о драконьей жизни, а Викс и Амрес сдержанно смеялись. Им было хорошо и без нас.
Когда стены посерели и покрылись лёгким налётом мха, а воздух проморозил холод, мне всё-таки сделалось страшно. Я крепче прижалась к Эриману. Обняла его тёплое тело, согреваясь. Но так и не понимала, отчего боюсь.
Знакомая дверь была распахнута, а замок – сорван.
– Я не успел в этот раз заковать себя, – виновато проговорил Эриман. – Слишком быстро трансформировался. Да и, честно, мне хотелось, чтобы поймали и зачистили… Хоть что-то, лишь бы не царапало вот тут, – он легко стукнул себя в грудь кулаком. – Видишь, как ты отравила меня, Лин? Проходи, – он развёл кованую решётку и пропустил вперёд. – Можешь ближе посмотреть и понять, что в тех кандалах даже две твои талии утонули бы. Больно, что я не сказал правду вовремя, и больно, что ты не спросила, когда увидела. А я, дурак, не догадался… Мысли заняты были метками и связью, а потом ты слегла.
Я осторожно шагнула вглубь помещения. Спустилась на четыре ступеньки вниз, миновала огромную цепь, которую даже ногой поддеть не получилось, и упёрлась в ледяную стену. Осторожно коснулась металлической полоски, уходящей в стыки камней. По гладкому ребру бежал застарелый кровавый след. Дракон Эримана, кажется, бился в кандалах так, что сам себя увечил.
– И часто это происходит с тобой? – прошептала я.
– Дважды в год, в равноденствие. В этот раз, – Эриман помялся, – перевоплотился непроизвольно. Я не умею это делать по желанию. Дракон владеет мною, Арли, поэтому я и боялся признаться. Думал, что скажу, и ты просто уйдешь. Так, впрочем, и случилось, – он склонил голову, и волосы занавесили скулы. Хрустальный и печальный взор любимого спрятался под решёткой чёрных локонов. Он прижимал больную руку к груди и кусал губы.
Как сказать, что не боюсь я его дракона? Как объяснить, что он – это он один, и нет никаких двоих?
– Твой дракон – это ты, любимый, – прошептала я, нежно коснувшись его лица. – Не нужно бояться себя. Твоя тёмная сторона чудесна и волшебна. Никогда не забуду эти глаза из жидкой магмы… Я люблю тебя, Эри. И твоего дракона люблю ничуть не меньше. Дай мне свою руку. Пришла пора показать, чему ты меня научил.
Он недоверчиво посмотрел, но плечо повернул и выставил вперед локоть. Алый цветок распускался во всей красе, края очертила припекшаяся кровь.