Третий внезапно хлопнул по стойке и воскликнул:
– Вот! Я все вспомнил.
Все развернулись на табуретах, чтобы получше рассмотреть Мистера Отличная Память.
– И что именно? – вкрадчиво поинтересовался первый.
– Про коды. Так называются эти маленькие черные полоски на ценниках. Они используются для считывания цен.
– Кодовая война,– вмешался второй завсегдатай, явно рассерженный тем, что у него украли идею,– это война между нами и русскими, но она давно закончилась.
– Бред,– прокомментировал третий, излучая непоколебимое спокойствие.
– Я думаю, мы все ошибаемся,– заявил первый и заорал.–
– Эй, Ролло, как называются эти черные штрих-коды, которые расположены на всем, что ты покупаешь?
– Так и называются,– буркнул Ролло, от неожиданности выронив плоскогубцы и отвертку.
– У нас здесь еще объявился один умник,– заметил первый, и все завсегдатаи дружно заржали, даже пятый, который до этого момента спокойно дрых, подложив под голову свежий номер журнала «Солдат удачи».
В этот момент открылась дверь, и в бар вошел Энди Келп. Он поприветствовал Ролло и присоединился к Дортмундеру.
– Мы первые? – спросил он.
Первый завсегдатай тем временем вещал:
– Тем не менее, у этих длинных и коротких штрихов должно быть название, я в этом уверен.
– Азбука Морзе? – с сомнением произнес второй.
– Точно,– вырвалось у Дортмундера.
Третий завсегдатай, буквально сочащийся презрением, произнес:
– Морзе! Чувак, да у тебя в башке все перемешалось. Азбука Морзе – это ярлыки, которые наклеиваются на днище мебели для простоты сборки. Это федеральный закон, названный в честь сенатора Морзе.
– Гражданский,– заявил четвертый, открыв оба глаза.
Третий подобрался, чтобы отразить новую атаку.
– Да, мы гражданские лица,– заявил он.– Все, за исключением некоторых присутствующих, о которых я даже не желаю упоминать.
– Гражданский кодекс,– добавил четвертый завсегдатай.– Вот как называются эти черные штрихи.
Со стороны витрины раздался звон, сопровождаемый грохотом рассыпавшихся инструментов и громкими проклятиями Ролло.
– Нет,– возразил первый.– Гражданский кодекс как-то связан с незаконной деятельностью. А этот называется как-то еще. Я бы вспомнил, если услышал.
Ролло у витрины, наконец, поднялся с колен.
– Междугородный? – предположил четвертый завсегдатай.
– Нет. Междугородный код – это из области географии.
Ролло, сжимая в руках инструменты и упавшую неоновую рекламу, направился к стойке.
– Зип? – предложил очередной вариант четвертый.
Все присутствующие дружно посмотрели на свои ширинки[42]. Ролло прошел за стойку и свалил на полку свои инструменты.
– ЗИП-код – это пистолет,– поделился знаниями первый завсегдатай.
Выбросив в мусорную корзину разбитую неоновую вывеску, Ролло обратился к Дортмундеру и Келпу:
– И черт с ней! Все равно никто не любит иностранное пиво. Ведь оно сделано из иностранной воды.
Точно, и не стоит развешивать везде его рекламу,– поддакнул Келп.
– Как я понимаю, вам нужна задняя комната?
– Да,– кивнул Дортмундер.– Нас будет пятеро.
Это было его жизненное кредо: если нельзя выполнить работу впятером, значит, не стоит за нее и браться. Конечно, из этого правила бывали и исключения, но все-таки он старался по-прежнему руководствоваться им.
– Я направлю их к вам,– сказал Ролло.– Кто будет?
Памятуя об особенности Ролло, который запоминал своих клиентов не по именам, а исключительно по напиткам, которые они заказывают (это давало ему своеобразное маркетинговое преимущество), Дортмундер начал перечислять:
– Будет водка с красным вином.
– Здоровенный громила,– кивнул Ролло, хотя и сам был далеко не хилым.
– Он. Ржаная водка с водой.
– Кладет много льда и все время им звенит?
– Точно. И еще пиво с солью.
– Этот,– Ролло презрительно скривился.– Почти не пьет.
– Видишь ли, Стэн все время за рулем,– пояснил Келп,– и выпивает умеренно.
– Бьюсь об заклад,– проворчал Ролло,– что он чемпион мира по умеренному питью.
– Для этого ему и нужна соль,– продолжал Келп.– Он делает несколько глотков пива и когда чувствует, что начинает хмелеть, добавляет в него немного соли и снова приходит в порядок.
– Я люблю, когда в порядке находится моя касса,– заметил Ролло.– Ну да ладно, все со своими странностями. Получите свои напитки.
Ролло отвернулся и вытащил поднос. Тем временем у другого конца стойки завсегдатаи бара плавно перешли к обсуждению лечения гомеопатическими препаратами. В данный момент они выясняли, нужно ли втирать мед в тело или колоть его в вену. Пока они решали эту проблему, Ролло насыпал лед в два стакана, снял с полки запечатанную бутылку с этикеткой «Бурбон Амстердам – Наша марка» и поставил все это на поднос. Затем он подвинул поднос к Дортмундеру и пожелал:
– Приятно посидеть.
– Спасибо, Ролло.
– Это помогает от кашля,– раздался голос первого завсегдатая.
Дортмундер взял поднос и вслед за Келпом мимо завсегдатаев наперебой демонстрирующих различные виды кашля, мимо двух дверей с силуэтами собак и надписями «Пойнтеры» и «Болонки», мимо невероятно загаженной телефонной будки с болтающейся на шнуре трубкой, направился к зеленой двери в глубине бара, которая вела в маленькую квадратную подсобку с бетонным полом. Все стены были заставлены коробками с пивом и крепким алкоголем, оставляя свободным лишь небольшое пространство в центре комнаты, где стояли обшарпанный круглый стол, покрытый зеленым бильярдным сукном, и полдюжины стульев. В помещении было темно, но Келп щелкнул выключателем, и под потолком зажглась голая лампочка, висящая на длинном проводе под круглым оловянным отражателем.
Келп придержал дверь, пропуская Дортмундера, который прошел к дальнему концу стола и водрузил на него поднос. Стулья, развернутые к двери, были самыми популярными, и их всегда занимали в первую очередь.
Дортмундер уселся строго лицом к двери, а Келп, устроившийся справа от него, взял бутылку, изучил пробку и восхищенно заметил:
– Чувак, они научились классно работать. Выглядит как заводская продукция, и ты в жизни не догадаешься, что бутылку уже вскрывали.
– У меня лед тает,– пожаловался Дортмундер.
Келп посмотрел на стаканы.
– Джон, он растает рано или поздно.
– Но моему льду не нравится таять в одиночку.
– Тогда поехали! – Келп открыл бутылку, разлил в оба стакана темную жидкость, поставил их на стол, а поднос с бутылкой убрал на пол между их стульями.
Тут дверь открылась, и в комнате появился коренастый рыжеволосый парень с открытым лицом, несущий бокал с пивом в одной руке и солонку – в кармане рубашки. Он посмотрел на Дортмундера с Келпом и недовольно констатировал:
– Вы добрались раньше меня.
– Мы договорились в десять,– ответил Дортмундер,– и пришли в десять.
– Привет, Стэн,– воскликнул Келп.
– Привет, Энди,– сказал вновь прибывший, выглядящий по-прежнему недовольным. Его звали Стэн Марч, и он был водителем-асом. Сев рядом с Келпом, профилем к двери, он пожаловался:
– Они опять перерыли Шестую авеню. Можете себе представить?
– Да,– подтвердил Дортмундер.
Стэн вместе с мамулей-таксисткой обитал в дебрях Бруклина, в округе Канарси, и поэтому прокладывание разнообразных маршрутов между собственным местожительством и Манхэттеном было его неувядающей страстью. Возбужденно отхлебнув пива, он достал из кармана солонку, поставил ее на стол и сообщил:
– Итак, я поехал по тоннелю Бруклин – Бэттери. А что бы ты еще сделал в это время суток?
– Точно,– поддакнул Келп.
– А оттуда по прямой – через Шестую авеню, по 72-й улице и – бац! – я уже здесь, на Амстердам-авеню.
– Правильно,– согласился Дортмундер.– Ты уже здесь.
– Но не в этот раз,– мрачно произнес Стэн.
Дортмундер внимательно посмотрел на него,– Стэн определенно был здесь – но решил не спорить.
– В этот раз,– запальчиво продолжал Стэн,– они понаставили на 20-х улицах красно-белых шлагбаумов, половина Шестой авеню перекопана, полно экскаваторов и бульдозеров, а свернуть некуда. И знаете что еще?
– Нет,– ответил Дортмундер.
– Они все время ремонтируют левую сторону! Год, два, а левая сторона Шестой авеню постоянно перекопана. Они заканчивают ремонт и тут же начинают его заново. Ты рассчитываешь, что они наконец-то возьмутся за правую, но не тут-то было. Если они не могут положить асфальт правильно, зачем вообще за это браться?!
– Возможно, это связано с политическими взглядами,– предположил Келп.
Тут распахнулась дверь, и на пороге возник плотный рослый парень в коричневой клетчатой спортивной куртке и рубашке с открытым воротником. У него был широкий рот и большой курносый нос, а в руках он держал стакан, наполненный ледяными кубиками, которые приятно звенели всякий раз, когда он двигался. Это был Ральф Уинслоу, специалист по замкам, вызванный на замену Уолли Уистлеру, который вскоре после памятного визита в «Н-Джой» влип в крупные неприятности. Он в ожидании автобуса стоял на остановке перед банком, поначалу совершенно не обращая внимания на припаркованный рядом бронированный инкассаторский автомобиль. Когда в машине заработала сигнализация, Уолли был немало удивлен, что его мгновенно скрутили банковские охранники, а его объяснения, что он попытался вскрыть броневик чисто машинально, судя по всему, не убедили полицейских следователей. В итоге пришлось позвонить Ральфу Уинслоу, который оказался совершенно свободен.
– Ты что-то сказал, Ральф? – поинтересовался Келп.
Тот выдержал паузу, продолжая мелодично позвякивать кубиками льда в стакане, после чего произнес:
– Приветствую всех, джентльмены.
И закрыл дверь.
– Теперь,– заметил Дортмундер,– осталось дождаться Крошку.
– О, он уже в баре,– сообщил Ральф, садясь слева от Дортмундера.
– Он что, заказывает выпивку?