Первым оказался Гас Брок:
Джон, я думал мы с тобой — снова друзья.
Гас, да мы вроде и не ссорились.
Значит, я в деле?
Э-э-э, ты что имеешь в виду?
Я имею в виду легкую прогулку в Вегас. Мне об этом говорил Энди Келп.
Вторым именем Энди должно стать «громкоговоритель».
- Мы с нашими подружками вместе ужинали, и речь случайно зашла про это. Поэтому у меня вопрос: я в деле?
Гас, я всегда к тебе хорошо относился. Но, видишь ли, в данном случае я не уверен, что ты пригодишься.
Ты же говорил, что в подобных местах всегда очень много охраны.
Ну говорил. Но также я всегда говорил, что если нельзя выполнить работу впятером, то...
Джон, я хочу на борт. И в этот раз не ради процента с добычи. Понимаешь, что я имею в виду?
- Не совсем.
Я хочу быть там в тот момент, когда ты получишь обратно кольцо. Понимаешь? Я просто хочу помочь. В знак солидарности.
Знаешь, Гас... — Дортмундер растерялся. — Это, конечно, очень приятно, но...
Если ты о транспорте, то не волнуйся. Я поеду с Энди.
О’кей, Гас, увидимся на месте. — Дортмундер пришел в замечательное расположение духа, получив неожиданную теплоту и поддержку. Он подумал, что всегда можно внести коррективы даже в готовый план, а плана еще и вовсе нет. Да и присутствие Гаса в любом случае не повредит. А насчет команды именно из пятерых человек — это не на скрижалях высечено, так что какого черта!
Дортмундер повесил трубку, вернулся в спальню, но не успел он взяться за чемодан, как снова раздался звонок. Теперь это был Фред Ларц, водитель, чья жена Тельма на самом деле в последнее время постоянно была за рулем.
Джон, я утром говорил с Ральфом Уинслоу и узнал, что ты намерен вернуть свое кольцо.
Я надеюсь на это.
Из того, что рассказал Ральф, я понял, что вам нужен еще один водитель. Я знаю, что ты подписал Стэна, а еще кого?
Еще один водитель? Но зачем?
Вам понадобятся транспортные средства, чтобы въехать в город, а затем быстро покинуть его. Подумай про это, Джон.
То есть ты хочешь быть в деле?
Я и Тельма. Мы давненько не ездили в отпуск на Запад. Туда прокатиться — одно удовольствие. Кроме того, мы с Тельмой все обсудили и решили, что просто обязаны совершенно бескорыстно внести свою лепту в возвращение кольца.
Таким образом, Дортмундеру пришлось согласиться на участие в операции Фреда и Тельмы. В этот раз он даже не успел дойти до спальни, как телефон вновь зазвонил. Это оказался очередной старинный приятель с той же просьбой, отказать в которой не было никакой возможности.
Так продолжалось довольно долго — звонок следовал за звонком. Наконец, позвонил Псевдоним.
Джон, я слышал, ты собрался в путешествие?
- И ты, конечно, хочешь поехать.
- Джон, я действительно съездил бы, если мог. Но ты помнишь, у меня тут на огне греется кастрюлька с мясным рагу, и за ним нужен глаз да глаз.
- Помню. Мне про это сказал Фред Маллинз из Каррпорта.
А, ты про тот облом. Да, я помню все, будто это было вчера.
Я тоже. Вот только некоторые имена порой забываются.
Я тут почувствовал, что нахожусь в некотором долгу перед тобой за тот облом, да и за другие, которые у нас были.
Это очень мило с твоей стороны.
Ты помнишь парня по имени Лестер Фогель? Специалист по чемоданам.
Он их воровал?
Нет, изготавливал.
Не припоминаю такого.
Потом он сел.
За изготовление чемоданов?
Видишь ли, как всякий мастер, гордящийся своей работой, Лестер любил размещать свои инициалы на всем, что изготавливал. И как-то так вышло, что его чемоданы оказались очень похожи на товары некоторых всемирно известных компаний. Лестер попал под закон о подделке и отправился в тюрьму, неся весь свой багаж в наволочке, на которой уже не было ничьих инициалов.
То же самое случилось с одним моим знакомым часовщиком. Часы, которые он делал, назывались «Ролегз».
Да, такое бывает. Когда на рынке такая конкуренция, никто не застрахован от ошибок. Ну так что?
- Что?
- Дело в том, что с год назад Лестер освободился.
- Рад за него.
По состоянию здоровья он переехал на Запад и сейчас обитает в местечке Хендерсон, рядом с Вегасом.
- Вот как?
- У него там небольшая фабрика.
- По производству чемоданов?
Нет, теперь у него более чистый бизнес. В прямом смысле слова. Он производит чистящие средства, чтобы дом блестел.
- «Спик энд Спэн»?
Нет, «Спин энд Спэк». Хотя упаковка та же. Но лучше всего продается «Клорекс»47.
47 Речь идет о том, что Лестер изготавливает контрафактные чистящие средства, названия которых созвучны с известными американскими брендами Spic and Span и Chlorex
Ну да.
Он отправляет товар на юго-запад — через мексиканскую границу и дальше на Карибы. И знаешь, очень нехило с этого имеет.
Держу пари, что даже очень нехило.
Я могу позвонить ему и сказать, что вы с парнями заедете.
Зачем?
Дело в том, что у Лестера есть люди, склады, грузовики, и он может оказаться для вас очень полезным. Даже полезнее меня, если бы я смог поехать.
Новый неожиданный камушек в потоке. И еще. И еще. Переправа выстраивалась с каждым новым звонком. Припомнив интересный факт о Лас-Вегасе, Дортмундер поинтересовался:
То есть твой приятель производит химикаты, правильно?
Чистящие средства. Но никаких наркотиков, Джон, никаких психотропных препаратов.
Естественно. Возможно, я свяжусь с твоим приятелем. Дашь его номер?
Псевдоним продиктовал номер и добавил:
Я позвоню и предупрежу его.
А скажи, на фабрике твоего приятеля используют промышленный газ?
Надо уточнить, но, скорее всего, да. Судя по той еде, которую потребляют в Техасе и Мексике, они используют промышленный газ повсеместно.
41
То, что Энн-Мэри тоже хочет поехать, оказалось полной неожиданностью для Энди Келпа.
Только не говори, что ты отлично знаешь еще и Лас-Вегас, — предупредил он.
В жизни там не была, — заверила она. — Единственной азартной игрой в нашей семье всегда была политика.
Этот разговор происходил вечером в среду, в такси, едущем по центру города. Они пообедали с Гасом и его подругой Тилли, сходили в кино в Виллидже и теперь направлялись в квартиру, которая еще недавно была жилищем Келпа, но теперь стремительно становилась «их» домом. И вот тут оказалось, что Энн-Мэри собирается ехать с ними на ограбление в Вегасе. Этого было достаточно, чтобы заставить Келпа приступить к пересмотру их отношений прямо в такси, пока Энн-Мэри безмятежно изучала его профиль.
За многие годы у Энди Келпа накопился изрядный опыт отношений с противоположным полом, часть которых была оформлена официально, включая разнообразные церемонии и ритуалы, а часть — нет. Исходя из этого, все отношения между полами он делил на две группы, правда, не по степени официальности, а по длине и оставшимся чувствам: 1) короткие и нежные; 2) долгие и ненавистные.
Келп понимал, что распространять эту классификацию на всех не следует. К Джону и Мэй, например, она явно не подходила. Но что касается себя, любимого, он был твердо уверен, что каждый новый роман начинается в самой высокой точке и постепенно ослабевает, неуклонно катясь вниз. Поэтому непродолжительные встречи после своего завершения вызывали у него легкую ностальгию и некое подобие неистраченной страсти, на фоне которых совершенно растворялись в дымке времени всякие неприятные моменты. Более длительные отношения оставляли в памяти рубцы и шрамы в виде непреодолимой досады и воспоминаний о взаимных обвинениях, незаслуженных оскорблениях и неразрешимых спорах.
Поэтому сейчас, находясь в такси рядом с ожидающей его решения Энн-Мэри, Келп задавался вопросом: как он хочет ее запомнить? С теплотой и нежностью или с ненавистью и отвращением? Если она достаточно важна для него (а она, безусловно, важна), тогда не пора ли сказать ей: «До свиданья, Энн-Мэри!»?
Но с другой стороны, он был вынужден признать, что плохо представляет свою жизнь, если сейчас распрощается с ней. Она нравилась ему, и он знал, что нравится ей тоже. И самое главное, она разительно отличалась от всех женщин, которых он до этого знал, одной чертой: она совершенно не заморачивалась по поводу будущего.
И это для Келпа было удивительно. Каждая женщина, с которой он когда-либо встречался, все время, не занятое беспокойством по поводу своей внешности, обязательно посвящала вопросам о том, что будет с ними завтра. Они все были просто зациклены на их с Келпом совместном будущем и жаждали гарантий и обязательств, желательно в письменной форме. Для Келпа же, чья жизненная философия сводилась к принципу: «Жизнь полна неожиданностей, и главное — избежать неожиданностей неприятных», это стремление расписать по пунктам завтрашний день казалась абсолютно необъяснимой. В таких случаях его реакция была одинаковой: «Зачем думать про завтра, если не знаешь, чем закончится сегодня?».
(Конечно, подобная философия изрядно нервировала его подруг и могла сама по себе стать причиной разнообразных неприятных неожиданностей, но пока что Келп счастливо избегал их. Однако, с учетом его беспокойного образа жизни, полностью исключать это было нельзя).
Энн-Мэри была совершенно иной. Она резко ворвалась в жизнь Келпа и, похоже, особо не волновалась о том, что может произойти завтра. Они оказались два сапога — пара. Сегодня нам хорошо вместе, а завтра — будет завтра, правильно? Правильно.
Такси приближалось к их квартире. Поблескивая глазами, Энн-Мэри ждала, слегка улыбаясь. «Если ей абсолютно по фигу, что будет с нами завтра, почему я должен напрягаться по этому поводу? — решил Келп. — Все, в чем я уверен — сегодня мне не хочется с ней расставаться».
Если мы когда-нибудь разбежимся, — хрипло спросил он, понимая, что слово «если» само по себе уже означает, что сейчас они не расстанутся, — чем ты займешься?