Куда уж хуже? — страница 38 из 50

Дортмундер насупился на этого психа и поинтересовался:

На хрена?

О, спасибо! — вскричал Фогель и снова широко улыбнулся. —

Вы знаете, что происходит, когда задаешь местным вопрос? Они отвечают на него! Уши вянут! Иногда я специально набираю код Нью-Йорка и звоню наугад — только для того, чтобы услышать, как мне отвечают, что я ошибся номером.

Так это все твоя работа, сукин сын! — нарочито грозно про­рычал Келп и усмехнулся.

Келп, — усмехнулся в ответ Фогель. — О! Кстати, ничего, что я называю тебя Келпом?

Ничего. А ты — Фогель, правильно?

Местные официантки (их всех зовут Дебби) постоянно назы­вают меня Лестером, словно я какой-то дезодорант, — пожаловался Фогель. — Но перейдем к делу. Псевдоним сказал мне, что я могу быть вам полезен, ребята. И если это действительно так, то это — здорово, потому что я люблю помогать людям. Что вам нужно?

Вон те здоровые металлические баллоны, — указал Дор­тмундер. — Они — зеленые.

Ты очень наблюдательный парень, — похвалил Фогель. — Люблю таких. Не то что эти тормознутые поцы вокруг. Я и сам наблюдательный. Чувствую, вместе мы могли бы понаделать дел.

Зеленый — значит, кислород.

И снова ты прав! Зеленый — всегда кислород, а кислород — всегда зеленый. Это называется техника безопасности — чтобы вы не закачали определенный газ куда не надо. Мы тут используем кислород для множества операций. Нам его поставляет одна компания из Вегаса.

Но вы используете и другие газы? — уточнил Дортмундер.

Естественно. Но если этот газ с шипением выходит из кру­глых продолговатых баллонов, то не ошибешься — это точно кис­лород. Я полагаю, что именно он вас интересует?

- Он.

Тогда добро пожаловать, Дортмундер, и ты тоже, Келп. — Фогель двинулся вперед, не обращая внимания на то, что его бле­стящая обувь уже покрылась слоем пыли. — Позвольте показать вам, парни, что мы здесь производим, а вы скажете, что вам кон­кретно нужно. А потом мы вместе подумаем, что с этого получу я.

45

Энн-Мэри было плевать на бывшего мужа. Она знавала женщин, втайне ожидавших возвращения заблудших супругов, и вовсе не желала быть на них похожей. Ее бывший, видя ее мучения, тем не менее вычеркнул ее из жизни как дешевую сучку, забыв о ее суще­ствовании, едва перешагнул порог гостиничного номера.

Оставшись в одиночестве, Энн-Мэри отодвинула штору и выглянула из окна. Вид из отеля «Гайети» на Пушечное озеро и казино. Точнее, казино видно не было, оно находилось в этом же здании, но значительно ниже.

А точнее — двенадцатью этажами. Ей достался номер на четырнадцатом этаже, потому что тринадцатых этажей в Аме­рике почти не бывает. Кретины! Они могут присваивать номер 14 всему на свету, но все равно это был тринадцатый этаж.

Энн-Мэри разглядывала Пушечное озеро, больше смахиваю­щее на пруд. Отсюда, с высоты тринадцати этажей, водоем, распо­ложенный между открытой трибуной и гостевыми коттеджами, напоминал макет грядущего поля битвы на столе в военном штабе. Там находились также бассейн с лягушатником, поле для гольфа, декоративные насаждения и множество туристов, напо­минающих разноцветных персонажей пластилинового мультика.

Повсюду сновало множество охранников, в своей коричне­вой униформе похожих на арахисовые орешки в миске с разноц­ветным драже. Глядя, как целеустремленно они движутся через толпы зевак, Энн-Мэри еще более укрепилась в убеждении, что их план обречен на неудачу.

Поездка в Вашингтон для нее стала просто забавным развлече­нием. Она неплохо развеялась, а Мэй оказалась прекрасной под­ругой, с которой приятно проводить досуг, пока мужчины зани­маются своими делами. Но когда Энди объявил ей, что для того, чтобы вернуть кольцо Джона, они для отвлечения внимания соби­раются ограбить казино в Лас-Вегасе, она окончательно поняла, что эти люди — психи. Ограбить казино в Лас-Вегасе, место, охра­няемое лучше Форт-Нокса, — для отвлечения внимания!

«Это уже без меня, — решила Энн-Мэри. — Пора сваливать от этих Мартовских зайцев⁵¹. Но не сразу».

Дело в том, что ей реально нравилось быть вместе с Энди, несмотря на все его заскоки. И, по крайней мере, до тех пор, пока их безумный план в Лас-Вегасе не лопнет, она будет с интересом наблюдать за происходящим. При этом она предприняла ряд мер, чтобы обезопасить себя от возможных неприятностей.

Главной причиной здесь было то, что она пересмотрела свое отношение к каналу «Суд ТВ». Она отнюдь не возражала против появления на экране телевизора — это было бы еще одним милым приключением. Но это также грозило ей лишением свободы на срок от восьми до двадцати пяти лет. А провести четверть жизни в женской тюрьме, пожалуй, еще хуже брака с Говардом Карпино. Нет уж, увольте!

Поэтому она сделала ряд шагов, которые помогут ей в нужный момент оставить Энди Келпа и его сумасшедших дружков и ока­заться абсолютно ни при чем.

Во-первых, она зарегистрировалась в отеле, как путешествующая в одиночку. Во-вторых, никто на свете, кроме пары-другой людей, не подозревал о ее знакомстве с Энди Келпом. И, в-третьих, перед отъездом она отправила письма двум подружкам в Ланкастере, где сообщала, что Говард бросил ее, некоторое время она провела в Нью- Йорке, дабы решить, как жить дальше, а теперь возвращается домой, но по дороге заглянет на недельку в Лас-Вегас. (Не то чтобы Лас-Вегас был по пути из Нью-Йорка в Канзас. Но что такое крюк в тысячу восемьсот километров? Кто обратит на это внимание?).

Таким образом, все выглядит логично. Она заранее оповестила о том, что собирается в Лас-Вегас. И тот факт, что неудавшееся ограбление казино произошло в тот момент, когда она находилась в отеле, окажется не более, чем совпадением — одинокая жен­щина приехала развеяться после бегства мужа. В конце концов, в отеле в это время будут проживать сотни людей.

Она быстро и энергично распаковала багаж. В последнее время в ее жизни один гостиничный номер сменялся другим (хотя нынешняя комната не шла ни в какое сравнение с роско­шью «Уотергейта»), и Энн-Мэри в совершенстве овладела мастер­ством переездов. Еще раз посмотрев из окна на территорию отеля и цепочку размытых низких гор на горизонте, она задумалась, чем бы заняться в отсутствие Энди.

Бассейн выглядел весьма соблазнительно. В другом месте она долго сомневалась бы, прежде чем появиться на людях в купальнике, поскольку чувствовала, что набрала лишние

51 Мартовский заяц — персонаж «Алисы в стране чудес» Л. Кэрролла. В английском языке означает неадекватного, психически неуравновешенного человека.

килограммов семь. Но, поскольку Энн-Мэри уже видела местных обитателей, то не сомне­валась, что ее здесь прозовут Худышкой. Итак, решено — в бассейн.

Она переоделась, собрала сумочку и уже собиралась выйти из номера, когда зазвонил телефон. Конечно же, это был Энди.

Привет, Энн-Мэри, я слышал, ты уже в городе. Это Энди.

Энди! Чем занимаешься?

Да так, ничего особенного. Я тут вместе с Джоном.

Зайдешь поздороваться? — спросила она и подумала про себя: «И оценить вид из моего окна».

Возможно, позже, — сообщил он, чем немало удивил Энн- Мэри, которая полагала, что сообщники сразу же захотят взгля­нуть на место операции. — Скажем, завтра утром. Надо приодеть Джона и провернуть еще пару дел. О’кей?

Тогда ищи меня у бассейна.

Договорились.

Энн-Мэри повесила трубку и отправилась освидетельство­вать бассейн. Спускаясь в лифте, она не переставала думать: что бы значило «надо приодеть Джона»?

46

Ну не знаю, — с сомнением произнес Дортмундер. — Возь­мем для начала колени.

Это твои колени, Джон, и ты принес их с собой, — напомнил Келп. — Ты смотри на одежду.

Было очень сложно смотреть на одежду, игнорируя отражающи­еся в зеркале магазина распродаж колени, которые напоминали двух угрюмых бомжей, угодивших в кутузку по ложному обвинению.

С другой стороны, и на саму одежду тоже было смотреть нелегко.

Это было логическим завершением их разговора в машине по пути в Хендерсон, когда Дортмундер пожаловался Келпу, что все в этом городе разглядывают его с нескрываемым подозрением. Если бы он знал, чем все закончится, то держал бы проблему при себе, просто смирившись с тем, что выглядит подозрительным типом, каковым, собственно, и являлся.

Но увы. Несмотря на полный успех встречи с Лестером Фоге­лем (после которой Дортмундер почти поверил, что план срабо­тает), он абсолютно пал духом в этом дешевом магазинчике на окраине, разглядывая собственные колени, словно смотрящие на него с немым укором, и саму одежду.

Начнем с того, что это были не брюки, а шорты. Шорты! Это претило чувству собственного достоинства Дортмундера, последний раз носившего их в возрасте шести лет, Да еще здоро­венные мешковатые бежевые шорты со складками. У него скла­дывалось впечатление, что на нем надеты два пакета из оберточ­ной бумаги, ниже которых располагались колени и черные носки на ступнях, засунутых в темно-коричневые сандалии. Сандалии! Итак, снизу вверх: широкие массивные сандалии, его собствен­ные черные носки, колени, шорты. Точно ли это нормальная одежда?

И не забывать еще про рубашку! Хотя забыть это было невоз­можно: она выглядела так, словно ее сшили в глухую полночь во время отключения электричества. Все части рубашки были разного цвета: левый рукав — сливового, правый — лимонного, спина — темно-синего, левая передняя часть — ядовито-зеле­ного, правая — светло-вишневого, а нагрудный карман — белого. При этом рубашка была огромной, также мешковатой и ниспа­дала вдоль его туловища поверх чертовых шортов.

Дортмундер отвел взгляд от своих коленей, без восторга осмо­трел свое одеяние, которое заставил его напялить Энди Келп, и поинтересовался:

И кто носит такое дерьмо?

Американцы, — сообщил Келп.

Что, в Америке кончились зеркала?

Они думают, что это выглядит элегантно. Они считают, что это — настоящая одежда для тех, кто выбрался в отпуск, а на остальное им плевать.