Па это молвил Хартмут: «В ней горе говорит.
Друзья Кудруны пали, цвет рыцарства убит;
Сразил отец мой в битве отца ее родного,
И деву тяжко ранит любое жестокое слово».
1017«Поистине, – Герлинда промолвила в ответ, —
Хотя бы угождали мы деве тридцать лет.
Ее не уломаешь возлечь с тобой на ложе;
Тут надобится плеткой упрямицу высечь построже.
1018Но я вперед согласна с ней мягче поступать», —
Закончила Герлинда. Не мог воитель знать,
Что станет еще жестче ее надзор обычный.
И не было на свете, кто мог бы помочь горемычной.
1019Пошла Герлинда снова и пленницу нашла,
И вот что, слово в слово, она произнесла:
«Не вздумаешь смириться, не станет сын мой весел,
Так косами своими мне пыль вытирать будешь с кресел.
1020Мои покои будешь мести на дню три раза
И печь топить». – «Охотно послушаюсь приказа.
Все выполнить готова, что делает прислуга,
Чем мне ласкать другого заместо сердечного друга».
1021И дева покорилась ее веленьям всем,
И с радостью трудилась, не брезгуя ничем.
Семь лет прошли в работе, тяжелой, целодневной.
В плену с ней обращались не так, как должны с королевной.
1022Девятый год неволи неспешно подходил.
Князь Хартмут – он был мудрым – в ту пору рассудил:
Позор, что он короной доселе не венчался,
Тогда как государем всего королевства он звался.[114]
1023 Князь в замок из похода с дружиной прискакал,
Где в битве честь и славу отвагою снискал,
И мнил, что он добьется теперь благоволенья
Красавицы, которой из всех отдавал предпочтенье.
1024Усевшись в кресла, Хартмут велел ее позвать.
Отрепья заставляла Кудруну надевать
Злодейка королева, и дева в них предстала.
Но, что ни делал Хартмут, она свою честь охраняла.
1025Друзья к нему явились и подали совет:
Понравится ли это Герлинде или нет,
Пусть девой овладеет их князь любой ценою.
Он счастьем насладится с такою прекрасной женою.
1026Пошел он к ней в каморку, совету близких вняв,
Взял за руку Кудруну, почтительно сказав:
«Владетельная дева, прошу меня любить.
Зовитесь королевой, вам рыцари будут служить».
1027Красавица сказала, достоинство храня:
«Жестокая Герлинда так мучила меня,
Что в рыцарской любови я счастья не предвижу,
А вас и ваших присных всем сердцем теперь ненавижу».
1028«Мне горько это слышать, – сказал герой в ответ, —
Хотел бы я исправить вам причиненный вред
Для нашей общей чести, служеньем без обману».
Кудруна отвечала: «Я вашей вовеки не стану».
029Повел он уговоры уже на новый лад:
«Вы знаете, Кудруна, что мне принадлежат
Здесь города и веси, и подданные тоже.
Ну кто меня повесит, коль я к вам возлягу на ложе?[115]»
1030Она в ответ: «Я это злодейством назову,
Какого не знавала, покуда я живу.
Ведь все князья другие сказали бы с издевкой,
Что Хагенова внучка в Нормандии сделалась девкой»,
1031Он молвил: «Что за дело мне до чужих речей,
Коль вы меня любили б за это горячей?
Когда я коронуюсь, вы – королевой будьте».
«Об этом, сударь Хартмут, – сказала Кудруна, – забудьте.
1032Ведь вам известно, сударь, как дело обстоит
И сколько причинили мне горя и обид,
Когда меня схватили, угнали на чужбину,
Вы насмерть уложили отца боевую дружину.
1033Вы знаете, доселе душа о том болит,
Что мой отец был вашим безжалостно убит.
Будь рыцарь я, меня бы он должен опасаться.
Зачем же спать мне с вами? Зачем вам меня домогаться?
1034Обычай достославный идет из рода в род,
Что рыцарь благородный жену себе берет
По склонности взаимной», – так дева отвечала.
Отца воспоминая, глубоко она горевала.
1035А Хартмут молвил гневно: «Теперь мне дела нету,
Пусть даже, королевна, вас тут сживут со свету,
Коль вы со мной венчаться короною не рады,
Что сеете, – пожнете, дождетесь желанной награды».
1036«Награду заслужу я, как делала уже,
Служа придворным дамам и грозной госпоже,
И княжеской дружине, печалуясь о многом
С тех пор, как на чужбине живу я, забытая богом».
1037Пригожую Ортруну, воителя сестру,
Задабривать Кудруну послали ко двору,
Чтоб ласковая дева и все ее подруги
Кудруну упросили взять юного князя в супруги.
1038Ей брат сказал открыто: «В награду вам, сестра,
Не пожалею злата и всякого добра,
А вы мне помогите, чтоб только королевна
Свою печаль забыла и так не скорбела душевно».
1039Ответила сестрица: «Ну так тому и быть,
Я и мои девицы согласны ей служить,
Все силы приложу я, Кудруне угождая,
Главу пред ней склоню я, как будто ее крепостная».
1040Благодарила дева княжну за доброту:
«За то, что вы хотите увидеть сироту
На троне вместе с князем, я отслужу вам верно,
Но только изнываю я здесь на чужбине безмерно».
XXI авентюраКак Кудруна должна была стирать
1041Отвергла королевна корону, и ее
Стирать с утра до ночи заставили белье,
Но после поплатились все, кто ее терзал.
И с Хервигом сраженье норманнский король проиграл.
1042Сначала приказали прекрасной деве встать,
Отправиться к Ортруне и с нею отдыхать,
Весельем наслаждаться, пить доброе вино.
Но знатная девица все также твердила одно:
1043«Не надо мне короны. Ведь вам известно, князь,
Я быть женой законной другому поклялась,
Меня с ним обручили родные и вельможи.
И если он погибнет, ни с кем я не лягу на ложе».
1044А князь сказал: «Поверьте, вам не о чем тужить.
Никто нас, кроме смерти, не сможет разлучить,
Так мирно пребывайте с моей сестрою вместе,
Ортруна вас утешит, я вам обещаю по чести».
1045Он льстил себя надеждой, что нрав ее смягчится,
Ведь всем, чем только можно, поделится сестрица
С несчастной полонянкой. Брат и сестра мечтали,
Что дева перестанет теперь предаваться печали.
1046Княжна все дни сидела с Кудруной, и она
Лицом порозовела от доброго вина
И кушаний отборных. Но можете поверить,
Ни за какие блага она не могла лицемерить.
1047Когда герой учтиво склонялся перед ней,
Отраднее на сердце не становилось ей,
О тяжком плене дума красавицу терзала,
И боль свою угрюмо в упреках она вымещала.
1048 Так это продолжалось, покуда, осердясь,
«Прекрасная Кудруна, – ей не промолвил князь, —
Я Хервига не ниже, с кем сблизиться вы мните
Себе великой честью, а вы меня тяжко казните.
1049Для нас обоих лучше вам так не поступать.
Когда вас обижают, мне больно это знать,
Я сам безмерно стражду, обидой уязвленный.
Хоть вы меня отвергли, я вас увенчал бы короной».
1050И князь пошел к дружине, окончив эту речь.
Велел героям земли и честь его беречь.
«Меня, – размыслил Хартмут, – так сильно ненавидят,
Что, видно, много горя от этого в будущем выйдет».
1051И стала королевной Герлинда помыкать,
Служить ее вседневно заставила опять.
Не с дамами в светлице, как это ей пристало,
С прислугой на задворках Кудруна теперь пребывала.
1052Куражилась волчица над знатной полонянкой:
«Хочу, чтоб дочка Хильды была моей служанкой,
Себя непобедимой гордячка возомнила,
Так пусть она послужит, как прежде еще не служила».
1053Сказала злой Герлинде прекрасной Хильды дочь:
«Я вам служить усердно готова день и ночь,
Все выполню охотно, что будет мне но силам,
Покуда разлучает нас злая судьба с моим милым».
1054А старая волчица сказала: «Ты мое
Носить на берег будешь и там стирать белье,
И будешь безотказно стирать всей свите платья,
Смотри, чтоб только праздной тебя не сумела застать я».
1055«Владычица, – Кудруна осмелилась сказать, —
Пускай меня научат, как надобно стирать,
Чтоб в вёдро и в ненастье могла стирать я платья.
Коль нет мне в жизни счастья, так горше хочу пострадать я.
1056Я вовсе не гордячка и выучусь стирать,
Велите вашей прачке мне это преподать,
И хлеб свой отслужу я, работая вседневно
Без всякого отказа». Разумна была королевна.
1057