— Нет.
— Ладно. Передайте — пусть приедет сюда, когда они привезут Кемпа. Это входит в его обязанности, и я хочу, чтобы он сам его допросил.
Таунсенд вернулся через пять минут обеспокоенный.
— Я не могу до него дозвониться, мистер Мэсен. Диспетчер утверждает, что его нет в машине.
— Тьфу, наверное, попивает кофе на Кози-Корнерс. Ну и черт с ним, — и Мэсен закурил очередную сигарету. — Не допросить ли нам Кемпа без него?
— Что ж, можно.
Мэсен кивнул.
— Все это мне совсем не нравится, мистер Таунсенд.
— Да, хорошего мало.
— Я уж думаю, не закопал ли он их где-нибудь между Касл-Роком и Твикенхэмом. Но мы его расколем, мистер Таунсенд. Я раскалывал орешки и покрепче.
— Да, сэр, — сказал Таунсенд уважительно. Он верил в это.
— Расколем, если попотеем с ним дня два.
Таунсенд каждые пятнадцать минут пытался дозвониться до шерифа. Он не очень хорошо знал Джорджа Баннермана, но был лучшего мнения о нем, чем Мэсен, и сомневался, что он в данный момент способен пить кофе. Когда пробило десять, он забеспокоился уже не на шутку. Еще он думал, не молчит ли Баннермэн специально, чтобы досадить Мэсену.
Роджер Брикстон прибыл в Нью-Йорк в 8.49 и добрался до гостиницы к 9.30.
— Ваш номер на двоих? — спросил его клерк.
— Моего компаньона срочно вызвали домой.
— Какая жалость, — безразлично сказал клерк и дал Роджеру заполнять бланк. Сам он в это время болтал с кассиром о своих планах насчет отпуска.
Потом Роджер лежал у себя в номере и пытался заснуть, но сон не шел. Донна трахалась с другим и взвалила это на Вика в придачу к этой вонючей красной каше. Теперь Донна с Тэдом пропали, и Вик пропал. Вся эта неделя прошла как в дыму. Замечательный трюк — куча дерьма, и все на вашу голову. Голова его раскалывалась от боли.
Наконец он встал, не желая оставаться наедине с головной болью и своими мыслями. Спустился вниз за аспирином, потом вышел прогуляться. Его голове это помогло мало, зато позволило обновить старинную ненависть к Нью-Йорку.
"Никогда не вернусь сюда, — подумал он. — Лучше буду развозить "пепси", только бы не тащить сюда Элсию с девочками".
Потом он зашел к заказчикам — фирма "Саммерс", размещающаяся на четырнадцатом этаже громадного дурацкого небоскреба. Секретарша улыбнулась, узнав его.
— Мистер Хьюитт только что вышел. А мистер Трентон с вами?
— Нет, его вызвали домой.
— Постойте-ка, у меня есть кое-что для вас. Пришло сегодня утром.
Она протянула Роджеру телеграмму в желтом конверте. Адресовано В. Трентону /Р. Брикстону/ Эд Уоркс.
Роджер достал ее и сразу понял, что это от Шарпа. Он принялся читать.
Телефон разбудил Вика около двенадцати, иначе он проспал бы до вечера. Сон его был тяжелым и беспокойным, и проснулся он, с трудом соображая где он. Опять вернулось прежнее видение. Донна и Тэд прятались в пещере от ужасного, мифического чудовища. По пути к телефону он споткнулся и едва не упал.
"Донна и Тэд, — подумал он. — Нашлись".
— Алло?
— Вик, это Роджер.
— Роджер? — он сел. Рубашка прилипла к телу. Мозг еще не совсем проснулся, и он понимал только то, что в комнате невыносимо жарко. Сколько же он проспал? В доме было совсем тихо.
— Роджер, сколько сейчас времени?
— Времени? Что-то около двенадцати. А что…
— Двенадцать? О, Боже… Роджер, я спал.
— Что случилось, Вик? Они вернулись?
— Когда я засыпал, еще нет. Этот ублюдок Мэсен обещал…
— Что за Мэсен?
— Он расследует дело. Роджер, мне надо ехать. Нужно отыскать…
— Держись. Я звоню из "Саммерса". От Шарпа из Кливленда пришла телеграмма. Нам сохраняют заказы.
Что? Все менялось слишком быстро. Донна… какие-то заказы… Роджер, с его абсурдно радостным тоном.
— Когда я пришел, мне дали телеграмму. Хочешь, прочитаю?
— Лучше перескажи.
— Старик воспринял эту историю с "Клубникой", как второй "Аламо" — нужно держаться вместе, один за всех и все за одного. Мы оказались защитниками чести фирмы.
— Да, я так и думал, — пробормотал Вик, разминая пальцами шею.
— А сын, хотя по-прежнему от нас не в восторге, считает, что разборку с нами конкуренты воспримут как признак слабости. Как тебе?
— От этого параноика всего можно ожидать.
— Они хотят, чтобы мы прилетели в Кливленд и заключили новый контракт на два года. Конечно, это не пять лет, и потом они могут попытаться нас выкинуть, но у нас будет достаточно времени, Вик! За два года что-нибудь придумаем. Мы еще посоветуем им…
— Роджер, мне нужно…
— … заткнуть свои вшивые торты в задницу! Еще они хотят обсудить новую рекламную кампанию, и тут можно подкинуть идею с лебединой песней Профессора.
— Все это прекрасно, Роджер, но я так и не знаю, что с Донной и Тэдом…
— Да. Да. Извини, что звоню в неудачное время, но я не мог держать это в себе. Меня так и распирает.
— Для хороших новостей всякое время удачно, — сказал Вик. В то же время его охватила зависть к счастливому облегчению Роджера и жалость, что он не может разделить это чувство. Но, может, и у него еще будут хорошие новости.
— Вик, позвони мне, когда все выяснится.
— Конечно. Спасибо за звонок.
Он положил трубку и сошел вниз. В кухне все еще царил разгром, от которого он опять пришел в ужас. На столе, придавленная солонкой, лежала записка:
"Мистер Трентон,
Стива Кемпа поймали в Массачусетсе. Ваших жены и сына с ним нет. Я не стал вас будить, так как он отказался говорить. Его задержали по обвинению в вандализме и незаконном хранении наркотиков. Мы ждем его прибытия сюда в 11.30. Если что-нибудь изменится, я позвоню.
Энди Мэсен"
— Отказался говорить, сука, — пробормотал Вик. Он вошел в комнату, набрал номер полиции в Скарборо и стал ждать ответа.
— Да, мистер Кемп здесь, — сказал ему дежурный офицер. — Уже минут пятнадцать. Сейчас с ним мистер Мэсен. Кемп требует адвоката. Не думаю, что мистер Мэсен может подойти…
— А вы и не думайте, — сказал Вик. — Просто передайте ему, что это муж Донны Трентон, и что я хочу, что бы он объяснил мне, что все это значит.
Через минуту трубку взял Мэсен.
— Мистер Трентон, я понимаю ваше нетерпение, но, пока к Кемпу не прибудет адвокат, он ничего не скажет.
— Что он сказал?
Мэсен поколебался и сказал:
— Он признался в совершении акта вандализма. По-моему, он понял, что все это серьезно. Но он заявил, что никого не застал дома.
— Но вы же не верите ему?
— Я не могу сказать сейчас, верю я во что-то или нет. Вот задам ему еще несколько вопросов…
— А к Кэмберу кто-нибудь поехал?
— Я отправил туда шерифа Баннермана, но он о сих пор не звонил.
— Неужели? — с горечью осведомился Вик.
— Мистер Трентон, как только мы что-нибудь узнаем…
Вик швырнул трубку на рычаг и, тяжело дыша, уставился в жаркую тишину комнаты. Потом медленно поднялся по лестнице наверх. Постоял там минуту и направился в комнату сына. Машинки Тэда все еще стояли вдоль стены, и при взгляде на них у него защемило сердце. Желтая майка Тэда висела на спинке кровати, на столе лежала стопка детских книжек. Дверца шкафа была открыта. Вик машинально закрыл ее и задвинул ее.
Он сел на кровать Тэда, обхватив колени руками и невидящим взглядом уставясь в стену.
Ничего. Тупик. Но где же они?
Тупик. Это слово всегда обладало для него странной, пугающей притягательностью. Он подумал, унаследовал ли Тэд эту его черту.
И внезапно он вспомнил, что дорога № 3, ведущая к дому Камберов, была тупиковой.
Он огляделся и увидел, что со стены над кроватью исчезли Слова от Монстров. Может, Кемп взял их по какой-то странной прихоти? Но если Кемп побывал здесь, почему он не разорил и комнату Тэда, как нижние?
(Тупик и Слова от Монстров).
Повезла ли она "пинто" к Кэмберу? Он едва помнил их последний разговор об этом. Вроде бы она боялась Джо Камбера?
Нет. Не Камбер. Он просто раздевал ее взглядом. Она боялась пса. Как его звали?
И Тэд. Тэд с ним играл.
Он вспомнил голос Тэда, кажущийся теперь безнадежно далеким в этой пустой комнате: "Куджо… эй, Куджо… Кууджо!!
И тут случилось нечто, о чем Вик до конца своих дней никому не говорил. Он услышал голос Тэда на самом деле, слабый и испуганный. Голос доносился из шкафа.
Вик едва не вскрикнул, подпрыгнув на кровати. Дверца шкафа открылась, отбросив стол, и его сын кричал оттуда: "Кууууу…".
Тут он понял, что это не голос Тэда — он принял за него скрип ножек стула по крашеному полу. Просто шкаф открылся, и… и он увидел там чьи-то глаза, красные и горящие злобой…
Тут все исчезло. Внутри так неожиданно открывшегося шкафа на него смотрели стеклянные глаза плюшевого мишки, сидящего на стопке одеял. Вот и все.
Сердце в его груди тяжело стучало. Он встал и подошел к шкафу. Там пахло чем-то неприятным. Может, это был всего-навсего нафталин, но…
"Не будь дураком. Это же шкаф, а не пещера. Откуда здесь монстры?"
Он смотрел на медведя. За ним была темнота, и в ней мог кто-то скрываться. Кто-то. Но, конечно же, там ничего не было.
— Ты напугал меня, мишка, — сказал он.
— Монстры, уходите отсюда, — отозвался медведь. Глаза его блестели. Стеклянные глаза блестели живым огнем.
— С дверью что-то не в порядке, вот и все, — продолжал Вик. Он вспотел, соленые капли скатывались по лицу, словно слезы.
— Вам нечего здесь делать, — повторил медведь.
— Что со мной? — спросил у него Вик. — Неужели я сошел с ума? Ведь так сходят с ума?
На это медведь возразил:
— Монстры, оставьте Тэда в покое!
Он закрыл дверь, припер ее стулом и положил на стул тяжелую стопку детских книжек. В этот раз дверь осталась закрытой. Вик стоял рядом и думал о тупиковых дорогах. По ним мало кто ездит. Все монстры живут в пещерах, или в шкафах, или в конце тупиковых дорог. Это закон природы.