– Давай рассказывай, Черити, – сказал он.
– Садись ешь. А то ужин остынет.
Он резко выбросил руку вперед. Его пальцы впились ей в предплечье.
– Что за хрень ты затеяла? Давай рассказывай, я сказал.
– Не ругайся при мне, Джо Камбер. – Он сжимал ее руку до боли, но она твердо решила, что не доставит ему удовольствия и не покажет, как сильно ей больно. Во многих смыслах он был диким зверем, и если в юности это ее возбуждало, то теперь уже не возбуждает. За годы семейной жизни Черити поняла, что иногда ей удается одержать верх в спорах с мужем, если получится сделать вид, что она совершенно его не боится. Не всегда, но иногда.
– Я жду объяснений, что за хрень ты затеяла, Черити!
– Садись ешь, – тихо проговорила она. – И я все расскажу.
Он сел за стол и уставился в свою тарелку. На стейк из говяжьего филе.
– С каких это пор мы едим, как Рокфеллеры? – спросил он. – И я все еще жду объяснений.
Она подала ему кофе и печеный картофель.
– Тебе что, не нужен мини-кран?
– Я не говорил, что не нужен. Но у меня, черт возьми, нет таких денег. – Он начал есть, не сводя с нее глаз. Уже было понятно, что сейчас он ее не ударит. Надо пользоваться возможностью, пока он еще относительно трезвый. Если он и соберется ее ударить, то уже ближе к ночи, когда вернется от Гэри Первье, полный водки и уязвленного мужского самолюбия.
Черити села напротив него и сказала:
– Я выиграла в лотерею.
Он на секунду перестал жевать, но тут же продолжил. Отправил в рот вилку с куском мяса.
– Ага, ну конечно, – сказал он. – А завтра старина Куджо станет гадить золотыми монетами. – Он указал вилкой на пса, который беспокойно расхаживал вверх-вниз по ступенькам крыльца. Бретт не взял его к Бержеронам, потому что у них были кролики и Куджо всегда рвался в вольер, как безумный.
Черити вынула из кармана передника копию заявления на выплату призовой суммы и передала ее Джо через стол.
Он разгладил листок и принялся читать. Его взгляд задержался на цифрах.
– Пять… – начал он и резко захлопнул рот.
Черити молча наблюдала за ним. Он не улыбнулся. Не выскочил из-за стола, чтобы ее поцеловать. Для людей с таким складом ума, с горечью подумала она, любая удача означает, что впереди обязательно поджидает какая-то гадость.
Наконец он поднял взгляд.
– Ты выиграла в лотерею пять тысяч долларов?
– Минус налоги.
– И давно ты играешь?
– Я покупаю билет за пятьдесят центов каждую неделю… и не смей ничего говорить, Джо Камбер. Никто не считает, сколько ты тратишь на пиво.
– Следи за своим языком, Черити. – Он смотрел на нее немигающими, пронзительно-голубыми глазами. – Следи за своим языком, а то как бы чего не вышло. – Он опять начал есть, и под маской напускного спокойствия Черити немного расслабилась. Она первый раз ткнула ножками табурета прямо тигру в морду, и он ее не укусил. Пока не укусил. – Эти деньги. Когда мы их получим?
– Мне сказали, в течение двух недель. Я сняла деньги со счета, чтобы расплатиться за мини-кран. Этот бланк заявления – практически живые деньги. Мне так сказали.
– Ты что, просто пошла и купила эту хреновину?
– Я спросила у Бретта, что тебе нужно для мастерской. Это подарок.
– Спасибо. – Он продолжал есть.
– Я сделала тебе подарок, – сказала она. – И ты тоже сделай мне подарок. Хорошо?
Он продолжал есть, по-прежнему глядя на нее в упор. Он ничего не сказал. Его взгляд был абсолютно пустым. Он сел за стол прямо в шляпе, все так же сдвинутой на затылок.
– Я хочу на недельку уехать. – Черити старалась говорить медленно и спокойно, зная, что торопиться нельзя. – Вместе с Бреттом. Хочу навестить Холли и Джима в Коннектикуте.
– Нет, – сказал Джо, продолжая жевать.
– Мы поедем на автобусе. Будем жить у сестры. Выйдет дешево. Останется еще много денег. Этих денег, свалившихся с неба. Вся поездка на двоих обойдется в треть твоей тали. Я уже позвонила на автовокзал и спросила, сколько стоит билет в два конца.
– Нет. Бретт нужен мне в мастерской.
Она в ярости стиснула руки, спрятанные под столом, но ее лицо оставалось спокойным и сдержанным.
– Ты обходишься без него, когда он в школе.
– Я сказал нет, Черити.
Со злой, горькой уверенностью она поняла, что ему это нравится. Он видел, как сильно ей хочется поехать. Она уже строила планы, уже предвкушала поездку. Ему нравилось причинять ей боль.
Она встала и подошла к раковине. Не для того, чтобы что-то сделать, а чтобы дать себе время собраться с мыслями. В окошко глядела первая вечерняя звезда, яркая и далекая. Черити включила воду. Раковину покрывал желтоватый налет. Вода у них была жесткой. Как Джо.
Видимо, недовольный, что она так быстро сдалась, Камбер пояснил:
– Парню пора привыкать к ответственности. Пусть проведет лето с пользой и поможет мне в гараже вместо того, чтобы целыми днями пропадать у Дейви Бержерона.
Она закрыла кран.
– Это я отправила его к Дейву.
– Ты? Зачем?
– Потому что боялась, что именно так все и будет. – Она обернулась к нему. – Но я уже сказала Бретту, что ты согласишься, раз у тебя будут деньги и мини-кран.
– Только зря заморочила парню голову, теперь он еще и обидится, – сказал Джо. – В следующий раз будешь думать, прежде чем молоть языком. – Он улыбнулся с набитым ртом и потянулся за хлебом.
– Если хочешь, поезжай с нами.
– Ага. Только скажу Ричи Симмсу: «Забудь, дружище, о первой жатве». И потом, чего мне к ним ехать? Из того, что я видел и что ты про них говоришь, сразу ясно, что это парочка первостатейных снобов. Они тебе нравятся лишь потому, что ты сама хочешь быть точно такой же. – Он постепенно повышал голос. У него изо рта полетела слюна и кусочки еды. Обычно это пугало Черити и она сразу сдавалась. Но сегодня она не собиралась сдаваться. – И тебе хочется, чтобы наш сын стал таким же снобом. Вот что я думаю. Ты пытаешься настроить его против меня. Я неправ?
– Почему ты почти никогда не называешь его по имени?
– Закрой свой поганый рот, Черити, – сказал он, глядя на нее в упор. Его щеки и лоб покраснели. – А то как бы чего не вышло.
– Нет, – возразила она. – Я еще не закончила.
Он так изумился, что выронил вилку.
– Что? Что ты сказала?
Она подошла к нему, впервые за годы замужества позволив себе роскошь поддаться ярости. Но ярость бурлила только внутри, жгучая и едкая, как кислота. Черити буквально физически ощущала, как гнев разъедает нутро. Она не решилась повысить голос. Если сорваться на крик, это уж точно будет конец. Надо говорить тихо.
– Да, именно так ты относишься к моей сестре и ее мужу. А как же иначе? Посмотри на себя. Сидишь за столом, не сняв шляпу. Ешь с немытыми руками. Тебе не хочется, чтобы он видел, как можно жить по- людски. Точно так же, как мне не хочется, чтобы он видел, что происходит с тобой и твоими дружками, когда вы пускаетесь во все тяжкие. Поэтому я не отпустила его с тобой на охоту в прошлом ноябре.
Она на секунду умолкла. Он так и сидел за столом с недоеденным куском хлеба в руке. С подбородком, испачканным мясным соком. Она подумала, что он не бросается на нее с кулаками только от изумления, что она вообще решилась заговорить о подобных вещах.
– Поэтому я предлагаю тебе сделку, – продолжала она. – Я купила тебе мини-кран и готова отдать тебе деньги. Все, что остались от выигрыша. Но если ты такой неблагодарный, давай сделаем так: ты отпустишь его со мной в Коннектикут, а я отпущу его с тобой на охоту на Мусхед. – Ее бил колючий озноб, словно она только что предложила заключить сделку с дьяволом.
– Кажется, кто-то просит ремня, – в его голосе слышалось удивление. Он говорил с ней как с неразумным ребенком, не понимающим элементарных вещей. – Он поедет со мной на охоту, если я захочу и когда захочу. Ты что, не понимаешь? Он мой сын. Бог ты мой. Если я захочу и когда захочу. – Он улыбнулся, довольный своим выступлением. – Тебе ясно?
Она посмотрела ему прямо в глаза.
– Нет. Никуда он с тобой не поедет.
Он резко вскочил. Его стул грохнулся на пол.
– Я сделаю все, чтобы он не поехал, – сказала она. Ей хотелось попятиться, но на этом все бы и закончилось. Одно неверное движение, один проблеск слабости, и он точно набросится на нее с кулаками.
Джо расстегнул свой ремень.
– Я тебя отлуплю, Черити, – сказал он чуть ли не с сожалением в голосе.
– Я сделаю все, что смогу, чтобы он не поехал. Я пойду в школу и скажу, что ты заставляешь его прогуливать уроки. Пойду к шерифу Баннерману и заявлю о похищении ребенка. И самое главное… я сделаю так, что Бретт сам не захочет поехать.
Он уже вынул ремень из штанов и держал его в руке. Пряжка покачивалась над полом, как маятник.
– Пока ему не исполнится пятнадцать, он может поехать с тобой на охоту в вашей компании пьяных скотов лишь с моего разрешения, – сказала она. – Если хочешь избить меня, бей, Джо Камбер. Все равно ничего не изменится.
– Даже так?
– Я тебе говорю.
Но он как будто о ней позабыл. Его взгляд стал задумчивым и далеким. С ним такое случалось и раньше. У него появлялась какая-то новая, внезапная мысль, и надо было понять, как добавить ее в уравнение. Черити молила Бога, чтобы нынешняя его мысль оказалась с ее стороны знака равенства. Она никогда не вела себя так вызывающе с мужем, и ей было страшно.
Камбер неожиданно улыбнулся.
– А ты горячая злючка, как я погляжу.
Она ничего не сказала.
Он принялся вдевать ремень обратно в штаны. Он по-прежнему улыбался, все так же глядя куда-то вдаль.
– Я вот думаю, хватит ли твоего пыла на койку? Чтобы вся аж дымилась, как эти злющие мексиканки?
Она настороженно молчала.
– Если я разрешу вам поехать вдвоем, ты меня ублажишь?
– В каком смысле?
– В смысле, ладно, – сказал он. – Можете ехать.
Он подошел к ней вплотную, стремительно сократив расстояние между ними. Черити похолодела от мысли, что еще минуту назад он мог так же стремительно броситься на нее и пустить в ход ремень. И кто бы сумел его остановить? Муж волен делать с женой что угодно. И что она сделает? Да ничего. И уж точно никому не расскажет. Из-за Бретта. Из-за собственной гордости.