– Да, конечно.
– Тогда кому именно она позвонила? Вы дали нам список ее подруг и приятельниц, и мы всех подняли с постели. Нам еще повезло, что никто не уехал из города в самый сезон отпусков. Никто из них не подвозил домой вашу жену и ребенка. Никто не видел их обоих с утра понедельника.
– Так чего мы гадаем? – спросил Вик. – Давайте позвоним Камберу и выясним.
– Подождем до семи, – сказал Мейсен. – Ждать осталось всего пятнадцать минут. Пусть человек спокойно проснется и умоется. Сотрудникам сервисной службы надо быть на работе к определенному часу. Этот Камбер, как я понимаю, вольный частник.
Вик пожал плечами. С его точки зрения, это был очередной бессмысленный тупик. Кемп забрал Донну и Тэда. Вик это знал. Точно так же, как знал, что именно Кемп разгромил дом и полил спермой их с Донной постель.
– Конечно, это необязательно мог быть кто-то из близких друзей, – сказал Мейсен, мечтательно глядя на дым от своей сигареты. – Есть масса возможностей. Она привозит машину к Камберу, встречает у него в мастерской кого-то из дальних знакомых, и они предлагают отвезти их с сыном обратно в город. Или Камбер сам их отвозит. Или его жена. Он женат?
– Да. У него очень приятная жена.
– Камбер, его жена, да кто угодно. Люди всегда рады помочь женщине в беде.
– Да, – сказал Вик и тоже закурил.
– Но это не важно, потому что вопрос остается: где эта чертова машина? Ситуацию мы уже разобрали. Женщина с маленьким ребенком одна дома. Ей нужно ходить в магазины, в химчистку, на почту и еще в дюжину мест. Если мужа нет дома несколько дней, даже неделю, она еще может справиться без машины. Но десять дней? Две недели? Многовато для городка, где одно такси на весь город. В такой ситуации служба проката автомобилей с радостью обеспечит доставку. Ваша жена могла позвонить в «Герц», «Эйвис» или «Националь», и ей бы пригнали машину сюда или к мастерской Камбера. И где эта прокатная машина? Вот что меня беспокоит. У вас во дворе должна быть хоть какая-то машина. Понимаете?
– Мне кажется, это не важно, – сказал Вик.
– Может быть. Мы найдем простое объяснение и скажем: Вот мы болваны! Как же мы не додумались сразу?! И все-таки что-то меня беспокоит… Вы говорили, игольчатый клапан? Вы уверены?
– Совершенно уверен.
Мейсен покачал головой.
– Тогда зачем ей вообще этот цирк с прокатными автомобилями? Знающему человеку там работы минут на пятнадцать. Приехал, быстренько починил и уехал. Но тогда где…
– …эта чертова машина? – устало закончил за него Вик. У него все плыло перед глазами. Мир то накатывал, то отступал.
– Вам, наверное, надо прилечь отдохнуть, – сказал Мейсен. – Вид у вас совершенно измотанный.
– Нет, мне нельзя засыпать. Если вдруг что-то станет известно…
– Если что-то станет известно, вас сразу разбудят. Сюда едут ребята из ФБР, ставить на телефон оборудование для отслеживания звонков. Обычно они так шумят, что разбудят и мертвого. Так что не переживайте.
Вик так устал, что не чувствовал ничего, кроме вялого страха.
– Оно действительно необходимо, это оборудование?
– Лучше пусть стоит и не понадобится, чем вдруг понадобится, а его нет, – сказал Мейсен и затушил в пепельнице окурок. – Вы отдохнете, и вам станет легче справляться, Вик. Идите.
– Хорошо.
Он медленно поднялся по лестнице. На кровати лежал только голый матрас. Вик сам снял все белье. Сейчас он положил на матрас две подушки, сбросил туфли и лег. Яркое солнце светило в окно. Я не усну, подумал он. Просто чуть отдохну. Попытаюсь. Пятнадцать минут… может быть, полчаса…
Но когда он проснулся от телефонного звонка, был уже полдень. Полыхающий полдень рекордно жаркого дня.
Черити выпила свой утренний кофе и позвонила в Касл-Рок Элве Торнтону. На этот раз трубку взял сам Элва. Он уже знал, что вчера Черити говорила с Бесси.
– Нет, – сказал он. – Я не видел Джо с прошлого четверга, когда он привез мне покрышку для трактора. Он не просил меня кормить Куджо, хотя я бы с радостью согласился.
– Элва, ты можешь заехать к нам и проверить, как там Куджо? Бретт его видел утром в понедельник, как раз перед нашим отъездом, и ему показалось, что Куджо не очень здоров. И я не знаю, с кем Джо договорился насчет кормежки. – Как это принято у сельских жителей, она добавила: – Спешки нет.
– Да, я смогу, – сказал Элва. – Покормлю этих чертовых кур и сразу поеду.
– Было бы замечательно, Элва. – Черити продиктовала ему домашний номер сестры. – Большое спасибо.
Они еще немного поговорили, в основном о погоде. Из-за непрестанной жары Элва беспокоился за своих кур. Потом Черити повесила трубку.
Когда она вошла в кухню, Бретт поднял голову от тарелки с сухими хлопьями. Джим-младший сосредоточенно возил по столу свой стакан с апельсиновым соком и болтал без умолку. В какой-то момент за последние сорок восемь часов он решил, что Бретт Камбер – близкий родственник Иисуса Христа.
– Ну что? – спросил Бретт.
– Ты был прав. Папа не просил Элву кормить Куджо. – Лицо Бретта стало встревоженным и огорченным, и Черити поспешила добавить: – Но Элва сказал, что сегодня заедет к нам и проверит, как там Куджо. Сразу, как только покормит кур. На этот раз я оставила номер. Элва обещал позвонить, когда что-то выяснится.
– Спасибо, мам.
Холли крикнула сверху, чтобы Джим шел одеваться. Он тут же выскочил из-за стола.
– Пойдешь со мной, Бретт?
Бретт улыбнулся:
– Я тебя подожду, чемпион.
– Ладно. – Джим побежал к лестнице с криками: – Мам! Бретт сказал, он меня подождет! Бретт подождет, пока я оденусь!
По ступенькам то ли прогрохотал гром, то ли промчалось стадо слонов.
– Хороший парень, – небрежно заметил Бретт.
– Я тут подумала… – сказала Черити. – Может, вернемся домой пораньше? Если ты не против.
Бретт весь просиял, и хотя Черити сама приняла решение, радость сына немного ее огорчила.
– Когда? – спросил он.
– Как насчет завтра? – Изначально она собиралась предложить пятницу.
– Отлично! Но… – Он пристально посмотрел на нее. – Ты сама хочешь ехать домой? В смысле, мы тут пробыли совсем недолго, а она все-таки твоя сестра.
Черити подумала о кредитных картах, о старинном музыкальном автомате, который муж Холли смог приобрести, но не смог починить и настроить. Все это неприятно задело Бретта, и ее саму тоже задело в какой-то мере. Может быть, она увидела Холли и Джима глазами Бретта… глазами Джо. В общем, как говорится, хорошенького понемножку.
– Да, – сказала она. – Я хочу домой. Скажу Холли сегодня утром, что мы уезжаем.
– Хорошо, мам. – Бретт смущенно посмотрел на нее. – Знаешь, я бы приехал сюда еще раз. Мне они нравятся. Мелкий Джим очень славный. Может, он как-нибудь тоже приедет к нам в Мэн.
– Да, – сказала она, удивленная и благодарная. Вряд ли Джо будет против. – Да, думаю, это можно устроить.
– Ага. И расскажи мне, что скажет мистер Торнтон.
– Конечно.
Но Элва так и не перезвонил. Когда он кормил кур, в курятнике отрубился кондиционер, и началась отчаянная борьба за спасение птиц от убийственной – в прямом смысле слова – жары. Донна Трентон назвала бы эту беду очередным ударом судьбы. Той самой судьбы, что отражалась в мутных, одержимых убийством глазах Куджо. Кондиционер удалось починить только в четыре часа пополудни (в тот день Элва Торнтон потерял шестьдесят двух кур и считал, что еще легко отделался), и противоборство, начавшееся в понедельник на выжженном солнцем дворе Камберов, уже завершилось.
В Генеральной прокуратуре штата Мэн Энди Мейсен считался вундеркиндом, и кое-кто из коллег был уверен, что в скором будущем – очень скором – он возглавит следственный отдел ГП. Сам Энди Мейсен метил выше. Он надеялся получить должность генерального прокурора в 1984 году, а в 1987-м баллотироваться на пост губернатора штата. Восемь лет на посту губернатора, а дальше… кто знает?
Он вырос в большой бедной семье. У него было три брата и две сестры. Они жили в запущенном старом доме на дальней окраине крошечного городка под названием Лисбон. Типичная белая голытьба. Никто не ждал от детишек Мейсенов великих свершений, и на то были все основания. Только сам Энди и его младший брат Марти сумели окончить старшую школу. Сестра Роберта тоже могла бы получить аттестат и выбиться в люди. Но в выпускном классе она залетела, бросила школу и вышла замуж за парня, который и теперь, в двадцать девять, ходит с рожей в прыщах, пьет «Наррагансетт» прямо из банки и периодически избивает ее и ребенка. Марти погиб в автомобильной аварии на шоссе номер 9 в Дареме. Он с друзьями по пьяни попытался вписаться в крутой поворот на вершине холма Сиройс-Хилл на скорости семьдесят миль. Их «камаро» дважды перевернулся и сгорел.
Энди был звездой в их семье, но мать его не любила. Даже немного побаивалась. Подругам она говорила: «Мой Энди бесчувственный и холодный, как рыба». То, что она принимала за холодность и отчужденность, было сдержанностью и умением держать себя в руках. С пятого класса он знал, что поступит в университет и станет юристом. Юристы зарабатывают много денег. Юристы работают с логикой. Для Энди Мейсена логика была богом.
Любое событие он рассматривал как точку, из которой расходятся линии вероятностей, причем число этих линий всегда ограниченно. На конце каждой линии стоит еще одна событийная точка, дающая новый набор вероятностей. И так далее. Такой «чертеж» жизни от точки к точке всегда служил ему верой и правдой. Он с отличием окончил школу, получил стипендию для наиболее одаренных учащихся и мог выбрать почти любой вуз в стране. Он поступил в Мэнский университет, отказавшись от Гарварда, потому что уже решил для себя, что карьеру надо начинать в Огасте, и ему не хотелось, чтобы какой-нибудь лесоруб в резиновых сапожищах и замызганной куртке обозвал его гарвардским задротом.