лась книга Д. Петровского, которую некоторые «доброхоты» превозносили и ныне поднимают до высоты бестселлера, смело опровергающего официальную версию гибели Н.А. Щорса.
Сазонов и Терещенко причисляют Дмитрия Петровского к узкому кругу лиц, знающих правду о смерти Щорса. При этом, однако, не называют имени других щорсовцев, сторонников версии «его убили свои». Как, впрочем, не называет их и сам Петровский. Хотя Сазонов и Терещенко, разворачивая свою концепцию, все время имеют в виду конкретную, небольшую по численности, группу ветеранов-однополчан Щорса и Дубового, не согласных с общепризнанной версией гибели начдива-44.
И уж совсем их (Сазонова и Терещенко) удивила (как, очевидно, и Петровского) реакция читателей книги о полках Богунском и Таращанском – она получилась крайне негативной. Как оказалось, многие участники Гражданской войны, в том числе и большинство ветеранов 44-й Киевской стрелковой дивизии, гневно осудили ее появление. Считать при этом, что такое осуждение было кем-то «сверху» срежиссировано и заранее организовано, будет по крайней мере неразумно. А кто в книге выставляется в качестве предполагаемого убийства начдива? Его помощник (читай – Дубовой), якобы день и ночь мечтавший о том, как бы устранить с дороги Щорса и взять власть в свои руки. Петровский об этом говорит почти напрямую, подвигая читателя к данному выводу.
И выходит, что против такой трактовки событий дружно выступили прежде всего читатели книги. Они были противниками произвольного жонглирования фактами из истории 1-й Украинской и 44-й стрелковых дивизий, против огульного обвинения помощника Щорса, т. е. И.Н. Дубового. Особенно удивительно следующее – к тому времени все ветераны дивизии знали о том, что Дубовой арестован как участник военного заговора, что он официально объявлен врагом народа, а это как нельзя лучше способствовало подтверждению версии об убийстве им Щорса. Ведь, действительно, что еще можно ждать от такого человека – как он был врагом, так врагом и остался! Только искусно маскировался, прикидывался, называя себя другом Щорса!.. Так, по крайней мере, могли рассуждать люди, прочитав творение Дмитрия Петровского.
Но не тут-то было! Ветераны дивизии, особенно те из них, кто лично знали Щорса и Дубового, не захотели принять подобную трактовку одного из трагических событий Гражданской войны на Украине. Петровский же, напротив, такой поворот посчитал своей удачей, так сказать, творческой находкой. А вот читатели не захотели поддержать его. Не захотели, и все тут!.. Рассудив, очевидно, что никакой особой тайны в смерти Щорса не существует. Такое вот единодушие и является четким и определенным ответом не только Петровскому, но и Сазонову с Терещенко, преследующим, по сути, ту же, что и Петровский, цель – обвинить И.Н. Дубового в смерти Н.А. Щорса. И хотя на некоторых страницах их очерка речь идет о предположении, что убить начдива 44-й мог и политкомиссар 12-й армии П.С. Танхиль-Танхилевич (в дальнейшем для краткости – Танхилевич), но делается это как-то вяло, очень неуверенно и с большим сомнением. Тогда как относительно Дубового – тут крен в сторону обвинения весьма основательный. Здесь даже все нестыковки трактуются не в пользу обвиняемого. Одним словом – виновен!.. Рефрен таков: как же ему не быть злобным и мстительным – еще совсем недавно был командармом и начальником Щорса, а тут в одночасье оказался у него в подчинении. Дескать, как подобное пережить и стерпеть!..
Для справки отметим, что в 1-й Украинской советской армии (ранее она именовалась группой войск Киевского направления), куда входила дивизия Щорса, И.Н. Дубовой был начальником штаба с февраля по апрель 1919 г. В мае – июне того же года он исполнял обязанности командарма – ввиду отпуска С.К. Мацилецкого, получившего его для лечения.
Продолжая тему о резкой смене служебного положения военачальников Красной армии в годы Гражданской войны, отметим, что подобная картина наблюдалась сплошь и рядом. Такое бывало нередко: сегодня командарм, а завтра начдив! И ничего, командовали, неплохо руководили. Не стрелялись и не вешались, не убирали с пути тех, кто пришел им на смену. А если же следовать логике автора книги о полках Богунском и Таращанском, то тогда в разряд потенциальных убийц можно занести таких военачальников РККА, как командармы 1-го ранга И.П. Белов и И.Ф. Федько, командармы 2-го ранга П.Е. Дыбенко и М.К. Левандовский, комкоры М.И. Василенко и Е.И. Ковтюх, комдивы П.Е. Княгницкий и Ж.К. Блюмберг, которые в свое время командовали армиями, а затем стали начальниками дивизий. Некоторые из них в свое время были даже главкомами и командующими фронтами. При соответствующих реорганизациях часть командармов становились начальниками штабов армий, уступая место быстро растущим и более энергичным бывшим своим подчиненным. Что ж теперь, подозревать каждого из них в наличии грязных намерений в отношении своего преемника? Если так рассуждать, то получается чушь какая-то несусветная.
Конечно, обиды были, без этого не обходилось, так как нередко снимали совсем незаслуженно, используя малейший повод для такого перемещения. А бывало, что и без всякого повода – просто из-за революционной целесообразности. В последнем случае чаще всего срабатывали пружины не сложившихся личных взаимоотношений, огульное недоверие к генералам и офицерам старой армии. И шел вчерашний полковник или подполковник Генерального штаба в подчинение к тоже бывшему штабс-капитану или поручику, недавнему выпускнику четырехмесячной школы прапорщиков. Фактически он шел учить нового начальника искусству воевать и побеждать своих же однокашников по довоенному училищу или Академии Генерального штаба, теперь находившихся по другую сторону фронта.
Мы сделали этот экскурс в историю Гражданской войны исключительно с единственной целью – показать, что тому поколению командиров Красной армии, о котором идет речь, отнюдь не присуща была оголтелая погоня за властью, за властью во что бы то ни стало. Безусловно, молодым людям, каковыми являлись Щорс и Дубовой, честолюбия было не занимать. Оба они были смелыми, дерзкими и решительными – ведь именно таких и принимало тогдашнее время, только такие могли удержать в узде вольнолюбивую братву, совсем еще недавно устраивавшую «бузу» в партизанских отрядах. Превратить вчерашних боевиков и партизан в стойких солдат регулярной армии – такое было под силу не каждому. Не все командиры, вознесенные высоко на гребне первой революционной волны, смогли удержаться на такой высоте до конца Гражданской войны. Тому масса примеров…
Мы же ведем разговор конкретно о Щорсе и Дубовом. Давайте порассуждаем – была ли обида у Дубового на Щорса, тем более злоба и ненависть к нему? Сазонов и Терещенко подают свой материал в этом плане просто, действуя по формуле: «Был начальником, а стал подчиненным». Отсюда, мол, и зависть, и скрытая злоба. Все это далеко не так. Имеющиеся документы позволяют с большой достоверностью расставить все точки над «i».
Во-первых, последние два месяца перед слиянием двух дивизий (1-й Украинской и 44-й) в одну Щорс и Дубовой уже были на равных должностных ступеньках, возглавляя названные соединения. Во-вторых (об этом свидетельствует текст телеграфных переговоров Щорса и Дубового с командующим 12-й армией Н.Г. Семеновым в середине августа 1919 г.), идея объединения дивизий исходила снизу, притом с обоюдного согласия обоих начдивов. Исходя из того, что 1 – я Украинская дивизия была более полнокровной, 44 – я дивизия фактически просто присоединилась к ней. Поэтому вполне естественно, что Щорс стал начальником укрупненного соединения. При положении наоборот, то есть если бы дивизия Щорса влилась в дивизию Дубового, тогда бы и роли соответственно поменялись. В данном же случае дело обстояло так, что Щорс занимал лидирующее место, и поэтому именно он, а не Дубовой ведет последние (перед объединением) переговоры с командармом. Ведет в присутствии Дубового и комиссара 44-й дивизии Петра Ткалуна. Приведем фрагмент этих переговоров, относящийся к решению вопроса о слиянии дивизий.
«ЩОРС. У аппарата начдив 1-й, начдив 44-й и военком 44-й. Создавшееся положение на фронте обеих дивизий не дает возможности исполнить ваш последний оперативный приказ. Части окончательно измотаны, босые и голые, до настоящего времени не снабжены, продолжают отходить…
КОМАНДАРМ. Какие резервы имеются в 1-й Украинской дивизии?
ЩОРС. Кроме разоруженного Нежинского полка, который сейчас не боеспособен, я ничего не имею.
КОМАНДАРМ…Надо собрать невероятное усилие и задержать врага. Повторяю, каждый день, выигранный вами, для нас дорог… Имейте в виду, что Коростень имеет громадное значение для разгрузки Киева, а поэтому необходимы сверхчеловеческие силы, чтобы не дать этот узел противнику…
ЩОРС. Товарищ Семенов, дабы поднять боеспособность и уничтожить деморализацию, страх в частях, необходимо соединить обе дивизии в одну, из которой выйдет мощная боевая единица. Дивизия четырехбригадного состава, при наличии двух полков кавалерии… При наличии свежих сил в виде пополнения с уверенностью скажу, что я, Щорс, выведу весь тот сумбур, который получился. Мы пришли к такому заключению и уверены, что иного исхода быть не может…
КОМАНДАРМ. Сообщите намеченных начальников и какие части сводятся в бригады.
ЩОРС. Сегодня к 12 часам, если вы дадите согласие, проект будет вам представлен. Как вы в принципе согласны с этим?
КОМАНДАРМ. Я вполне согласен»[30].
Напомним, что Н.А. Щорс вступил в командование 1-й Украинской дивизией в начале марта 1919 г. Иван Наумович Дубовой в это время исполнял обязанности начальника штаба 1-й Украинской армии. 27 мая он вступил в командование этой армией и руководил ею до начала июля того же года. Вся вторая половина июня у него была занята переформированием вверенных ему войск. Если кратко, то вот как это происходило. Согласно приказу войскам 12-й армии от 16 июня 1919 г. части, входившие в состав 1-й Украинской армии, объединялись в одну дивизию – 44 – ю стрелковую. В нее входили все войска, за исключением Особой кавалерийской бригады, 1-го и 2-го Интернациональных полков, а также местные войска (читай – партизанские отряды).