После Гражданской войны И.Н. Дубовой продолжал (до 1924 г.) командовать 44-й стрелковой дивизией. С июня 1924 г. – командир 14-го стрелкового корпуса. В 1929 г. окончил Курсы усовершенствования высшего начальствующего состава (КУВНАС) при Военной академии имени М.В. Фрунзе. С октября 1929 г. – помощник, а с декабря 1934 г. – заместитель командующего войсками Украинского военного округа. С мая 1935 г. – командующий войсками Харьковского военного округа. На киевских маневрах 1935 г. командовал одной из сторон, получив высокую оценку от наркома обороны СССР.
Член ЦИК СССР. Член ВУЦИК. Член Военного совета при наркоме обороны СССР. Награжден орденом Красного Знамени (1920). Знак ордена № 2259.
Как уже известно, в том числе со слов В.М. Примакова, большая личная дружба, еще со времен Гражданской войны, связывала И.Н. Дубового и И.Э. Якира. Это Иван Дубовой в 1919 г. со своей 44-й дивизией стремился облегчить выход из окружения Южной группы войск 12-й армии во главе с Ионой Якиром; это И.Н. Дубовой в течение пяти с половиной лет был помощником и заместителем И.Э. Якира в Украинском военном округе, исполняя его обязанности во время длительного отсутствия последнего. Они дружили не только лично, но и семьями. Поэтому для И.Н. Дубового было большим ударом известие об аресте И.Э. Якира. Еще большее потрясение он испытал, прибыв на заседание Военного совета при наркоме обороны и прочитав его показания, а также показания других арестованных. Первое впечатление было – этого не может быть! Высшие руководители Красной армии – шпионы, вредители, диверсанты! Уму непостижимо! Но как не верить органам НКВД, этому преемнику и продолжателю дел ВЧК – ОГПУ – бдительному и надежному оку партии, карающему органу революции. К тому же все признания написаны рукой подследственных! Голова идет кругом! Верилось и не верилось!..
Иван Наумович долго не мог оправиться от этого удара, понимая, что дружба с Якиром скажется и на его судьбе. Откреститься от этой дружбы он не мог – она была известна не только в среде командиров округа, но и в Москве, среди руководства Наркомата обороны. А вот как обезопасить себя от наветов, от облыжных обвинений, от того, что на самом деле не было? Об этом надо было думать, думать…
Приведем выступление И.Н. Дубового (выдержку из стенограммы) на утреннем заседании Военного совета при наркоме обороны 2 июня 1937 г. (обсуждалось раскрытие органами НКВД «военно-фашистского заговора» в Красной армии).
«ДУБОВОЙ. Товарищи, многие из выступавших здесь говорили о том, что стыдно нам, что мы так позорно просмотрели врагов. Здесь я должен сказать о себе. Я работаю на Украине давно, с 1919 г., после Царицына. Я пять лет командовал корпусом, когда Якир командовал округом, и пять лет был у него заместителем. Замечал ли я что-нибудь? Я должен откровенно сказать, ничего абсолютно не замечал. Мы все считали его, и в том числе я, лучшим представителем партии, партийным командующим. Все же мы его называли нашим лучшим партийным командующим.
ГОЛОС С МЕСТА. Это Украина называла.
ДУБОВОЙ. Не знаю, может быть, Украина. Но я от многих это слышал.
СТАЛИН. Он умел здорово в кишки залезть.
ДУБОВОЙ. Ведь факт, что на целом ряде совещаний, на любых разборах мы в рот Якиру смотрели, когда он говорил. (Шум в зале). Ну хорошо, я смотрел. Виноват, но смотрел.
СТАЛИН. Он считался одним из лучших командующих.
ДУБОВОЙ. Да, товарищ Сталин, он считался одним из лучших командующих. Для меня сейчас многое становится ясным. Помните, Климент Ефремович, что вы сказали ему в 1933 г. на маневрах под Антонинами? Помните, на банкете Демичев произнес тост за Якира, и в вагоне, где ехали я, Хаханьян, Якир и Буденный, вы его прорабатывали? Ведь тогда Якир плакал и просил у вас прощения.
СТАЛИН. Почему он плакал?
ДУБОВОЙ. В 1933 г., после маневров, на банкете Демичев произнес тост: “Предлагаю выпить за хозяина нашего украинского округа товарища Якира!”
ГОЛОС С МЕСТА. В присутствии наркома?
ДУБОВОЙ. Да, в присутствии наркома и 100 чел. командного состава.
ГОЛОС С МЕСТА. Вы это сами культивировали?
ГОЛОС С МЕСТА. Почему же он плакал?
ДУБОВОЙ. Потому что Климент Ефремович от Киева до Конотопа бил его смертным боем. Он просил прощения, говорил, что это недоразумение, что нет ничего подобного и т. д.
ГОЛОС С МЕСТА. Климент Ефремович не только за это ругал вас, а за то, что вся практика была такая.
ДУБОВОЙ. Правильно. Ругал нас за батьковщину, за хозяина. Я помню, как Климент Ефремович тогда сказал: “Да-да, за хозяйчика тоже нужно”. Так что в 1933 г. многое было известно. Были недоразумения в коннице? Факт. О них конники знали. Семен Михайлович тоже хорошо об этом знал.
БУДЕННЫЙ. И ругал тебя за это.
ДУБОВОЙ. Совершенно правильно, ругал меня в Шепетовке последними словами. Но слушайте, товарищи, не я выдвигал этих людей, они, не близкие мои люди, выдвигали все этих людей. Ведь Якир был против деления Украинского военного округа (в 1935 г. на Киевский и Харьковский военные округа. – Н.Ч.), категорически возражал. Заставили его это сделать. Затем выдвинули такую фигуру, как Туровского (на должность заместителя командующего войсками Харьковского военного округа. – Н.Ч.). Я не сопротивлялся. Потом, правда, его через несколько месяцев забрали армейским инспекторов в Киев.
КУЙБЫШЕВ. Правда ли, что, командуя округом, вы все время звонили в Киев, прежде чем предпринять какое-либо мероприятие?
ДУБОВОЙ. Этого никогда не было. Когда мне дали нового зам(естителя) Квятека, после Туровского, Якир возражал. Но вообще я ему не звонил. Я предназначался для командования одной из армий на Украинском фронте. В процессе всех разработок, военных игр и т. д. я, естественно, участвовал в работе Киевского военного округа.
ВОРОШИЛОВ. Вы обязаны были сноситься.
ДУБОВОЙ. Правильно. Я приезжал туда и получал все указания. В самом деле, советовался, тов(арищ) Куйбышев, а что вы думаете? Будучи его же подчиненным, как же я мог не советоваться? Обязан был советоваться.
ВОРОШИЛОВ. Помимо подчиненного, вы были самым сердечным другом – и его, и Гамарника.
ГОЛОС. Одна семья.
ГОЛОС. С Голубенко тоже.
ДУБОВОЙ. С Голубенко нет.
ВОРОШИЛОВ. Вы Голубенко знаете?
ДУБОВОЙ. Знаю. Характерно, я сейчас тоже вспоминаю: он (Якир. – Н.Ч.) говорил, что он хотел Голубенко взять помощником, а Примакова – помощником по конной. (Так в стенограмме. Правильно – по коннице. – Н.Ч.) Он перед вами этот вопрос ставил, но вы отказали. Это было перед назначением Тимошенко. Он выдвинул Примакова. Он мне сказал, что он докладывал вам, и вы отказали.
БУДЕННЫЙ. Он со мной говорил, но я отказал.
ДУБОВОЙ. Якир приезжает из Москвы, Якир в курсе всех организационных вопросов, он докладывает. И теперь, когда приезжаешь в Киев по любому организационному мероприятию, он говорит, что с ним советуется тов(арищ) Сталин, что с ним советуется тов. Молотов, что с ним советуется тов. Ворошилов. А мы не могли этого проверить. А теперь понятно, для чего он это говорил. Здесь украинские командиры сидят, они могут подтвердить, что Якир рассказывал, что в любой приезд в Москву он бывает у тов(арища) Сталина два-три раза, разговаривает с ним.
СТАЛИН. Неверно. Я могу один факт рассказать. Это было, кажется, в 1933 – м или 1932 г. Он был там, в 1932 г., на Украине, Якир?
ГОЛОС. Был, он 12 лет там.
СТАЛИН. Он просил Серго Орджоникидзе, чтобы он устроил ему свидание со мной, т. к. Якир имеет сообщить мне очень интересное дело, но так, чтобы Ворошилов этого не знал. Я Серго Орджоникидзе обложил как следует за маклерство; сказал, что он маклерские штуки должен бросить. Он и раньше всякое сомнительное пособничество на себя брал. Я ему сказал: “Передайте Якиру, что, если он что-нибудь хочет мне сказать, он может прийти, но все, что он мне скажет, я в тот же день доложу наркому и Политбюро, ничего скрытого от ЦК и от наркома обороны не должно быть. Так, мол, ему и скажите”. Он смылся, не захотел этого, и с тех пор я его не видел, вот с какого времени.
ПЕТРОВСКИЙ. Тов(арищ) Сталин, Якир нам всем говорил об этом.
СТАЛИН. Врал. Он так испугался, что я не хочу с ним иметь секретов от ЦК и от наркома по оборонным делам, что он больше не стукнулся ко мне. Бывало такое дело, что либо Гамарнику, либо Орджоникидзе (он бывал часто у него) он что-нибудь расскажет, надеясь, что те мне расскажут. Ну, скажут, а я плюю, ну, бог с ним, кто хочет говорить, должен честно прийти, поговорить. Это не секрет, это должны знать члены ЦК, а если дело военное – нарком должен знать. Ни разу больше Якир ко мне не пытался прийти. Дважды мы на совещаниях встречались. Он имеет право сказать, что он у меня был на совещании. Единственный раз после того он был у меня, пришел в кабинет после ареста Гарькавого – это было в 1937 г. – и сказал: “Я виноват, тов(арищ) Сталин. У нас, мол, жены – сестры. Я с ним близок был, я не ожидал, что он такой человек. Это моя вина”. Ну, что же. С 1932 до 1937 г. он не бывал у меня.
ГОЛОС. Значит все врал.
ПЕТРОВСКИЙ. Товарищ Сталин, я утверждаю, когда я был на Украине, с Якиром я частенько виделся. Я заходил к нему, он тогда при приезде говорил, что он у вас в доме чуть ли не желанный гость, каждый раз у вас бывал. То же самое и у тов(арища) Молотова, и у Кагановича. Рассказывал всякие разговоры с вами.
СТАЛИН. Раз был он, Уборевич, я, Молотов. Кажется, в прошлом году.
ГОЛОСА. То же и Уборевич говорил. Это тактика, все ясно.
ДУБОВОЙ. Товарищи, и поэтому у нас не было не только каких-либо подозрений, но даже, я за других не отвечаю, но у меня не было ни малейшего сомнения в этом человеке, который оказался шпионом.
СТАЛИН. У нас тоже не было сомнений.
ДУБОВОЙ. И почему еще присматривались к нему? Он был против деления Украинского военного округа. Заставили его, поделил. Назначат или не назначат его начальником Генерального штаба, Якир может отказаться. Якир не желает ехать – не едет. В 1935 г. вы с Климент(ом) Ефремовичем в Политбюро решаете на авиацию Якира послать. Климент Ефремович мне объявляет в вагоне, только говорит: “Ты ему не болтай”. Я вообще не