— Очень просто понимайте, — как ни в чем не бывало проговорил Птицын, — Когда, значит, привез мотоцикл, стою с ним у своего дома. Подходит Витька Столбов — тракторист из нашего колхоза. В прошлом году он раньше меня записался в сельпо в очередь на «Урал», и до сих пор его очередь еще не подошла. Ну, значит, стоим толкуем. Я ему говорю, что случайно в комиссионке купил. Он не верит. Не заливай, мол, Америку… Подкатывается дед Слышка — старик у нас, в Ярском, один есть — болтун, каких мир не видал. Подкатывается и тоже, будто ему до зарезу такая техника требуется: «Лешка! Где, слышь-ка, такую новенькую мотоциклу добыл?» Надоело мне Столбова убеждать, а тут еще этот липнет. «Выиграл, — говорю, — Кузьмич, по трехпроцентному займу». Старик глазами хлопнул, ноги — в руки и понес по деревне хлеще сарафанного радио: «Лешка-то Птицын, слышь-ка, мотоциклу с люлькой выиграл». Утром уже вся деревня знала. — Птицын замолчал, усмехнулся. — Честно говоря, если бы кто мне историю с комиссионкой рассказал, тоже бы не поверил. Случайность всегда на правду не похожа.
— В газету вас тоже случайно сфотографировали? — спросил Антон.
На бесшабашном лице Птицына появилось что-то вроде смущения. Он потупился, но ответил уверенно:
— С газетой очкастый фотограф виноват. Я ему, как деду Слышке, тоже про трехпроцентный заем говорил. Он вроде понял, а вчера гляжу в газете — мама родная!.. Запузырил все-таки очкастик карточку, а в придачу к ней и утку мою в печатном виде выдал, — Птицын виновато посмотрел Антону в глаза. — Вы, наверное, из-за этого и решили, что жулик я?…
— Жуликом вас никто не считает, — сказал Антон. — Напротив, только хорошее о вас слышал, да и портрет ваш сегодня видел на районной доске Почета, у Дома культуры.
— Хорошо получился? — почти с детским любопытством спросил Птицын.
— Геройски.
— Надо будет заехать поглядеть.
— Заезжайте поглядите. — Бирюков чуть подумал и вернулся к прерванному разговору: — Так вот, корреспондент несколько не так о мотоцикле рассказывает.
— У него что, память девичья?! — возмутился Птицын. — Пойдемте в редакцию, разберемся.
— Сейчас мы его сюда пригласим, — сказал подполковник, снимая телефонную трубку.
Фотокорреспондент появился быстро. С неизменным фотоаппаратом через плечо, он робко вошел в кабинет, поздоровался.
— Здорово, друг! — с ходу наплыл на него Птицын. — Ты чего это уголовному розыску бочку на меня катишь?…
— Какую бочку? — корреспондент поправил очки, придерживая фотоаппарат, сел на краешек стула. — Ничего я на вас не качу.
— Я говорил, чтобы карточку в газете не печатал?
— Ну, говорили.
— Зачем напечатал?
— Вы же сказали, что выиграли мотоцикл…
— По трехпроцентному займу, да?
— Ну, по трехпроцентному.
— Кто же по нему выигрывает мотоциклы, человек ты — два уха!
— Я думал, вы пошутили.
— Пошутил?… Нашел клоуна!.. — Птицын загорячился. — Мой портрет на районной доске Почета висит, а ты меня в клоуны производишь! Прочитают люди вранье и подумают, что передовой механизатор трепач.
— Ну, мы поправку дадим, — робко защитился корреспондент.
— Нужна мне твоя поправка, как дизельному трактору карбюратор! Люди будут надо мной смеяться, а я что в свое оправдание скажу?… Читайте продолжение. Так, по-твоему?
— Спокойнее, Птицын! — одернул подполковник. Птицын резко повернулся к нему.
— Как тут быть спокойным, товарищ начальник милиции? Он же, значит, на весь район меня оскандалил! Уголовный розыск и тот зацепился, а я передовик…
— Этого никто у вас не отнимает, — поморщившись, словно от зубной боли, сказал Антон — слишком нескромно подчеркивал Птицын свои производственные успехи, и у Антона внезапно появилась к нему неприязнь. — В уголовный розыск вас вызвали не из-за того, что газета напечатала снимок.
— Из-за чего же? — насторожился Птицын.
— Сейчас узнаете.
Антон отпустил фотокорреспондента и стал выяснять, знаком ли Птицын со Станиславом Яковлевичем Крохиным — врачом-стоматологом районной больницы. Передовой механизатор удивленно пучил глаза и ни под каким соусом знакомства не признавал. Так ничего не добившись, Антон с еще большей неприязнью закончил беседу и отпустил Птицына. Птицын поднял с пола шлем и очки, подошел к двери и, как будто назло Антону, с улыбкой заявил:
— Поеду сейчас к доске Почета, на свой портрет погляжу.
Антон, нахмурившись, промолчал. Как только закрылась дверь, он спросил Гладышева:
— Как вам, товарищ подполковник, понравился человек с доски Почета?
— Откровенно говоря, мне такие люди симпатичны. У них каша во рту не стынет, — Гладышев закурил. — А тебе, смотрю, он не понравился.
Антон смущенно кашлянул, словно его уличили в предвзятом мнении, сказал:
— Выложил бы Птицын сейчас всю правду о мотоцикле, я тоже бы стал ему симпатизировать.
— Не веришь, что было так, как он рассказал?
— Не верю, товарищ подполковник.
— Птицын, кстати, подметил, что случайность всегда на правду не похожа.
— Все равно не верю. Чтобы Крохин понес убыток на комиссионных… Нет, Николай Сергеевич, этого не может быть хотя бы потому…
— Что этого не может быть никогда, — шутливо вставил подполковник и тут же добавил: — Жизнь, дорогой мой, действительно полна случайностей, не похожих на правду.
— Вы, Николай Сергеевич, не знаете Крохина.
— В прошлом году у него зубы лечил, — прежним тоном сказал Гладышев и задумался. — Случайность… случайность… Надо, конечно, проверить, не является ли она формой проявления необходимости. Слишком белыми нитками, конечно, шита вся эта история с комиссионным магазином. Но Крохин не настолько наивен… Значит, какой вывод следует сделать?… — И сам же ответил: — Кто-то перепутал карты Крохина, здорово перепутал!.. Кто?…
— Будем искать.
Подполковник достал из коробки «Казбека» папиросу, долго разминал ее в пальцах и вдруг спросил:
— Где у нас сегодня Голубев?
— С утра ушел в заготконтору, пытается на след однорукого заготовителя выйти, — ответил Антон и попросил: — Николай Сергеевич, позвоните заведующему сберкассой. Сколько Птицын снял со сберкнижки денег на покупку мотоцикла?
Гладышев снял телефонную трубку. Дождался, пока заведующий выполнит просьбу, поблагодарил его и сообщил Антону:
— Птицын снял со своего счета ровно полторы тысячи. Говоря его словами, рубль в рубль,
14. Утро вечера мудренее
К директору заготконторы Слава Голубев пришел как нельзя кстати. Коллектив районных заготовителей проваливал выполнение квартального плана, и по такому, далеко не приятному, случаю перед началом рабочего дня было созвано общее собрание. Его участники, не успев разойтись и разъехаться, еще бурно обсуждали принятое решение, когда Слава появился в заготконторе и попросил директора собрать тех из заготовителей, которые ездят по селам на лошадях. Через несколько минут в директорском кабинете собралось пятеро мужчин предпенсионного и даже сверх того возраста.
— Это все? — удивился Голубев.
— Нас мало, но мы в тельняшках, — пошутил самый молодой, по виду, из заготовителей с крупной татуировкой якоря на правой руке.
— Уже около года не можем полностью штат укомплектовать, — сказал директор. — Не идут нынче в заготовители.
— Дураков не стало, — опять заговорил тот, что с якорем. — Месяц уродуешься, как папа Карла, мотаешься по деревням, а получка придет — больше ста пятидесяти не выжмешь.
Директор посмотрел на него:
— Тебе, Кларов, грех на заработок жаловаться. Ты и за двести выжимал.
— А как эти двести доставались? — Кларов прищурился. — Когда Яков Степаныч ушел на пенсию, так я, кроме своих сел, стал Ярское да Березовку прихватывать. Ближний круг — почти полета километров!..
От неожиданного успеха Голубев даже чуточку растерялся. Он исподволь пригляделся к говорившему, но Кларов вовсе не походил на того высокого заготовителя, о котором говорил Торчков. Тем более, что обе руки Кларова были в целости и сохранности, крепкие и загорелые.
А Кларов между тем продолжал:
— Сколько уж говорим: давайте нам дефицитные товары, чтобы привлечь сдатчиков. Дали вы хоть раз?… Кукиш с маслом!.. Болоньевыми куртками да ширпотребом, какой нам даете, теперь колхозника не заинтересуешь! Возьмите соседний район. Там заготовители своим активным сдатчикам и сервизик могут подбросить, и матерьялы дефицитные, а в обмен на макулатуру книжки хорошие имеются. Школьникам — пионерские, взрослым — про шпионов…
— Дефицитные материалы и книжки про шпионов без нас продадут, — оборвал Кларова директор. — Наше дело собирать сырье и макулатуру. Понятно вам?
Упоминание о книгах заинтересовало Голубева. Вдруг вспомнилось, как березовские следопыты Сергей и Димка хвастались, что за серебряный рубль, найденный в щуке, выменяли у заготовителя жерлицы и мировецкую «Судьбу барабанщика». Не давая разгореться спору, Голубев быстро спросил Кларова:
— Откуда вам известны заготовительные порядки соседнего района?
— Я к ним недавно по обмену опытом работы ездил.
— А в Березовке когда последний раз были?
— В прошлом году, сразу как Яков Степаныч на пенсию ушел. Нынче?… Нет, не был. Нынче мне участок совсем в другой стороне отвели. А сдатчики в Ярском и Березовке активные, народ там крепко живет.
Голубев оглядел остальных заготовителей:
— Из вас тоже никто в этом году в Березовке не был?
Заготовители почти хором ответили отрицательно.
— А из соседнего района не наезжают туда?
— Из соседних лишь Романыч может завернуть в чужой район, — ответил Кларов. — Ему ради плана и сто километров — не круг, а Березовка почти на самой границе районов.
— Как его фамилия?
— Фамилии не знаю. Первый год у них работает.
— Это с протезом который? — показав на кисть левой руки, с другого конца подошел Слава.
— Да я его ни разу не видел, — Кларов пожал плечами. — Это мужики соседские рассказывали, когда обменивались опытом.