Нельзя Наркомату контроля верить вслепую, просто так, на слово. Даже на слово статистического управления — по замыслу ведомства безупречного. Полная проверка на местах. Сплошная — от края до края. Результат Валериан Куйбышев оглашает на партконференции. Главный кормилец, поставщик товарного хлеба отнюдь не кулак. Пугаться не из-за чего. Если только «новой оппозиции» в видах собственных, фальшивых!
В декабре 1925 — на XIV партийном съезде, в июле двадцать шестого — на объединенном Пленуме ЦК и ЦКК — доклады Куйбышева. В защиту партии, в защиту социализма. Против раскольников, трусов, политиканов. Доказательства строго взвешенные, неумолимые. От них не уйти, их не опровергнуть «новой оппозиции», «объединенному блоку» перерожденцев. Так же как в годы, предшествующие выступлениям, статьям Валериана Владимировича, ничего не могли противопоставить воинствующие поклонники Троцкого, демократические централисты, «рабочая оппозиция». Ничего, кроме личных выпадов, злобной брани.
Навсегда прощаясь с Куйбышевым, его друг Ян Рудзутак напишет в «Комсомольской правде»: «С той же энергией, с какой он ликвидировал белогвардейщину, укреплял Советскую власть, Валериан ведет жестокую борьбу против всех антипартийных течений, пытавшихся подменить ленинизм слюнявой мелкобуржуазной контрреволюцией».
При всей непримиримости, органическом отвращении к компромиссам председатель ЦКК, глава Рабкрина Валериан Куйбышев вновь и вновь требует от всех контрольных комиссий:
«Нужно 20 раз взвесить, нельзя ли такого члена партии исправить, нельзя ли его возвратить в наше лоно путем перевода его на другую работу, путем изменения обстановки, путем окружения его пролетарской средой».
В стенограмме одного из пленумов ЦКК:
«В. В. Куйбышев предлагает указать партийным органам на необходимость более полного привлечения к работе и использования способностей тех, кто ошибался во время дискуссии и затем пришел к нам, подчинился большинству партии, кто хочет идти с партией».
Директор Центрального института труда (ЦИТ) А. К. Гастев обращается к Валериану Владимировичу: «В Харькове есть коммунист Рожицин. Не можете ли его перекинуть в Москву? Он хочет работать в ЦИТе». В ответ: «С Украины т. Рожицина я полагаю взять даже полезным: у него есть очень серьезные теоретические уклоны, и здесь, в Москве, он скорее выправится».
Всегда. Во все годы. На всех постах: «Всякое неправильное утверждение, неправильное обвинение или обвинение, чрезмерно преувеличенное, создает очень трудную атмосферу для работы, и такая критика уже перестает воспитывающе действовать».
Какие-то обстоятельства в свое время мешают редакции «Правды» обнародовать статью Куйбышева, его размышления о самокритике. В столе остается первый — рукописный экземпляр:
«…Цель, преследуемая самокритикой, заключается в том, чтобы на основе живой активности широких масс вскрыть имеющиеся в работе недочеты, ошибки, проявления бюрократизма и т. д. — с одной стороны, а с другой — показать примеры наилучшей работы, могущих послужить образцом для других; отобрать лучших работников и разоблачить наихудших…
Нужно вести беспощадную борьбу с бесхозяйственностью, решительно бичевать недочеты и ошибки, но тон и характер критики должен сообразовываться с важностью и значимостью критикуемых явлений. Самокритика, решительно вскрывая все недостатки и ошибки, должна способствовать их исправлению, но отнюдь не шельмовать, не дискредитировать работников. Научить лучшему хозяйствованию, лучшему использованию всех средств и возможностей, но отнюдь не лишать рабочий класс, партию и страну тех ценных, нужных и преданных, хотя бы иногда и ошибающихся работников, но которые еще могут дать лучшие результаты, показать примеры хорошего ведения дела.
…Самокритика должна иметь и будет иметь крупнейшее воспитательное и культурное значение при должном руководстве. Задача, так сказать, количественного порядка должна быть усложнена и дополнена работой по повышению качества критики.
Поднимая рабочие массы на самокритику, нужно постепенно переходить к их учебе: как писать, на чем должно быть заострено внимание, что стоит в центре хозяйственной жизни данного предприятия, как разбираться в фактах и явлениях, как их проверять, как добиться большей правдивости и т. д. и т. п.
Наряду с этим должны быть предъявлены несравненно более повышенные требования к критике, идущей не со стороны рабочих и крестьянских масс. Здесь вправе ставить требования полного и всестороннего знания критикуемых явлений и фактов. Ибо здесь меньше всего допустимы ошибки со стороны критики.
Необходимо ввести самую суровую ответственность для тех, кто под флагом самокритики пытается травить хозяйственников, кто критикует ради критики, кто самокритику превращает в орудие борьбы против рабочего класса и интересов социалистического строительства, орудие личной борьбы и мести… Всячески поощряя рабочую самокритику, к партийным организациям и органам Раб-крина должно быть предъявлено требование нести полную ответственность за печатаемые ими сведения, их содержание, тон и характер…»
На рукописи дата — 1928 год. Слишком вперед. Много чего произойдет до того.
= 29 =
— Август, 3, 1926 год.
«Несмотря на то, что уход тов. Куйбышева означает огромный ущерб для работы ЦКК — НК РКИ СССР, все же Президиум ЦКК находит, что, принимая во внимание чрезвычайную важность для партии и страны развития промышленности и руководства ею, кандидатура тов. Куйбышева на пост председателя ВСНХ СССР является наиболее подходящей».
Совсем недавно, несколько дней назад, председателем ВСНХ был Феликс Дзержинский. Человек, самый близкий Валериану Владимировичу. Был…
Смерть всегда кажется безжалостной, преждевременной. Эта особенно. Скорее насильственная, чем естественная. Хотя ни пули, ни яда, боже сохрани, никаких окутанных тайной злодеяний не было. Только…
День в день, месяц назад, Феликс Эдмундович пишет другу:
«Дорогой Валериян!
…Мы из этого паралича[50] не вырвемся без хирургии, без смелости, без молнии. Все ждут этой хирургии. Это будет то слово и дело, которого все ждут. И для нашего внутреннего, партийного положения — это будет возрождение… Нам нужно во что бы то ни стало сплотить все силы около партии. Хозяйственники играют тоже большое значение. Они сейчас в унынии и растерянны. Я лично и мои друзья по работе — тоже «устали» от этого положения невыразимо.
…Кроме вопросов управления, нам надо серьезно, не так, как сейчас, поставить и разрешить вопросы
о дисциплине труда
о кооперации
о частнике и спекуляции
о местничестве.
У нас сейчас нет единой линии и твердой власти. Каждый комиссариат, каждый зам и пом и член в наркоматах — своя линия. Нет быстроты, своевременности, правильности решений.
Я всем нутром протестую против… тех, кто наверняка поведут и партию и страну к гибели, т. е. Троцкого, Зиновьева, Пятакова, Шляпникова. Как же мне, однако, быть? У меня полная уверенность, что мы со всеми врагами справимся, если найдем и возьмем правильную линию в управлении на практике страной и хозяйством, если возьмем потерянный темп, ныне отстающий от требований жизни…
3. VII 26 г.
Твой Ф. Дзержинский»[51].
Значит, еще семнадцать дней. От третьего до двадцатого июля.
Один из очевидцев — чешский коммунист, работник Коминтерна Богумир Шмераль, напишет назавтра в «Правде»: «Дзержинский часто судорожно прижимал левую руку к сердцу. Позже он обе руки начал прижимать к груди, это можно было принять за ораторский жест…»
Вмешивается председательствующий. Для того чтобы осведомиться, сколько времени еще нужно Дзержинскому. Не отнимая руки от сердца, Феликс Эдмундович отвечает: «10–15 минут». Голоса (все происходит на заседании объединенного Пленума ЦК и ЦКК): «Без ограничения времени!»
Д_з_е_р_ж_и_н_с_к_и_й: «Вы — свидетели уже не один день, как меньшинство желает вывести из равновесия большинство, и я не буду на такие реплики обращать внимания, ибо чем мы больше обращаем внимания на эти выходки, тем больше мы этим даем возможность оппозиции нашу деловую работу дезорганизовать». (Голоса: «Верно!»)
Вывести Феликса Дзержинского из равновесия, сбить они не в силах. Все «похоронщики революции» сообща. Он скажет все. Договорит до конца… Тихонько выйдет из зала. Приляжет на диван в комнатушке за сценой. Попросит держать его в курсе прений. Через два с половиной часа возьмет портфель, медленно пошагает домой. Доберется. Упадет на пол у самой кровати. Врачи констатируют смерть. Двадцатого июля в 15 часов 40 минут.
Какое-то время Куйбышеву терпеть Пятакова в ВСНХ. По должности — заместителя председателя. По делам — умелого, ловкого пакостника. Терпеть — и собирать новых работников. Они придут в разное время. Несхожие между собой. По жизненному пути, характеру, возрасту. Большевики из первых — участники всех трех русских революций. Делегаты комсомола. Ученые с именами многоговорящими. Заводские практики. Вчерашние студенты-вузовцы. Все вместе опора Валериана Владимировича. Стратеги и тактики баталий гигантских за свою отечественную промышленность. За страну индустриальную, крепко стоящую. Независимую.
Пятеро самых близких, Куйбышевым в первую очередь призванных, тоже очень разные. Семен Лобов. Петербургский потомственный рабочий. С завода Розенкранца, «Красного выборжца» впоследствии. В своем Петрограде много лет глава совнархоза и Северо-западного промышленного бюро ВСНХ.
Иосиф Косиор. Тоже из рабочего старинного рода. Только с южнодонецких заводов. Потом ссыльный поселенец на Енисее. После побега — нелегальный партийный организатор в Москве. В начале гражданской войны рядовой красногвардеец. Ближе к концу командарм на Южном и Северокавказском фронтах. На Кавказе оставаться Косиору долго. Возвращать к жизни грозненские нефтяные промыслы.
Еще другой «нефтяной король». Главный, бакинский. Александр Серебровский. В Петербурге дореволюционном он слесарь. На Китайско-Восточной железной дороге путевой обходчик. В Одессе, Иваново-Вознесенске, Уфе, Москве рабочий механических мастерских. Разные фамилии, «виды на жительство», занятия. Единственно неизменное — большевик. С 1903 года. Со времени зарождения большевизма как политического течения, как самостоятельной партии.