Восьмого апреля Воронский — Горькому:
«Дорогой Алексей Максимович!
Как я уже писал Вам, мной были сделаны шаги к ликвидации печатного инцидента… Теперь дело продвинулось… Мне было заявлено т. Куйбышевым, что на днях должно быть опубликовано сообщение в газетах, где инсинуации будут названы своими именами[57]. Считаю, что «долг» мой выполнен…»
Дело закончено — дружбе только начинаться.
Для редактора «Красной Нови» у Валериана Владимировича часы всегда приемные. Хотя оба предпочитают вечера. Поздние, давно перешедшие в ночь. Порой Воронский является с непомерно разбухшим портфелем. Куйбышев протягивает руку: «На сколько дней можете оставить, Александр Константинович?» На широкую ладонь Валериана Владимировича ложится новая рукопись, решить судьбу которой Воронский затрудняется. Хочет посоветоваться…
А с Горьким Куйбышев через какое-то время оказывается соседом. «Дача Куйбышева в Краснове, — помнит Ольга Лежава, — находилась рядом с дачами В. И. Межлаука и А. М. Горького… Часто они проводили вечера вместе. Сидели у костра, следя за поднимающимся столбом дыма, вели неторопливую беседу о литературной жизни, о стройках пятилетки, обо всем, чем жила тогда страна. Дружбу с А. М. Горьким Куйбышев сохранил до конца жизни».
Как часто — этого теперь не узнать, но в Краскове бывал и Владимир Маяковский. По многим свидетельствам, около двадцатого октября 1924 года Куйбышев собирает у себя наиболее близких ему старых большевиков. Так же как он, мучительно переживающих невозвратную потерю — смерть Ильича. Собирает, чтобы из уст поэта услышали его поэму о Ленине.
И еще в воспоминаниях большевика, дипломата, одно время заведующего иностранным отделом ВСНХ, Семена Ивановича Аралова:
«Маяковский приходил в ВСНХ к В. В. Куйбышеву… Расспрашивал о задачах отдела по руководству высшими техническими институтами (Главвтуз), высказывал советы о перестройке технического образования, говорил, что электрический ток должен поднять на высоту технику, создать нового инженера-коммуниста».
Самое приятное продолжение встреч на даче в Краснове — литературные посиделки у редактора «Известий», доброго друга писателей Ивана Гронского. Как бы поздно Валериан Владимирович ни заглянул, желанные собеседники всегда находятся. Можно и викторину затеять, и скрестить оружие в своеобразном споре.
Повод быстро находится. На стене висит картина известного мариниста. Валериан Владимирович предлагает нескольким поэтам найти наиболее точное сравнение для облитого закатными красками моря, Павел Васильев: пестрые волны несутся, как хоровод девушек в цветастых платьях на сибирской ярмарке. Куйбышев: нет, совсем иное. Самотканый переливчатый шелк, из которого в Средней Азии шьют халаты и одеяла. Сколько поэтов — столько видений…
Гронский без ощутимого успеха повторяет приглашение к столу. Ну, это не к спеху. Куйбышев просит Васильева прочесть стихи. Тот не чванится, повторять просьбу не заставляет. Негромким, суховатым голосом начинает свою песню:
В черном небе волчья проседь,
И пошел буран в бега,
Будто кто с размаху косит
И в стога гребет снега.
На косых путях мороза
Ни огней, ни дыму нет,
Только там, где шла береза,
Остывает тонкий след.
Шла береза льда напиться,
Гнула белое плечо.
У тебя ж огонь еще:
В темном золоте светлица,
Синий свет в сенях толпится,
Дышат шубы горячо.
Стихи захватили Куйбышева, как музыка. Он попросил: пожалуйста, еще!
Поэт достал из бокового кармана несколько листков. «Повествование о реке Кульдже»:
Мы никогда не состаримся, никогда —
Мы молоды, как один.
О как весела молодая вода,
Толпящаяся у плотин!
Мы никогда
Не состаримся.
Никогда —
Мы молоды до седин.
Над этой страной,
Над зарею встань
И взглядом пересеки
Песчаный шелк — дорогую ткань.
Сколько веков седел Тянь-Шань
И сколько веков пески?
Куйбышев тихо, должно быть, самому себе:
— Хорошо!
= 33 =
О катастрофе радиограмма в ночь с тринадцатого на четырнадцатое февраля. Подробности самые необходимые напишут в Полярном море, в Москве, за океаном. В разгар событий или сразу по горячим следам.
С. И_о_ф_ф_е, заместитель начальника Главного управления Северного морского пути:
«13 февраля 1934 года мы получили в Москве донесение профессора Шмидта о гибели парохода «Челюскин». Это донесение пришло поздно ночью, и я его тут же передал Куйбышеву. 14 февраля была создана правительственная комиссия под его председательством. А так как он был очень загружен, то работа комиссии переносилась на ночь. Вся предварительная подготовка материалов, всякие подсчеты, соображения подготовлялись с таким расчетом, чтобы представить ему на рассмотрение «к концу дня». Этот термин, однако, весьма условен, ибо «к концу дня» означало, что нужно материал подготовить к часу или двум ночи».
А. Т_р_о_я_н_о_в_с_к_и_й, полпред СССР в США:
«Сообщение о гибели «Челюскина» мы прочли в американских газетах 14 февраля. В тот же день я получил от Куйбышева распоряжение выяснить возможность в случае необходимости высадки челюскинцев или части их на берега Аляски…»
О. Ш_м_и_д_т, полярный исследователь, в недалеком будущем академик:
«Когда на льдине было оглашено сообщение о создании правительственной комиссии во главе с Куйбышевым, все мы почувствовали уверенность, что будем спасены… Вопросами овладения Арктикой Валериан Владимирович занимается давно. С первой моей экспедиции на «Седове» (в 1929 году) я именно Куйбышеву первому всегда сообщал о ходе дела.
Он справлялся о каждом рейсе ледокола, интересовался заданиями, которые давались каждому летчику. Наших летчиков знал лично и часто с ними беседовал».
С_о_о_б_щ_е_н_и_е Т_А_С_С:
«28 февраля председатель правительственной комиссии по организации помощи участникам экспедиции профессора Шмидта и команды «Челюскина» В. В. Куйбышев принял группу американских корреспондентов…
В беседе с американскими журналистами Куйбышев заявил:
«…На лед высадилось 101 человек, в том числе 10 жен-жин и 2 детей… Дети и большинство женщин являются членами семей научных работников, которые отправлялись на остров Врангеля. Остальные женщины — научные работники и уборщицы парохода.
…Первый вопрос, который задают мне обычно, заключается в том, в какой мере высадившиеся на лед… обеспечены необходимыми запасами продовольствия, одеждой и т. д… Продовольствия имеется в достаточном количестве. Все снабжены теплой одеждой и спальными мешками. Кроме того, на льду сооружен барак, где имеются камельки, поддерживающие достаточную температуру, и палатки.
…С момента катастрофы… ледяное поле отнесло на юго-запад на 27,8 километра. В связи с этим возникли опасения, что поле может быть угнано далеко от берега на север… Наши самолеты неоднократно пытались вылететь в район расположения лагеря, но из-за метели, пурги и плохой видимости вынуждены были возвращаться обратно, причем при посадке имели иногда место случаи повреждения шасси и винтов. Мы приняли меры к отправке пароходами дополнительных самолетов с Камчатки и из Владивостока.
Кроме того, из Хабаровска вдоль побережья Охотского и Берингова морей, пересекая Камчатку, полетит на машине, специально приспособленной для дальних зимних полетов, летчик Водопьянов.
Правительство решило направить на помощь экспедиции Шмидта лучших полярных летчиков Союза: уже на побережье Ледовитого океана работают полярные летчики Куканов и Ляпидевский; с пароходом «Смоленск» отправляются опытные полярные пилоты Молоков, Святогоров и Каманин; на другом пароходе, идущем на север, будут направлены полярные летчики Доронин, Липп, Талышев…
Кроме того, спешно отправлены через Америку (Нью-Йорк — Аляска — мыс Уэлен) известные полярные летчики Леваневский и Слепнев и известный полярник — исследователь острова Врангеля и Северной Земли Ушаков».
…На вопрос корреспондента, обратилось ли Советское правительство к правительству США об оказании помощи экспедиции, Куйбышев ответил: «Нет». На вопрос о том, насколько следует считать опасным положение челюскинцев, Куйбышев ответил, что положение челюскинцев нельзя считать безопасным, ибо опасность подстерегает их на каждом шагу. Вопрос заключается не только в оказании помощи, но в оказании скорой помощи…
Г. У_ш_а_к_о_в, известный миру полярный исследователь:
«Ни разу Валериан Владимирович не задает вопроса — можно ли спасти челюскинцев. У него на этот счет никаких сомнений, и эту свою уверенность он сообщает всем участникам спасательных работ.
Как только выяснилась возможность добраться до лагеря Шмидта через Атлантический океан и Америку, Валериан Владимирович немедленно настоял на том, чтобы отправить партию по этому пути. Он вызвал меня к себе и дал распоряжение не останавливаться ни перед чем, немедля отправляться вместе с летчиками Леваневским и Слепневым в Нью-Йорк любыми средствами, лишь бы скорее. При этом он так уверен, что мы доберемся к цели, что просит меня передать привет Шмидту…»
С. И_о_ф_ф_е:
«Летчики знают, что Валериан Владимирович не только принимал участие в снаряжении самолетов, но что он выдержал крупный бой за это оружие спасения. В начале операции было достаточно влиятельных скептиков, которые доказывали невозможность авиации успешно работать зимой на Крайнем Севере. Эти «доводы» подогревались статьями, появившимися в заграничной печати. Готовилась такая статья и в наших «Известиях». Один весьма авторитетный профессор, на