ак и единственная Инудзука. Тсуме держалась в стороне, сложив руки в замок на груди и не приближаясь к остальным. Пришли и почти все безклановые дзенины Конохи, что находились в деревне. Жаль, не было Какаши, зато присутствовал хмурый Гай.
Асума обводил их взглядом, думая над тем, что и как будет говорить. Это он пригласил их, он созвал совет. Ему и право говорить. Но пока он лишь оценивал пришедших. Обычно совет садился дисциплинированно, ровными рядами, но сейчас они все стояли группами. Чуть в стороне держались Хьюго. Их можно было не опасаться, Хиаши и пальцем не пошевелит, сколько бы дерьма Асума не вылил на Кьюджина. Пока речь не идет напрямую о членах его клана — он молчаливый наблюдатель. Но Асума был бы рад, если бы Хиаши вот так молча поддерживал его, а не сеннина. Сарутоби, члены его собственного клана, расположились поближе к нему, но сегодня они будут молчать. И так ясно, кого они поддерживают, и среди них нет никого, кто имел бы достаточный личный вес, чтобы говорить за себя. Яманака, будто в насмешку, расположились в центре, противопоставляя себя Асуме. Иноичи нет, но здесь Нобутори и Такамару, если не ближайшие помощники, то точно единомышленники лидера своего клана. Нара рядом, но как бы в стороне, и Шикаку пришел сам. Он так же может быть проблемой, если захочет помешать Асуме. Если захочет. Но может и не захотеть, эти аналитики всегда были сложно прогнозируемыми людьми. Больше никто кланам не кучкуется, и это хорошо. Остальные не определились в том, как относиться к заявлению Тсунаде, и их еще можно перетянуть на свою сторону. Странно только, что Тсуме пришла одна и держится в стороне, странно, что нет Учихи, или Шикамару, да и вообще безликих Асума почти не видел. Это и хорошо, и плохо одновременно.
— Скажите мне, я правильно все понял? — видя, что основной народ собрался, громко спросил Асума. — Вылезший не пойми откуда, то ли сам Кьюджин, то ли Курохай, как ему самому больше нравиться, пришел в Коноху и просто так заявил права на титул Хокаге?
Ответил ему Такамару, относительно невысокий худощавый мужчина с короткими темно-каштановыми волосами:
— Яманака Като находиться в столице, вместе с семьей. Так что это действительно разные люди.
Асума неторопливо вытащил пачку сигарет и закурил.
— Значит, он даже не счел нужным появиться в Конохе?
Яманака кивнул:
— Ну да. В прошлый раз его в тюрьму отправили, так что его понять можно.
— И то, что скрывался все это время? И то, что когда мы вступили в войну и проливали свою кровь, он оставался в стороне? Это тоже понять можно?
— Ага, — легко согласился Такамару. — Ты сам как-то перешел в Шугонин Джуниши, а затем по своему желанию вернулся обратно. Тебя же поняли.
Асума кивнул, стряхивая пепел на пол:
— Да. Только меня не называли Палачом Городов, — перевод на личности ему не нравился, и он быстро соображал, как вернуть разговор в нужную ему колею, — И на пост Хокаге не мечу. Кто такой Курохай? Кто-нибудь знает что-нибудь о нем, если он не Кьюджин? Почему он появился именно сейчас? Не тогда, когда война начиналась, а сейчас, когда она вовсю идет? И вообще — достоит ли он быть Хокаге? Ты тут его вроде как защищаешь, Такамару. Вот и скажи — ты его знаешь?
Дзенин отрицательно покачал головой:
— Нет. Не знаком. Даже не видел ни разу.
— А я хочу знать. И считаю, что все мы имеем на это право. Может, у меня есть некоторые противоречия с Тсунаде-сама, но это вовсе не значит, что я против ее правления. Но я против его правления. Никаких личных интересов. Меня волнует только будущее Конохи. Ради этого будущего я хочу, чтобы пост Хокаге не достался кому попало.
Неожиданно высказался Хиаши.
— Мы поняли, Асума. Поняли, чего ты хочешь. Но что ты предлагаешь?
Сарутоби, замолчавший и вновь потянувшийся за сигаретой будто задумался. Ответ на этот вопрос у него был заготовлен, но нужно было сделать вид, что он задумался. Сигарету он достал, но закуривать не спешил.
— На Совете Кланов мне не дали высказаться. Меня заткнули. Поэтому я скажу это здесь. Кто такой Курохай? Если он помогал создавать образ Кьюджина, то участвовал ли он в убийстве Данзо и советников? Я не спорю, что Данзо было нужно остановить. Но необходимость смерти советников все еще под вопросом. Если он участвовал, то есть ли на его руках кровь? И где он был все это время? И самое главное. Вы действительно готовы называть его своим Хокаге? Того, от кого непонятно, чего ждать? А если он наследник Данзо? Если он еще хуже, чем Дензо? Если он принесет Конохе только смерти, множество смертей? Что я предлагаю? Встречу на арене. Встречу его и нас. Тех, у кого возникают те же вопросы, что и у меня. Пусть словом и делом докажет, что он достоит быть Хокаге. Пусть докажет, что мы можем доверить ему деревню. Что он не зальет ее кровью! Вот, что я предлагаю.
И Хиаши кивнул:
— Это обоснованное требование. Я поддержу его.
За ним кивками выказали поддержку и остальные Хьюги, и точно так же это сделали Яманака. Асума все шкурой ощутил подвох. Откуда такая слаженность? Не мог же он их просто убедить? Или все оказалось намного проще, чем выглядело, и кланы не так уж и сильно поддерживали Курохая? Да и в прошлый раз, когда рассматривался арест и тюрьма для Кьюджина, Хьюги лишь воздержались. Возможно ли, что Хиаши все так же придерживается нейтралитета, не предпринимая активных действий, пока ситуация это позволяет? Ну не мог же Курохай просто взять и все просчитать! Такие предположения походили на паранойю. Да и Яманака легко согласились. И отступать было поздно, идею, один за другим, поддерживали и прочие Дзенины. Абураме привычно воздерживались. Тсуме так же не вышла из тени, смотря на происходящее со стороны.
— Для защиты нашей деревни мы должны подтвердить право Курохая на пост Хокаге, — закончил Асума, — осталось назначить день.
__
_
_
* * *
__
__
Посидеть на скамейке, в тени, в тишине, и немного в стороне ото всех было приятно. Там, на фронте, у Хинаты почти не было времени, чтобы побыть в одиночестве. Даже в собственной палатке оно постоянно слышала доносившиеся снаружи голоса и шум. А здесь было тихо и спокойно. Хинате не хватало этого ощущения. Но и эту тишину неожиданно ворвался тихий топоток чьих-то ног.
— Х-ханаби… — Хината заметила едва не бегущую куда-то сестру, и тут же ее окликнула. — Ханаби!
Услышав знакомый голос, сестренка остановилась, озираясь. И, когда увидела старшую, ухмыльнулась, и пошла к ней, к стоящей в тени скамейке.
— Хина! Привет! — младшая так и светилась радостью жизни, самодовольно улыбаясь.
— П-привет, — такие яркие эмоции чуть смутили Хинату. — Как ты? Я… Я не видела тебя в клановом квартале… И… Где ты была?
Но сестра проигнорировала вопрос, сначала бесцеремонно отодвинула свитки и скинула на скамью вещи, которые несла, сразу начав с серьезной миной на лице осматривать Хинату со всех сторон.
— Никаких ранений и травм не видно, — серьезно констатировала девушка, лишь после этого снова улыбнувшись и поцеловав сестре в щеку. — Рада, что ты цела! Давно вернулась?
Хината чуть улыбнулась. Забота была приятна и грела. К тому же помогла немного расслабиться. Ханаби, бросив на край скамьи вещи, которые несла с собой, и отодвинув свитки Хинаты,
— Нет… Недавно, — девушка проводила взглядом другого члена клана, прошедшего мимо них и, похоже, спешащего куда-то. — Меня так мало не было, но, кажется, Коноха успела измениться.
Ханаби сначала удивилась, но затем хмыкнула, снова широко улыбнувшись:
— Ну, типа… да… и нет, — и сама же рассмеялась своей шутке. — Дурной пример и действительно заразителен. Ты помнишь Кьюджина? — и, не дожидаясь ответа, продолжила. — Это, оказалось, было два человека, работавших вместе. И один из них недавно вернулся в Коноху с какой-то длинной миссии. Его зовут Курохай. И сразу же наметился на шапку Хокаге. А еще отец договорился с ним, чтобы он взял меня в ученицы!
Последнее Ханаби произносила не скрывая гордости.
— Д-да? — такие неожиданные новости снова немного смутили Хинату. — И как он?
Не смотря на гордость от своего положения, Ханаби как-то неуверенно подняла взгляд к нему.
— Ну… Немного странный. Жесткий. Требовательный. Представь папу, который в лоб говорит, что думает, да еще и не стесняясь в выражениях.
Хината с сомнением нахмурилась.
— Но отец почти никогда так не делает.
— Ага. А Курохай делает, и часто. А мне сказал: смотри, молчи, думай. И слушай. Да. Смотри, слушай, молчи, думай. Он всегда так говорит, что хоть на доску записывай и вешай к высказываниям мудрецов. Что не фраза — то какой-то скрытый смысл, — Ханаби устало вздохнула, но сразу ободрилась. — Но мне нравиться! С ним никогда не бывает скучно!
Хината кивнула:
— Сложно у него?
— М? Не то чтобы… Странно немного. Он говорит, что не будет меня контролировать и что-то у меня спрашивать. Типа проверять себя буду я сама, — Ханаби ухмыльнулась. — Представь! Я за всю жизнь никогда так серьезно к обучению не относилась. И не от того, что меня будут проверять, а наоборот. Хитер, этого у него не отнять.
— А… Я рада за тебя. Уверена — ты станешь достойной ученицей и сильным синоби.
Но Ханаби чуть тряхнула головой:
— Не просто синоби. Я стану главой клана! — она подняла перед собой ладонь и сжала ее в кулак, будто схватив что-то. — Сильным главой!
Хинату всегда восхищала целеустремленность и амбициозность сестры. Но иногда еще и пугала. Впрочем, Ханаби быстро сбросила серьезный настрой, снова улыбнувшись.
— А у тебя как прошло? Я слышала, у вас там что-то случилось.
Хината погрустнела.
— Д-да. Неджи объявлен нукенином и занесен в книгу бинго.
Ханаби удивилась. Может, она и не слишком хорошо знала парня, но все же тот всегда казался преданным семье.