— Какого хера он творит? Он же настроит против себя всю Коноху! Не жалеть своих — это уже не в какие ворота! Сейчас недовольные заткнуться, но потом…
Сигурэ рассмеялась:
— Потом? Малыш, нет никакого потом.
Учиха перевел на нее не обещающий ничего хорошего взгляд, но девушка легко его перенесла.
— Как бы тебе объяснить… Представь, что ты в бою, и знаешь, что уже получил смертельную рану. Ты не уверен, что и до конца поединка-то доживешь, а уж потом и подавно. И последнее, что тебе остается — это драться. Драться до конца. Ты думаешь, он не жалеет своих? Нет, он не жалеет себя. Для него это один сплошной затянувшийся бой, который надо выиграть, вот и все. Не важно, что будет потом, потому что у нас с ним нет никакого потом, — она развернулась и так же пошла к выходу. — Мы приняли свою смерть уже давно, малыш, пойми это.
Какаши больше не атаковал. Он замер, не решаясь подойти к мертвому другу.
— Замкнутый круг, Копирующий ниндзя?
Хатаке обернулся на Курохая.
— Ты не должен был его убивать.
— Должен. Я предупредил, что если он меня атакует — я его убью.
— Какой из тебя Хокаге, если ты убиваешь тех, кого должен защищать?
— Такой, какого заслуживает Коноха. Или ты думаешь, что справишься лучше, Какаши? Вон он, твой друг, которого ты хотел защитить. И не справился. Снова не справился, — Курохай перестал изучать поврежденную конечность, и обратил взор на Какаши. — Так в чем дело, Копирующий ниндзя? Ты слишком слаб? Или, может, ты делаешь что-то не так?
Хатаке сжал кулаки, и его пересаженный глаз явно выглядел как-то иначе, чем в начале боя.
— Я делаю все правильно!
Курохай подал знак Заку и Ханаби, чтобы вернулись к нему.
— Так высунь, наконец, голову из задницы. Брось мне вызов, когда будешь готов всех их защищать. А пока не мешай мне спасать Коноху от краха.
Курохай развернулся, чтобы покинуть арену.
И в этот слишком солнечный день с неба вылился дождь.
__
_
_
* * *
__
__
Вернувшись в свой дом, Курохай, не оборачиваясь, приказал:
— Займитесь своими делами.
Заку и Ханаби проявились понятливость и оставили его одного. Поднявшись в одну из комнат, Курохай закрылся там, чтобы починить повреждения в руке. И подумать.
Какаши хорошо себя проявил, сильнейший синоби Конохи, после него самого. Если бы еще мог драться в полную силу не по причине резкой опасности для друга, а вообще по своему желанию — не было бы ему цены. Без этого он мало полезен. Слишком замкнулся на воспоминаниях и чувстве вины. Толку от него в таком состоянии меньше, чем от того же Саске. И убийство Гая вряд ли положительно скажется на психологическом здоровье Хатаке, поэтому его срочно стоит отправить куда-нибудь на опасное, но выполнимое задание, чтобы занятость не позволила появляться в голове ненужным мыслям. Другого преемника на шляпу у Курохая просто не было, во всяком случае, пока. И чем больше Какаши в своих взглядах будет отличаться от Курохая, тем лучше. А откровенная вражда так и вовсе сыграет Хатаке на руку.
Терять Майто было немного жалко, непозволительное расточительство перед войной, но Курохай не врал, когда говорил, что Гай спекся. Но даже так сегодняшний день отнял у сеннина больше сил, чем бой на далеком острове, или поединок с джинчурики, а затем и с Рассветом. Все же элита Конохи — это совсем не элита какого-то захудалого клана с окраины мира.
В зону его чувств вошла Тсуме вместе со своим ручным волком. Она явно шла к дому, значит — его предложение принято. Но это и не было вопросом, осталось лишь узнать — чего она попросит взамен. Еще одна фигурка на доске для сеги, перешедшая на его сторону. Он бы и хотел относиться к людям иначе, но люди сами не позволяют ему такой роскоши.
Тсуме остановилась, вызвав вопросительный взгляд верного пса. Она еще раз прокрутила в голове произошедшее пару часов назад.
Когда появился Курохай со свитой, атмосфера на арене неумолимо изменилась. Виновник торжества собственной персоной. Запахло кровью. Не так, как перед охотой, а просто кровью. Тсуме внимательно наблюдала за происходящим внизу, пусть ее позиция и не была идеальной для такой задачи. Но и оттуда она увидела разницу между оппонентами. Ей даже показалось, что это сражение не более чем тренировка между матерым волком и парой домашних щенков, настолько все было нелепо.
Показательное сражение закончилось, что неудивительно, по воле Курохая. Тсуме оглядела мужчину и как-то даже прониклась уважением, хотя и ожидала чего-то похожего. Но не каждый синоби мог устоять против стольких не самых слабых дзенинов. Однако показушность всего представления закончилась тогда, когда вечно неугомонный Гай не смог вовремя заткнуться. Женщина еще не знала, чем закончится и эта потасовка, но все ее инстинкты кричали о том, что Зеленый Зверь смог разбудить что-то в глубине души Курохая… Интересно а у такого как он, вообще она есть? Инудзука до боли всматривалась в красный огонек, выглядывающий из-под капюшона, но все равно не могла дать ответа на этот простой вопрос. Последующие события, наверное, надолго отпечатались в ее сознание. Возможно, если бы Тцуме больше общалась с Майто или Хатаке, она бы испытала жалость. Но здесь и сейчас, она ощущала необъяснимый трепет. Новый Хокаге Конохи демонстрировал силу, и демонстрация впечатляла. Ведь побеждает, конечно, сильнейший, но выживает тот, кто всегда поднимается.
Тсуме шла сюда, чтобы принять предложение Курохая, добавив несколько пунктов, ради клана, но теперь...
Теперь все немного изменилось. Там, на арене, со стороны она видела то, что, возможно, не понимали другие. Она отчетливо, всем нутром, чуяла то, что вряд ли кто-то понимал. Еще никогда она не была в такой гармонии со своим внутренним волком. Они обе боялись, искренне до скрежета зубов, но уже ничего не могли сделать. Кажется именно там, на арене, она все осознала.
Оскалившись, она уверенным шагом направилась к дому. Все ее инстинкты были взведены до упора, в мыслях была полная неразбериха, и, наверное, впервые женщина была готова спустить свою волчицу с поводка, дать ей волю, чтобы та без отягощающих факторов смогла высказать свои мысли, и послать очередного дрессировщика к шинигами.
Но это теперь было невозможно, она была бы полной дурой, если бы не поняла смерть, что им продемонстрировали. И уж точно никудышней главой, если в таких обстоятельствах со всем согласится.
Открывать дверь с ноги она не стала, хотя волчица в груди бесновалась, требуя проявить свой нрав. Однако женщина не стала и стучаться. Просто резко открыла дверь и уверенно вошла внутрь, махнув рукой сидевшему в прихожей блондину.
— Я к Курохаю на разговор.
Парень пожал плечами и продолжил заниматься своими делами. Конечно! Ведь покушаться на сильнейшего синоби Конохи в его же доме никому и в голову не придет. Да с учетом профессии Курохая, покушаться на его жизнь — вообще сомнительное мероприятие.
Тсуме идет по коридору в том месте, где более всего ощущается присутствие хозяина дома. Женщина замирает в двери, раздумывая, постучать или нет. Однако Курохай из-за двери предлагает ей войти, спасая от раздумий.
— Входи.
— Курохай, — женщина кивает головой в знак приветствия.
Плащ снят и повешен на стойке. Темная комната без освещения, которое ему все равно не нужно. Комната напоминает какую-то мастерскую, много металла, но никакого уюта. Здесь не живут. Здесь просто ждут следующего дня.
— Тсуме, — хозяин дома и теперь уже, пожалуй, Конохи, ковыряется в механической руке. — Предлагаю сэкономить время и перейти к делу. Твои требования?
Женщина бегло оглядывает комнату, которая производит удручающее впечатление и давит. Особенно это ощущает её полуволк, который не может даже перешагнуть через порог. Она треплет его по голове и холке, а потом оставляет, прикрывая дверь. Что ж. Тут сейчас здесь вершиться её судьба и судьба её клана.
— Курохай, я вынуждена отказаться от Вашего предложения. И прошу разрешения покинуть Коноху, от имени моего клана, — женщина стискивает кулаки, впиваясь отросшими ногтями в ладонь и старается не смотреть своими, наверняка сузившимися зрачками на мужчину.
Курохай отрывается от своего занятия и оборачивается. Несколько долгих секунд два тускло светящихся глаза рассматривают ее. Вот теперь она полностью завладела его вниманием.
— Допустим, ты послала меня на хер. Это я могу понять. А в чем смысл побега? Куда ты хочешь увести клан? И это риторический вопрос, потому что прятаться вам все равно негде. Прятаться не от меня, не буду тратить ресурсы на поиски тех, от кого все равно не смогу получить пользы. В чем смысл, Тсуме?
Женщина ощущает на себе взгляд и долгие секунды не может побороть себя и поднять глаза. Однако когда это случается, женщина удивляется. Она не чувствует от него агрессии, раздражения или злобы, даже её волчица поднимает морду, чего то ожидая.
Наконец, женщина собирается с духом и отпускает себя.
— Вы меня не правиль... Гм. Клан поведу не я, моя дочь. В деревушку недалеко от главного торгового пути страны Огня. Боюсь, это будет единственным способом спасти мой клан. Я же останусь в Конохе, с несколькими стклановцами. Номинально мы все еще будем кланом, и я буду поддерживать Вас, — Тсуме озлобленно выдохнула и, кажется, даже рыкнула.
Если бы мог, сеннин бы хмыкнул.
Она не понимает? Не осознает ситуацию? Хваленое звериное чутье подвело?
Курохай снова развернулся к ней спиной, пытаясь вытащить поврежденный механизм для замены. Засранец Хатаке все же умудрился нанести повреждение, не восстанавливающееся благодаря печатям.
— Слова — "вынуждена отказаться от вашего предложения" иначе, чем "иди на хер" интерпретировать сложно. Нет. Либо клан, целиком, остается в Конохе, либо уже я шлю тебя на хер, и вы всем доблестным гордым стадом катитесь на все четыре стороны.