о — клановый призыв Узумаки, любой уважающий себя дзенин Водоворота владел этим призывом. А вот техника, пробившая барьеры, заинтересовала. Барьеры отлично держали ниндзюцу, для того и были созданы. Все же храм Акума — место древнее, защиты в нем поставлено много. Но сенчакра, это не ниндзицу. Можно считать, слабое место таких барьеров.
А затем Мунаши имел удовольствие наблюдать, как сеннин сначала прошел черед двор, а потом и как он убивал дзенинов Акума. Приятное зрелище. И стиль боя. Мунаши знал о трех сеннинах Листа, уже престарелых, знал в лицо сеннина из Облака, владел информацией еще о нескольких. Но среди них не было таких убийц. Нет, все сеннины убивать умели. Но одно дело — штурмовик, и другое дело — убийца. Сомнений оставалось мало. Палач Городов собственной не совсем мертвой персоной.
И Палач пропустил первую атаку Мунаши. Однако не похоже, что атака нанесла повреждения.
— Твое имя я знаю, Кьюджин. Позволь представиться — Мунаши Джинпачи. Один из Семи Мечников Тумана.
Мунаши представился из уважения к тому, кто смог убить Кисаме в бою. Ответа не последовало. А затем пыль немного осела. Сам Мунаши если и был впечатлен открывшимся зрелищем, то не подал виду. А вот его команда прониклась.
То, что появилось из дыма, сложно было идентифицировать как человека. Выгоревшая одежда больше не скрывала верхнюю половину туловища сеннина. Не скрывала голову. Кожи на голове почти не оставалось, лишь мясо, обтягивающие череп. Правда, сохранились недлинные волосы. Сквозь прорехи в коже были видны зубы и некоторые кости челюсти. Вместо носа — пролом, вместо ушей — просто дыры. И темные провалы в пустоту в глазницах, в глубине которых горело по тусклой звезде. Правой руки нет практически совсем. Левая выглядит обожженной, но все травмы на его теле — это не следы атаки клинка Шибуки. Нет, эти раны он получил намного раньше. Из прорех в коже на левой руке так же исходит тусклый свет. А вот кожа на теле практически цела, если не считать двух перекрещенных шрамов на груди. И Мунаши знал, откуда эти шрамы. Техника блокирования чакры из уничтоженной тюрьмы. Кьюджин так и носил их с тех пор. Взор сеннина сфокусировался на мечнике. Он провел единственной рукой по волосам, снова опустил руку.
— Я представился тебе из уважения, Кьюджин, — улыбнулся Мунаши, — из уважения к тому, кто убил…
— Зря, — прозвучал грубый голос.
Он не открывал рта, вообще никакого движения на лице. Голос просто прозвучал. Мунаши нахмурился. Очень редко он встречал сильных противников и предпочитал быть с ними вежливым.
— Что? — спросил он.
— Зря ты узнал. Теперь вы не уйдете.
Смысл был очевиден — Кьюджин хотел сохранить инкогнито. Мунаши растянул рот в улыбке.
— Ты думаешь, никто не узнает?
— Мое имя знает моя команда и вы. Остальные уже мертвы.
— Разрушение… — открыла рот Асакура.
— Это захолустье, гражданская война. Мало ли, кто здесь сражался, — оборвал ее Палач, — но ты подписал приговор своей команде.
Мунаши не успел ответить. На какой-то миг взвыло чувство опасности, а затем сразу исчезло, и Кьюджин сдвинулся, начиная атаку. Мечник понял расклад сразу, ускоряясь и хватая напарников за руки, чтобы тут же бросить их назад, в пролом, тем самым вышвырнув наружу. Кьюджин решил выбить сначала слабых противников, что, в общем-то, было логичным ходом. Однако противник, исчезнув, вновь появился прямо перед ним с занесенной для удара ногой. Мечник сгруппировался, не успевая уклониться или блокировать удар. Прямой удар ноги выбил его из здания, пробив несколько перекрытий и стен и вбил в искореженный боем камень двора Храма. Сильный удар — не смертельный, но сильный.
— Мечник мой. Остальных убить, — скомандовал Кьюджин.
Мунаши дернулся, терять напарников, практически учеников, не хотелось. Они были сильны, вот только и противников было много. Но отвлечься не дало чувство опасности, заставившее отскочить в сторону. В место, с которого он только что отпрыгнул, приземлился Кьюджин, но не довел атаку до конца.
Мечник взмахнул Шибуки. Один из Семи Великих Мечей. Клинок метровой длины, толстый, заточенный с обеих сторон и покрытый небольшими порами. Клинок постоянно поглощал природную чакру, и по желаю хозяина из пор вытекали капли концентрированной, превращенной в густую жидкость, чакры, готовой в любой момент взорваться. Капли могли сорваться с клинка в момент блокирования атаки, когда враг останавливал удар клинка своим клинком или доспехом, но капли срывались с поверхности и оседали на теле противника. Или можно было просто взмахнуть клинком, чтобы капли повисли в воздухе и взорвались, когда к ним приблизиться противник. Именно так сейчас сделал Мунаши, создав между собой и Кьюджином стену из брызг.
Но Кьюджин лишь вырвал из земли большой кусок камня и швырнул в Мунаши. Камень собрал капли на своей поверхности, но не детонировал их. Мунаши сместился в сторону, пропуская камень мимо, и уже ждал атаки сеннина. Мечник ждал, что Кьюджин использует свою технику. Глядя в темные провалы глазниц, он мечтал о такой атаке. Атаке, которая напитает его клинок силой.
Но сеннин на миг исчез, вновь появляясь ближе и в стороне от стены. "Снова сближается", — понял Мунаши. В способности противника бить очень сильно мечник не сомневался. Но на этот раз ему не нужно выводить союзников из-под удара. Мечник взмахивает Шибуки по широкой дуге, не забывая выпрыскивать капли и за своей спиной, по всей траектории пути клинка. Не зря. Кьюджин растворяется и появляется уже за спиной мечника. Мунаши ухмыляется, прежде чем детонировать капли. Направленный взрыв, ударная волна летит во все стороны, но не задевает его самого. Идеальная защита. Почти. Кьюджин блокирует ее, лишь на несколько мгновений замедляясь, но поглощая весь удар и продолжает свою атаку.
Мунаши успевает развернуться и подставить под удар Шибуки. Клинок поглощает энергию атаки, поглощает сенчакру, и на его поверхности появляются уже не просто капли, а целый слой влаги. Сеннин отпрыгивает, но Мунаши взмахивает клинком вдогонку, и в полет отправляются не капли, а сгустки взрывоопасной жидкости. Кьюджин вскидывает руку, и тонкий луч чакры врезается в центральный сгустков, детонируя его, а за ним и соседние сгустки.
Взрыв, сопоставимый с ниндзюцу "А"-ранга, разносит двор. Направленный взрыв, детонация все равно направляет всю энергию на сторону противника. Однако в тот же момент из поднятой пыли вылетает луч чакры. Мунаши подставляет клинок, с радостью ощущая, как Шибуки напивается чакрой. Но луч сразу пропадает, а мечник снова покрывает клинок слоев влаги, готовясь ее использовать. Ха, сеннин! Мунаши даже не начал пользоваться своими собственными техниками.
Дым и пыль резко разошлись, когда сквозь них проскочил сеннин. Миг, и он снова растворяется, сближаясь, атакуя в лоб. Мунаши делает замах, оставляя вокруг себя капли для защиты, и Шибуки врезается в занесенный для удара кулак Кьюджина. Капли начинают детонацию, но сеннин снова исчезает, появляясь немного в стороне. Взрыв уходит в сторону, Кьюджин атакует, Мунаши замахивается клинком, и снова меч врезается в кулак, миг, начало детонации, и сеннин вновь отступает. Взрыв, новая атака, с другой стороны. Кьюджин в бешенном темпе атакует и отступает, каждая атака сопровождается взрывом. Мунаши не боится устать, Шибуки может продолжать это бесконечно. Но он чувствует подвох.
Новая атака, сеннин появляется рядом с Мунаши, замах клинка, капли летят в Кьюджина. Но вместо блока меч врезается в руку сеннина, отчего та рассыпается. Удар приходится чуть ниже запястья, и срубает его. Но само запястье, покрытое каплями, летит в Мунаши. И детонация уже началась. Нет! Слишком близко. На такой дистанции направленный взрыв не спасет, мечника все равно заденет.
Усилием воли Мунаши останавливает детонацию, и в его грудь врезается удар ноги, от которого хрустят ребра. Мечник отлетает в сторону, но переворачивается в воздухе, касаясь ступнями земли и замедляя полет. Он поднимает взгляд на сеннина, пожертвовавшего ладонью ради одной атаки. Но на его глазах ладонь вырастает обратно, формируется из пыли. Пара секунд, и Кьюджин сжимает и разжимает пальцы руки, выглядящие так же, как и до боя. А Мунаши морщится, чувствуя, что сломал пару ребер. Одновременно отменить детонацию и сгруппироваться он не успел.
— Значит, клинок не может одновременно поглощать чакру и выделять ее, — констатировал Кьюджин.
Мунаши оскалился. Не может. На переключение требуется мгновение. Но одновременно делать и то, и другое нельзя.
Кьюджин вновь исчез, и появился в десятке метров от Мунаши. Вскинул руку, с которой сорвался луч сенчакры, короткий, кратковременный, но заставивший мечника блокировать атаку. Затем еще один, и еще. Кьюджин быстро шел вперед, постоянно заставляя Мунаши защищаться от лучей сенчакры. Мечник, понимая ситуацию, сложил свободной рукой печать концентрации и плюнул в противника сгустком воды. Но Кьюджин просто проигнорировал слабую технику, продолжая наступать. Мунаши отступал, пока не уперся спиной в стену. И неожиданно следующий луч чакры улетел не в него, в куда-то наверх. Мечник воспользовался моментом, сбросив накопившуюся чакру и выпрыснув ее на противника. Несколько крупных сгустков, способных половину храма разрушить, вылетают в сеннина. Тонкий луч чакры врезается в один из сгустков. Детонация.
Сродни сработавшей технике "S"-ранга взрыв, сотрясает землю. Столб пламени ослепляет. Жар даже от направленного взрыва обжигает, заставляя Мунаши покрывать тело слоем воды для защиты. Рев пламени оглушает. И мечник, помня о том, что Кьюджин зачем-то направил луч вверх, оглядывается. На него падает срезанный лучом кусок конструкции, грозясь завалить. Не слишком большой и не слишком тяжелый, для дзенина не страшный, но все же стоит его убрать.
Мунаши складывает свободной рукой печать концентрации и выплевывает сгусток воды, сбивающий обломок над головой, разрывающий его на части. В этот момент грудь пробивает боль. Мунаши содрогается всем телом и опускает взгляд единственного глаза вниз. Дыра. В его груди, прямо на месте, где должно быть сердце, дыра. Сквозное отверстие, в которое может пройти рука.