х»[3], но слова были какие-то странные:
О дайте мне клона скорей,
Из крови и плоти моей,
Чтоб был у него…
Тут они замолчали и покраснели.
— Ну и грязные мыслишки у этого Гарретта.
— Грязные, но глубокие. — Элен из УНБ повернулась к Майклу и зарделась еще сильнее. — Ничего, Майкл, не беспокойся. Думаю… нам с тобой надо остаться здесь.
— Э, нет, — встрепенулась Дайна Мэй. — Там, куда мы идем, наверняка потребуется убеждать, что вся эта сумасшедшая история — правда. Вы, две Элен, лучшее тому доказательство.
Дискуссия продолжалась, и Дайна Мэй с удивлением отметила про себя, что обе Элен постоянно спорят друг с другом.
— Мы слишком мало знаем, чтобы что-то решать, — ныл Виктор.
— Нужно действовать. Мы же знаем, что произойдет с тобой и со мной, если просидим сложа руки до конца рабочего дня.
В итоге было решено, что Майкл останется. В случае необходимости коллеги-руководители скорее поверят ему. И если обе Элен, Дайна Мэй и Виктор добудут достоверную информацию, то, возможно, группе УНБ удастся наказать зло.
— Мы выбьем ось из колеса времени, — напутствовал уходящих Майкл, и, хотя он старался, чтобы фраза звучала шутливо, слова повисли в воздухе, и остальные не нашлись, что ответить.
У самой вершины горы находилось немного зданий. Те, которые видела Дайна Мэй, были сплошь одноэтажные и словно служили входом в какие-то подземные помещения. Деревья здесь росли хилые, трава пожелтела.
У Виктора на все был готов ответ:
— Ветер. Обычная картина для открытых мест близ побережья. А может, к вершинам просто поступает мало влаги.
Элен — Дайна Мэй, идущая впереди, не могла определить какая, — сказала:
— Так или иначе, картина впечатляющая.
«Правильно. Картина».
— Есть кое-что, чего я все-таки не понимаю, — сказала вслух Дайна Мэй. — Даже лучшим голливудским спецэффектам далеко до такого. Неужели компьютеры здесь настолько хороши?
— Хороши в одном, — отозвалась другая Элен, — подделывать куда легче, когда подделываешь даже зрителей.
— Нас.
— Ага. Ты смотришь вокруг, видишь детали, пока фокусируешь на них свой взгляд. Мы, люди, не держим в сознании все, что увидели и узнали. Миллионы лет эволюции ушли на то, чтобы научиться пренебрегать многим и извлекать смысл из ерунды.
Дайна Мэй кинула взгляд на юг, в дымку. Какое же все реальное: горячий сухой ветер; белая полоса на небе — след самолета, скользящего в небе к международному аэропорту Лос-Анджелеса; огромный Эмпайр-стейт-билдинг, возвышающийся над небоскребами делового центра города.
— Нас наверняка окружают десятки погрешностей и противоречий, но, если в какой-то миг они не бросятся нам в глаза, мы их проигнорируем.
— Как не заметили разницы во времени, — кивнула Дайна Мэй.
— Верно! Фактически наша главная задача — разобраться не в том, как обманули каждого из нас в отдельности, а как эта затея срабатывает в отношении многих контактирующих друг с другом индивидов. Это требует совершенно немыслимой аппаратной начинки, возможно, сотни литров одного только конденсата Бозе[4].
— Какой-нибудь крупный прорыв в квантовой компьютерной технике, — предположил Виктор.
У обеих Элен брови удивленно поползли вверх.
— А что, я все-таки журналист. И читаю научную колонку в «Медведе».
Ответ близнецов представлял собой нечто большее, чем монолог, но не дотягивал до диалога:
— Ну… ладно, очко в твою пользу.
Да, этой весной ходили слухи, что Джерри реализовал дерзкий план Гершенфельда о когерентности.
— О, так он получил пятьсот литров конденсата Бозе при комнатной температуре.
— Но все эти байки стали распространяться уже после того как он стал человеком новой эпохи Возрождения. Смысла они не имеют.
«Мы не первые, кого одурачили», — подумала Дайна Мэй.
— Может, — сказала она, — может, он начал с чего-нибудь попроще, с одного сверхбыстрого человека. Мог бы Джерри осуществить единичную загрузку с помощью современного квантового суперкомпьютера?
— Что ж, можно допустить. Значит, мы имеем дело с отдельным гением, воспользовавшимся плодами столетнего труда других гениев в области квантовой вычислительной техники. Выглядит как история о кубе смерти. После сотни лет такой мясорубки уж я бы приготовила Джерри сюрприз из ада.
— Ага, и чтобы вместо лекарства от рака он получил передающееся воздушно-капельным путем бешенство, нацеленное исключительно на престарелых ублюдков-профессоров.
Дайна Мэй не была такой кровожадной, как близнецы.
Они преодолели еще пару сотен ярдов. Газоны выродились в островки сухой дикой травы на голой пыльной земле. Порывы горячего ветра со свистом проносились вдоль горного хребта. Близнецы останавливались через каждые два-три шага, что бы рассмотреть повнимательнее то унылую растительность, то старый дорожный указатель у обочины. Они все время бормотали, сообщая друг дружке детали увиденного, словно пытаясь обнаружить несоответствия:
— … Очень, очень хорошо. Похоже, мы видим одно и то же.
— Возможно, Джерри сохраняет циклы, проводит нас в качестве подпроцессов, запускаемых другим процессом в адресном пространстве одного и того же запускающего процесса.
— Ха! Неудивительно, что мы до сих пор так синхронны.
«Бурчат и бурчат».
— Мы же действительно многое можем предположить…
— … Раз мы приняли безумные исходные условия всего этого.
Здания 0917 все еще не было видно, однако у тех домов, мимо которых они проходили, номера неуклонно понижались: 0933, 0921…
Впереди тропу пересекла шумная группа людей. Они пели. И выглядели как программисты.
— Главное — спокойствие, — мягко сказала Элен. — Эти гулянья имеют, прямое отношение к мотивационной программе найма «МегаТеха». Программисты устраивают здесь вечеринки, как только завершают очередной этап в работе.
— Тоже жертвы? — спросил Виктор. — Или искусственный интеллект?
— Может, и жертвы. Но, держу пари, все встреченные нами по дороге люди — всего лишь низкоуровневые декорации. Они — то Ничто в теориях Рейха, которое делает возможным реальный искусственный интеллект.
Дайна Мэй разглядывала спускающихся по склону певцов. Уже в третий раз они сталкивались на своем пути с кем-то вроде людей.
— Это не имеет смысла, Элен. Мы думаем, что мы просто…
— Смоделированные процессы.
— Да, смоделированные процессы внутри какого-то супер-пупер-компьютера. Но если это правда, тогда некто, стоящий за всем этим, способен контролировать нас лучше, чем любой Большой Брат в реальном мире. Нас могут поймать и перезагрузить в любую минуту, как только мы вызовем подозрение.
Обе Элен остановились и, отвечая, привычно перебивали друг друга.
— Слово тому, у кого спецзнак, — заявила одна, подкинув долларовую монету. — Дайна Мэй, хоть это и загадка, но не такая трудная, как может показаться. Если Рейх использует известные мне методы закачки и перегрузки, то происходящее внутри нашего сознания не так легко интерпретировать. Мысли слишком индивидуальны, слишком рассредоточены. Если мы смоделированные процессы в гигантском квантовом компьютере, то даже программные зонды использовать не так-то просто.
— Ты имеешь в виду что-то вроде камер наблюдения?
— Да. Их тяжело внедрить и привести в действие, поскольку фактически они станут шпионить в среде нашего внутреннего мира. Все усложняется еще тем, что мы наверняка действуем в тысячи раз быстрее, чем в режиме реального времени. Таким образом, Джерри может следить за нами тремя способами. Во-первых, он может контролировать работу своих экспериментальных групп. Если результат окажется неудовлетворительным. Он вправе заподозрить неладное и устранить неисправность простой перезагрузкой.
Какое это счастье, подумала Дайна Мэй, что они не взяли с собой еще каких-нибудь добровольцев.
— Второй способ: отслеживать то, что пишется на выходе программы, которую мы, очевидно, реализуем. Уверена, все, что мы воспринимаем и постигаем, может быть преобразовано в линейный текст, поддающийся истолкованию на внешнем выходе. — Тут она посмотрела на Виктора. — Вот почему никаких передач. — Наладонник все еще оставался у Дайны Мэй.
— Это глупо, — буркнул Виктор. — Сначала никаких фотографий, а теперь даже записывать нельзя.
— Эй, глядите! — воскликнули Элен. — Здание ноль девятьсот семнадцать! — Но речь шла не о самом здании, а всего лишь о табличке, вставленной между камнями.
С асфальта они перешли на грязную тропинку, взбирающуюся на холм.
Теперь они находились так близко от гребня, что до горизонта было рукой подать. В буквальном смысле. Дайна Мэй не видела впереди никакого грунта. Она вспомнила мультик, когда несчастные червячки, как сейчас они сами, добираются до края… и обнаруживают стену в конце своей вселенной. Еще несколько шагов — и путники заглянули за вершину. Перспектива убегала дальше, низкие холмы плавно спускались в долину Сан-Фернандо. Затянутая дымкой, но хорошо различимая, змеилась внизу ниточка трассы 101. Тарзана.
Элен, еще Элен и Виктор не обращали никакого внимания на величественный вид. Они изучали знак на обочине. Через пятнадцать футов — строительные работы. Стройматериалы были свалены на краю котлована, на другой стороне стоял бульдозер. Возможно, тут начали возводить стандартное здание «МегаТеха»… Между тем в дальней стене ямы, как бы спрятавшись в тени, виднелся железный диск, напоминающий дверь банковского хранилища из старого фильма.
— У меня идея, — заявила обладательница спецзнака. — Если мы пройдем через эту дверь, то, возможно, раскроем загадку письма.
— Давай.
Близнецы, балансируя, спустились по крутому склону в яму. Дайна Мэй и Виктор последовали за ними, причем неуклюжий Виктор споткнулся и врезался в Дайну. На дне котлована все выглядело непривычно. Не было видно ни окон, ни щели для карточки-ключа. А приблизившись к массивной двери, Дайна Мэй обнаружила, что она испещрена рубцами и царапинами.