Я кашлянула, желая этим намекнуть, что пора бы перестать парить нам мозги и сменить тему, но не преуспела:
– Тоже ОРВИ? – встрепенулась старушка.
– ОРЗ, – ворчливо ответила я. – Но вы не бойтесь, все свои бациллы я уже рассеяла.
– Вот, кстати, о бациллах! – громко сказала Ирка. – Вы случайно не знаете, как здоровье соседского мальчика? Мы уполномочены в случае необходимости спонсировать покупку витаминов и лекарственных препаратов.
– Да у него все есть, – махнула рукой бабуля. – Андрюшка ни в чем не нуждается.
– Это кто вам сказал, его бабушка?
– Алла Даниловна-то? Да она лишний раз слова не вымолвит! – Старушка недовольно поджала губы и тут же приветливо улыбнулась нам с Иркой: – Да вы садитесь, девочки, на диванчик!
Я обернулась, отыскивая взглядом названный предмет мебели.
– А куда можно шапочку положить? – спросила Ирка.
На крутобоком диванчике небольшим сугробом круглилась серебристая меховая шапка. Я немного удивилась тому, что в июне месяце в доме бабушка надевает зимний головной убор, но потом вспомнила, что она простужена. Может, старушка использует песцовую шапку как муфту для зябнущих рук.
– Какую шапку? – бабуля удивленно глянула на простоволосую Ирку.
Не дожидаясь, пока они закончат неинтересный мне разговор о головных уборах, я бухнулась на мягкий диванчик. Он скрипнул, задрожал, и с противоположного края сиденья, словно подброшенный перекидной доской, взлетел громадный персидский кот.
– О! – обрадовалась я превращению «шапки» в породистого кота.
– Епистоклюс, как тебе не стыдно! – строго обратилась бабушка к коту, который таращил на нас зеленые глаза с резного дубового буфета. – Епистоклюс, ты напугал наших гостей!
– Да я и не испугалась вовсе, – держась за сердце, слабым голосом сказала Ирка.
В лихом прыжке Епистоклюс перемахнул через плечо моей подружки, как цирковая лошадь через барьер, и еще хлестнул ее по щеке пушистым хвостом.
– Садитесь, детка, – повторила старушка специально для Ирки.
Она послушно заняла место, согретое для нее Епистоклюсом, и торопливо шепнула мне на ухо:
– А ты говорила, что это я неправильное имя дала котенку! Ха! У меня Гарри Поттер, а тут вообще какой-то Епи… Ести… Тьфу, стыдно сказать!
– Боюсь спросить, каков сокращенный вариант его имени! – прошептала я в ответ и широко улыбнулась старушке.
Явление Епистоклюса народу сбило нас с курса. Возвращаясь к прерванной теме, я спросила:
– Так что вы говорили о своей соседке? Неприветливая она?
Очевидно, Епистоклюс не вполне устраивал хозяйку как собеседник, потому что бабушка с готовностью включилась в разговор. Тем более что тема была такая интересная – обсуждение поведения и образа жизни соседей.
Мимоходом представившись – звали ее Галиной Ивановной, – бабушка сказала, что она плохо знает свою соседку из первой квартиры, и сразу же опровергла это заявление подробным рассказом о манерах Аллы Даниловны. Оказалось, что та не столько неприветлива, сколько необщительна.
– Здоровается исправно, кланяется, если случайно встретимся, а так, чтобы самой нарочно в гости заглянуть али во дворе на лавочку подсесть, поболтать по-соседски, – так этого от нее никогда не дождешься! – с сожалением сказала Галина Ивановна. – А ежели я сама к ней ненароком загляну – соли там спросить или спичек, она все даст и постарается поскорее меня спровадить. Вежливо, но так, что и на минутку не захочешь задержаться.
– Может, она сглазу боится? – ляпнула Ирка, некстати вспомнив о колдовских штучках-дрючках.
– Так у меня-то глаз добрый и биополе очень даже положительное! – обиделась бабуля. – Я вот на засохший розовый куст посмотрю, подышу на него, рукой поглажу – он и зацветет.
Я недоверчиво хмыкнула. Что-то не видела я в палисаднике у этой пятиэтажки пышно цветущих розовых кустов! Наверняка Галина Ивановна сильно преувеличивает живительную силу своего биополя.
– А кто синяк, глаз подбитый, мальчонке соседскому вывел в два счета? – продолжала горячиться бабуля.
– Вывели глаз? – испугалась Ирка, покосившись на фотографию одноглазого солдата.
– Вывела синяк!
– Это у какого соседского мальчонки синяк под глазом был? – встрепенулась я. – Не у того Андрюши, которому мы подарочек принесли? У внука Аллы Даниловны из первой квартиры?
– У Дюшки, у кого же еще. – Старушка пожала махровыми плечами. – Дюшкой Андрейку бабушка называет, прозвище такое домашнее.
– Неужели маленького Андрюшу родная бабушка побила? – Ирка сделала строгое лицо и опять демонстративно затрясла солнечным бейджем вымышленного фонда. – Расскажите, мы по долгу службы обязаны знать о случаях жестокого обращения с детьми!
– Ой, да при чем тут его бабушка? Андрейка вечером из садика пришел с фингалом под глазом. Подрался малец! Какие-то мальчишки обзывали его выб… ну, незаконнорожденным. – Бабушка постеснялась озвучить ругательное слово и слегка покраснела. – Не иначе, сорванцы от родителей что-то такое слышали, сами-то не придумали бы.
– А разве мама мальчика не была замужем? – спросила я. – Я думала, у нее мужняя фамилия, ведь бабушка Андрейки – Пожарская, а мама, Людмила, Петрова.
– Пожарская? – повторила баба Галя, пошевелив бровями. – Да нет же, вы путаете! Алла Даниловна Петрова. А Пожарские – это старые хозяева квартиры, Мария Тимофеевна и Михаил Петрович. Вот это были соседи так соседи! Мы с ними и телевизор вместе смотрели, и сериалы обсуждали, и кулинарными рецептами обменивались. Даже животные наши дружили, мой Епистоклюс и их Мурочка.
Галина Ивановна мечтательно зажмурилась, вспоминая счастливую жизнь с соседями Пожарскими. Я посмотрела на кота: Епистоклюс прикрыл зеленые глаза и облизнулся. Наверное, тоже с приязнью вспомнил соседскую кошку Мурочку.
– Значит, Алла Даниловна купила квартиру у этих Пожарских? – спросила Ирка, неукоснительно продолжая допрос.
– Купила, – с сожалением ответила старушка. – Хорошую цену дала, Тимофеевна с Петровичем на эти деньги двухэтажный домик в пригороде купили, с большим участком. Они там кроликов завели и поросеночка.
Бабуля завистливо вздохнула. Хулиган Епистоклюс, словно передразнивая хозяйку, шумно зевнул. Ирка толкнула меня коленом и прошипела:
– Не спи, Холмсиха самозваная! Делай свою работу!
Я перестала отвлекаться на кошачьи ужимки и сосредоточилась на беседе. Значит, Алла Даниловна купила квартиру у Пожарских и не стала переоформлять телефон на свое имя. Правильно, я сама поступила точно так же, переоформление телефонного номера на нового владельца квартиры – удовольствие платное, зачем же деньги зря тратить. Хотя, если она смогла купить недешевую квартиру, значит, в деньгах не стеснена?
– Алла Даниловна – состоятельная дама? – переадресовала я вопрос бабе Гале. – У нее высокая зарплата или, может, наследство какое досталось?
– Или ей дочь помогает материально? – подсказала Ирка.
– Зарплата у ей чепуховая, она в нашем РЭУ паспортисткой работает, – охотно ответила старушка. – Насчет наследства ничего не знаю, а дочка к ней редко-редко приезжает, девка в городе живет. Мальчонку-то на бабку бросила, а сама – фьюить! Финтифлюшка. Я ее вообще всего один раз видала, случайно встретила: вышла мусор выносить, а она под соседской дверью топчется. Видно, ключа у нее не было, а там дома никого. Я ее спрашиваю: «Ты Людмила?» А она молчит, только глаза на меня пялит и носом дергает, словно воняет что. Правда, мусор у меня в ведре был…
– Она такая красивая, стройная, с длинными черными волосами и голубыми глазами? – спросила я.
– Волосы у ей в гульку забраны были, а глаза черными очками закрыты. А стройная – это значит тощая? Тогда да, она. Насчет красоты только не скажу, это дело вкуса, мне лично девка совсем не поглянулась. Знаете, на кого она похожа? Ну, чисто сучка, прости господи. – Баба Галя сначала плюнула, а потом перекрестилась. – У Пожарских такая же была. Норовистая – ух!
Бабуля ухнула филином, Епистоклюс насторожил уши и открыл глаза.
– Слушайте, может, мы о разных людях говорим? – притворно озадачилась я. – Посмотрите, пожалуйста, это Андрюша?
Я подсунула старушке свой наладонник с выведенной на экран картинкой – тем самым «морским» снимком малыша, который я украдкой скачала с мобильного телефона Людочки Петровой.
– Епистоклюс, где мои очки? – заметалась близорукая баба Галя.
Старушка не поленилась встать с кресла, заглянула под подушку сиденья, пошарила на книжной полке, похлопала по газетам на журнальном столике.
Видя, что поиски очков затянулись, Ирка стрельнула в меня шкодливым взглядом, потом привстала с дивана, сунулась лицом к усатой морде Епистоклюса и требовательно шепнула:
– Ассио очки!
Потревоженный кот нервно всплеснул хвостом и смахнул с полки на пол искомый оптический прибор.
– Спасибо, Епистоклюс! – важно сказала баба Галя, ничуть не удивившись.
– Надо же! Сработало! – потрясенно ахнула Ирка и шлепнулась обратно на диван.
– Точно, это Андрейка! – подтвердила мою догадку Галина Ивановна, рассмотрев фотографию на экране наладонника сквозь мощную оптику очков. – Видите, родинки у него на плечике? Точная копия созвездия «Орион», так Алла Даниловна говорит.
Ирка вплоть до нашего с ней ухода из гостей не проронила больше ни слова. Финальную часть встречи мы с бабой Галей провели один на один. Моя подружка и кот Епистоклюс, одинаково ошеломленные, таращились исключительно друг на друга.
– Я что-то пропустила или нет? – слабым голосом спросила меня Ирка уже в машине.
Я испытующе посмотрела на нее: шутит или нет? Пропустила подружка немало. Не заметила, как трогательно расцеловала меня на прощанье общительная старушка Галина Ивановна. Не обратила внимания, что я мимоходом свистнула с веревки на бельевой площадке у подъезда пару детских вещичек.
Малышовые футболку и шортики я утащила не корысти ради, хотя они вполне подошли бы моему собственному сынишке, размер был тот же. Честно говоря, разжимая красные пласмассовые прищепки, удерживавшие на веревке детские одежки, я действовала спонтанно, сама еще не вполне представляя, зачем мне это нужно.