Я оглянулся. Возле нас, улыбаясь, стояла женщина-пилот в кожанке с погонами старшего лейтенанта и летным шлемом на голове, из-под которого выбивались золотые пряди волос.
- «Сусанин», - вдруг вспомнил я. - Елена… Елена…
- Павловна. Ну, значит, не совсем забыли, - рассмеялась летчица, - вот где привелось свидеться…
- Действительно, неожиданная встреча! - сказал я, пожимая ей руку.
- Э-э, да вы, оказывается, старые приятели, - разочарованно произнес подполковник, - а я-то хотел похвалить вас товарищ Кожанова. Вот, мол, какой у нас лихой летчик на связи работает.
- «Старые друзья», а ведь не сказала, куда едет, - засмеялся я.
- Но ведь и вы тоже промолчали, - сказала Елена Павловна. - Да и зачем это было надо? Военная тайна, пусть даже самая незначительная, остается тайной.
- Правильно, старший лейтенант! - важно подтвердил подполковник. - А теперь прошу в помещение, разговеться с дороги.
Они пошли.
- А где же Кружельник? - спросил я Аркатова.
- Я тут, обыватэлю полковник, - делая шаг вперед, проговорил молодой высокого роста сержант в летной форме, стоявший у самолета.
- Это мы в целях конспирации переодели его в нашу форму, - объяснил Аркатов.
Я посмотрел в лицо спокойно глядевшего на меня сержанта. Оно понравилось мне. Взор был ясный, глаза смотрели спокойно и доверчиво, а открытое, симпатичное лицо располагало к себе.
- Здравствуйте, Ян Кружельник! - подавая ему руку, сказал я.
- Здравствуйте, обыватэлю полковник! Вы знаете мое имя? - спросил он, и по вспыхнувшему лицу пробежала краска радостного смущения.
- Знаю! Мне приятно познакомиться с вами. Я много слышал о вас хорошего, сержант.
Он недоумевающе посмотрел на меня, затем перевел взгляд на Аркатова, тоже вопросительно смотревшего на меня.
- Потом объясню, а сейчас пойдемте к нашему гостеприимному хозяину и закусим с дороги. Во всяком случае, Ян, помните, что вы попали к доброжелательно относящимся к вам людям. - И мы пошли к дому подполковника.
Кружельник говорил по-русски довольно свободно, лишь несколько твердо произнося слова.
- Где вы научились русскому языку? - спросил я.
- В Варшаве. Я брал уроки у живших там русских, а затем, когда мы отступили из Польши, - в армии.
Мы вошли в комнату, где уже хлопотал подполковник. Елена Павловна, сбросив кожанку, осталась в платье защитного цвета, на котором блестела «Красная Звезда».
Аркатов и Кружельник пошли помыться, а я присел возле Кожановой.
Итак, два москвича снова случайно встретились в столице Ирана.
Удивительные все-таки вещи бывают на свете, - сказала она.
- На войне все возможно, - ответил я.
В комнату вошли Аркатов и Кружельник. Свежие, только что помывшиеся, пахнущие одеколоном, они внесли с собой струю молодости и задора. Когда все расселись по местам, подполковник, подняв бокал, сказал:
- Сто казенных граммов за победу, за разгром врага!
Мы выпили.
- Вторые и последние за Родину! - снова произнес хозяин.
Мы стоя выпили за предложенный тост, потом сели, беседуя о Москве, о делах фронта, обо всем, что волновало наши сердца.
За окнами уже была ночь, когда я встал и распростился с гостеприимным хозяином.
- Ваш «зис» вернется к утру.
- Пож-жалуйста. У меня тут еще три машины, - ответил он.
- Товарищ полковник! Через день я улетаю обратно, завтра буду в Тегеране, может быть, вы разрешите навестить вас? - сказала Кожанова.
- Будем рады, Елена Павловна. Обязательно зайдите, - и я дал ей наш адрес.
Спустя полчаса вместе с Кружельником я ехал обратно в столицу. За нами шла моя машина, в которой подремывал Аркатов.
Мы въехали во двор через распахнутые ворота, сейчас же захлопнувшиеся наглухо. Спущенные занавески не дали возможности дежурившим у дома шпикам рассмотреть сидевших в машинах людей.
Я и Аркатов пошли к генералу, дожидавшемуся нас на своей половине дома.
- Здравствуйте, старый приятель, - радушно приветствовал Аркатова генерал. Они трижды поцеловались. - Ну, выглядите вы по-старому, разве только одеты попарадней, - сказал генерал, оглядывая Аркатова.
- Зато вы оба, товарищ генерал, помолодели.
- Ну, какое там помолодели, просто отдохнули на спокойных хлебах невоюющего государства, - сказал генерал. - А где же ваш спутник?
- Он остался с Сеоевым, - ответил я.
Мы сели. Генерал спрашивал Аркатова о фронте, об офицерах-сослуживцах, словом, обо всем, не задавая ему вопроса о «деле с привидениями». Капитан охотно и подробно отвечал, но было видно, что этот общий и не имеющий прямого отношения к его вызову разговор удивлял его.
- А мы, товарищ генерал, ломали голову, где вы. Одни говорили - в Верховной ставке, другие уверяли, что на Дальнем Востоке, третьи - что вы командуете армией на юге, а были и такие, что уверяли, будто видели вас даже на Урале.
- Словом, сам вездесущий бог, - засмеялся генерал. - Ну, а как там у вас идут дела? Кончили вы, наконец, «дело о привидениях»?
Аркатов хитро посмотрел на него.
- Так точно, товарищ генерал! Все то, что касалось нас, уже сделано, а теперь будем вместе заканчивать то, что осталось у вас.
Мы рассмеялись.
- А почему вы так думаете, Аркатов?
- Очень просто, товарищ генерал. Во-первых, потому, что товарищ полковник писал, что и мы, и вы с двух концов ведем это дело. А раз вы находитесь здесь, значит, и оно тут. Это первое. Если же так стремительно и срочно вызывают меня и капрала Кружельника с фронта, значит именно по тому самому делу, которое распутываем мы, - это второе.
Он замолчал, выразительно глядя на нас.
- Кое-что верно, во всяком случае логически мыслить вы еще не разучились, - улыбаясь, сказал генерал. - Так вот, именно за этим вы и вызваны сюда. Расскажите сжато и ясно все, что показал Юльский, и какие выводы и заключение сделало следствие.
Было уже около двух часов ночи, когда капитан закончил свой «сжатый» доклад.
Юльский не утаил ничего. Поняв, что выхода нет, что дело раскрыто и что Сайкс выбыл в Иран, он решил рассказать все.
- Сначала он не верил в отъезд Сайкса и просил вызвать кого-нибудь из Союзной торговой миссии, но когда мы показали ему письменное отношение из миссии об отъезде Сайкса и о том, что никто не знает Юльского и поэтому ничем не может быть полезным ему, он сдал, растерялся и показал все, что знал, - пояснил Аркатов.
Отступая из города, немцы оставили часть своей агентуры, которая перешла в подчинение Сайксу. Никто, кроме Юльского и «Красновой», не знал Сайкса и не встречался с ним. Это отчасти и послужило причиною смерти «Красновой» после того, как покушение на полковника и генерала не удалось.
- Сайкс как таковой выплыл только в конце следствия. До этого он у нас фигурировал сначала как «маленький человечек», а затем как Косоуров, - пояснил Аркатов. - «Краснова» - немецкая шпионка. Агент объединенной разведки. Незадолго до этого она провалилась на работе в Польше и была переведена в Н-ск, но уже тогда дни ее были сочтены, и Юльский знал об этом. Неудача с отравлением и возможность ее ареста заставили Косоурова покончить с нею.
- Кто убил ее?
- Сайкс.
Я похолодел от страха, думая о Зосе.
- Что скажете о Кружельнике? - спросил генерал.
- Только хорошее. Честный, правдивый, храбрый солдат. Прямой и справедливый человек, истинный польский патриот.
- О-о, как вы его хвалите, а я помню другую характеристику!..
- Я ошибался. Кружельник настоящий патриот, мечтающий о социальных переменах в стране. Такие, как он, будут строителями будущей демократической Польши.
- Как вы думаете, почему он вызван сюда вместе с вами? Ну, Аркатов, подумайте.
- Я всю дорогу об этом думал, товарищ генерал, да и сейчас думаю о том же, но, честное слово, не знаю… То есть, конечно, потому, что конец «дела с призраками» находится здесь, но вот точнее не догадываюсь.
- Ну, ладно! За то, что вы честно признались в своей ошибке относительно капрала Кружельника… - И генерал подробно рассказал о Зосе, мистрис Барк и о Генриэтте Янковецкой.
Аркатов внимательно слушал генерала, и только когда генерал коснулся Зоси, он медленно сказал:
- Какое счастье для Кружельника!.. Ведь он убежден, что она погибла. А что она представляет из себя?
Генерал посмотрел на меня и, улыбнувшись, сказал:
- Она знакомая полковника. Он еще лучше аттестует ее, чем вы брата. - Потом уже серьезно добавил: - Они действительно хорошие ребята, и я буду рад за них, когда они встретятся.
- Ну, товарищ генерал, теперь мне все понятно, - сказал Аркатов. - В ней и заключается причина вызова Кружельника!
- Точно! - сказал я, давая ему копию письма Юльского к Зосе.
Аркатов прочел, посмотрел на нас, подумал и затем сказал:
- Понимаю… Значит, появление брата убедит сестру во лжи Сайкса, и тогда…
- …и тогда будет окончена последняя страница «дела о привидениях» и захлопнута папка с ним, - закончил генерал.
Кружельник лежал на кровати, которую ему уступил Сеоев. Великан осетин угощал капрала чаем, виноградным вином и холодной курицей, оставшейся от обеда Сеоев не знал, что его гость родной брат Зоси. Я еще утром приказал ему не рассказывать людям, которые приедут со мною, ни о микрофоне, ни о Зосе, и вообще вовсе не касаться этой темы.
Оба сержанта вскочили при моем появлении.
- Садитесь, товарищи, - сказал я, усаживаясь на краешек кровати. - Ну, как, отдохнули с дороги?
- Отдохнул, обыватэлю полковник, да и путешествие не было тяжелым, - подбирая слова, ответил Кружельник.
- Дайте-ка и мне, Сеоев, чаю и пройдите ко мне. На окне стоит бутылка розового ширазского вина и пачка московского печенья.
- Слушаюсь, товарищ полковник, - ответил, уходя, сержант.
- Ну-с, Ян, расскажите о себе. Мне нужно знать о вас больше для того, чтобы работать с вами.
- Спрашивайте, обыватэлю полковник, я отвечу на все вопросы, - сказал капрал.