— Как будто ты уже можешь сделать больнее, чем сделал, — бросила она ледяным тоном. — А что я получу в случае твоей смерти?
Мужчина усмехнулся.
— Дорогая, если такое случится, то мы умрем в один день как любящая семейная пара. Подписывай, — с нажимом повторил он.
Стиснув зубы, она подошла к столу и вывела подпись.
Ep. 08. Молодой босс (I)
— Госпожа Люберецкая вчера вечером вышла замуж, — известил меня утром Глеб, едва я спустился в гостиную.
Как будто в мире нет новости интереснее и радостнее. Видимо, прямиком из клуба и вышла — можно поаплодировать такой удаче.
— Прикинь, — добавил он, — за руководителя балетной труппы Императорского театра. Он же еще и хозяин «Кукольного домика».
Как мило, руководитель балетной труппы Императорского театра еще и хозяин частного публичного дома — какой мезальянс.
— Думается мне, — не унимался друг, — что на такое скорое предложение его вдохновил ты…
Остается только поздравить приму со счастливым замужеством. Ну а я не лезу в чужое счастье — особенно если счастье такое уродливое, лысое, крохотное и купленное за деньги. Пора уже заняться девушками подостойнее.
Аэропорт привычно встретил шумом самолетов, грохотом чемоданов, плотной толпой и горящим табло. Убедившись, что нужный рейс прибудет без опозданий, мы прошли в зал прилета.
— Домой я поведу, — заявил Глеб, косясь на ключи в моей руке, которые я у него благоразумно отобрал.
— Нет, пока девчонки в машине, за рулем я.
— Да почему?
— Город — это просто перекресток между автобанами и автотрассами, — напомнил я ему его же мудрость. — Чем быстрее ты его пролетишь, тем лучше…
Вот именно поэтому я и не пускал его за руль, когда в машине был хоть кто-то, кто мне дорог — кроме нас двоих.
— О, прилетели! — оживился друг, глядя на табло.
Совсем скоро двери, скрывавшие внутренности аэропорта, распахнулись, и с выходящей толпой — даже впереди толпы, первыми, словно куда-то опаздывали — выскочили Уля и Агата с полученными чемоданами. Мы заметили их, они нас. Следом с радостным воплем ведьмочка бросила свой багаж и кинулась на шею сразу к нам двоим, щекоча лица своими каштановыми кудряшками. Как кидалась на нас в детстве, так с тех пор ничего и не изменилось — разве что стала потяжелее и начинала дуться, если в процессе мы ее щипали за разные места.
Ульяна же остановилась рядом, глядя на меня и улыбаясь — сияя ярче солнца, которое освещало зал. Сняв ведьмочку, я притянул Улю к себе. Мои руки скользнули по ее талии, ее — обвились вокруг моей шеи. Наши губы встретились, и весь аэропорт будто куда-то исчез со всей его толкотней и звуками — всегда удивлялся этому колдовству. Остались только нежность поцелуя, такой родной манящий запах и мягкость податливого тела под моими пальцами. Из этого мгновения не хотелось выныривать. Наконец-то настоящее после всей столичной мишуры.
За спиной раздалось выразительное «Хм!»
— Я, конечно, все понимаю, — подала голос ведьмочка, — но этим можно заняться и дома…
Нет, ты вообще ничего не понимаешь — маленькая еще. Даже Глеб вон никуда не торопил.
Нацеловавшись вдоволь, я подхватил в одну руку Улю, в другую ее чемодан. Друг взял поклажу нашей вредной малышки, и всей компанией мы отправились на парковку, где ждал недавно отжатый черный кадиллак. По случаю мы решили обкатать обновку.
— Новая машина? — сразу же оглядела ее Агата.
— Ага, — довольно отозвался Глеб, — компенсация.
— Что, — прищурилась она, — вы тут всего ничего, а люди уже начали платить, чтобы вас больше не видеть?
— А ты что думала, — усмехнулся я, — мы не будем работать над репутацией?
Погрузив сумки в багажник, а девчонок на заднее сидение, мы наконец покинули аэропорт. Стоило тронуться, как за спиной началась трансляция. Ведьмочка защебетала, словно включенное радио, делясь впечатлениями о первой в жизни поездке на самолете. Среди этой самозабвенной болтовни я поймал в зеркале Улин взгляд. Улыбнувшись мне, она беззвучно, одними губами, произнесла два слова — и если первое еще оставляло неоднозначность толкований, то второе точно было «тебя».
Внезапно в салоне наступила тишина — наше личное радио почему-то сломалось.
— А где звуки? — полюбопытствовал я.
— Вспоминаю рецепт зелья от приворота, — ехидно откликнулась с заднего сидения ведьмочка.
— А что, по-твоему, в этой машине кого-то приворожили?
— Конечно, — в тон нашей общей подружке отозвался Глеб, — знаем мы тебя, читера!
Уля сзади усмехнулась.
— А что ты смеешься? — Агата повернулась к ней. — Жертва приворота может об этом и не знать. Зато это многое объясняет.
— Например? — уточнил я.
— Например, почему она сама к тебе сенных девок водила, — охотно пояснила подруга.
— А что такого? — предполагаемая жертва приворота пожала плечами. — Жить с Темнотой не просто, а я хочу помочь. К тому же мы давно обговорили этот момент.
— Опа, — тут же оживился Глеб, — и как же вы обговорили? Хотя бы в общих выражениях…
«Ты-то чего завелся?» — мысленно поинтересовался я.
«Да я только сейчас оценил, как кто-то удобно устроился, — отозвался он. — Аж восхищаюсь.»
— А вообще, Ульян, имей в виду, — продолжил этот поганец вслух, обращаясь к ней, но нахально поглядывая на меня, — если ему можно, то и тебе тоже можно…
В следующий миг его рука взлетела в воздух и сама залепила ему смачный подзатыльник, как бы помогая встать мозгам на место и немного фильтровать выходящий поток.
«Да я просто проверял,» — протянул он, потирая голову.
Так и я просто. Просто думай в следующий раз, что ты проверяешь и на ком.
— Мне никто больше не нужен, — Уля снова перехватила в зеркале мой взгляд.
— Он тебя, похоже, реально приворожил, — с усмешкой заметила Агата. — Скажи хоть чем. Интереса ради.
Моя прелестница улыбнулась — лукаво, как умела только она — и, придвинувшись к этой вредной малышке, что-то прошептала ей на ухо. Миг — и личико ведьмочки резко вспыхнуло, будто на него опрокинули ведерко алой краски. Думать же надо было, кого трогаешь.
— Да как такое говорить-то можно! — выдохнула она, растирая горящие щеки. — Тебе вообще не стыдно⁈..
— Что? — заерзал от любопытства Глеб. — Что она тебе сказала?
— Между нами девочками, — Уля невозмутимо вернулась на место и подмигнула мне.
Вот такая она — моя развратная недотрога.
Наконец мы добрались до дома и всей компанией вошли в гостиную, где, усиленно скрывая любопытство, ждала Дарья в форме Святейшего Синода. Я представил всех друг другу, и девушки довольно охотно обменялись парой слов. А затем с новыми соседками полез знакомиться и Харон, показав себя с ходу во всей красе — выскочив из тени на стене и метнувшись на девчонок, как хищная птица. Обе взвизгнули, увидев эту костлявую граблю, хотя я обеих уже морально к нему подготовил. Поганец резко замер, поймав мой взгляд. Очень вовремя, потому что следующим поймал бы хороших люлей.
— Грабли свои убрал, — я отпихнул его подальше от Ули, в сторону которой как раз нацелились эти наглые пальчики. — И даже не думай ее трогать. Тронешь — прибью. В общем, если будет донимать, — я повернулся к Агате, — тоже можешь не сдерживаться.
— Зачем его бить, — ведьмочка сразу вступилась за бедное, несчастное существо размером с диван, — надо же лаской, — и решительно шагнула к Харону. — Аномалии же как живые, а все живое любит ласку…
Выговаривая все это, она поглаживала по темным костяшкам, владелец которых подозрительно спокойно стоял на месте и будто бы даже слушал. А затем посреди очередной ее сентиментальной сентенции этот любитель ласки вскинул в воздух два огромных пальчика и дал Агате звонкий щелбан, выбрав на ее теле самое мягкое место, какое нашел. На него же она и плюхнулась, растерянно глядя на нахальную граблю, которая с довольным видом уползла в тень. Без всяких усилий поганец в очередной раз оправдал свое прозвище.
— Можешь быть с ним так ласкова, как только захочешь, — я помог подруге подняться, — и вообще не скупиться на нежности. Ему не повредит.
Рядом раздался тягучий выдох. Уля положила руку на грудь и осторожно помассировала, словно что-то внутри вдруг стало давить.
— Как ты? — спросил я, рассматривая ее слегка побледневшее лицо.
— Нормально вроде, — отозвалась она, — только душно чуть-чуть.
— Ульяна, как служитель Святейшего Синода, — тут же влезла наша мадам, — хочу вам напомнить, что вы не обязаны здесь находиться, поскольку обычным людям…
— Ты-то хоть не душни, — перебил я и, подхватив Улю за талию, увел в свой кабинет и запер дверь, чтобы наверняка никто не вломился с ценными советами.
С еле заметной слабостью девушка прислонилась к стене. Неудивительно: после недавнего отравления скверна будто до сих пор ощущалась в воздухе, и, пока она полностью не выветрится, обычным людям долго находиться здесь нельзя. Это похоже на горную болезнь, когда не хватает кислорода — так же действует и Темнота, вытягивая силы из неподготовленных. Благо, я продумал этот момент.
— Закрой глаза.
Ульяна послушно сомкнула веки, не задавая вопросов. С ней всегда легко — она верит мне безоговорочно. Вытащив из кармана амулет, который заказал в Лукавых рядах, я застегнул витую цепочку у нее на шее. Не открывая глаз, Уля вздрагивала от каждого моего прикосновения и тянулась навстречу, словно прося еще. Холодный серебряный кулон упал в ложбинку ее груди, где начал мгновенно теплеть. Я слегка оттянул край ее футболки, помогая амулету устроиться поудобнее. В неглубоком вырезе, ставшем чуть больше, мелькнули границы тонкого голубого кружева. О, а я его помню — сам ей однажды дарил. Там и трусики должны быть такие же. Мне нравилось дарить ей то, что касалось тех же мест, которых любил касаться я. Интересно, на ней сейчас полный комплект?
— Можно? — с улыбкой спросила Уля, будто читая мои мысли.
Я разрешил, и, открыв глаза, она с любопытством взглянула на кулон на груди — с точной копией герба моей печатки.