— А что это означает?
— Правила безопасности, — пояснил я, наблюдая, как стремительно исчезает ее недавняя бледность, словно невидимая кисть пробежалась по лицу, возвращая цвет. — А еще этот амулет означает, что ты принадлежишь мне. В общем, ничего нового.
— Вот что значит попасть в плен к колдуну, — лукаво протянула Уля. — И где ты поселишь пленницу?
Изначально я планировал подготовить отдельную комнату рядом с моей, но передумал.
— В моей постели. Потому что ты попала не в плен, а в сексуальное рабство.
— Ох, как страшно, — игриво парировала она. — По-моему, я уже давно в него попала…
Еще скажи, что тебя это не устраивает — вон как глаза жарко заблестели.
— А чем мне еще здесь заниматься? — спросила моя пленница. — Ну, кроме рабства.
— Будешь хозяйкой. Этому дому очень нужна заботливая хозяйка.
Несколько мгновений Уля молча смотрела на меня — пока в ее серых глазах взрывались фейерверки, делая их необыкновенно яркими.
— То есть ты хочешь, — наконец медленно заговорила она, — чтобы я была хозяйкой в доме, где ты хозяин?.. И что это значит?
Ну ты же умная девочка — сама прекрасно понимаешь, что это значит.
— Что кто-то возьмет на себя ответственность за чистоту, порядок, уют и горячие обеды. И будет заботиться об остальных живущих тут бездельниках.
— Ну вот, — Уля попыталась спрятать улыбку, но не справилась, — испортил такой романтичный момент. Как всегда…
Вытянув руку, она ласково провела кончиками пальцев по моей щеке. Я перехватил ее и, перевернув, поцеловал ладонь.
— Что ты, кстати, нашей ведьмочке в машине сказала?
— Одну пошлость, — усмехнулась моя прелестница. — Мне бы не хотелось это повторять.
— Я заинтригован.
— Если коротко, — Уля шаловливо прищурилась, — то это было про твой член.
— Соскучилась по нему? — я приблизился к ней вплотную.
— По вам обоим, — она обвивала мою шею руками.
Не прекращая поцелуй, я подхватил ее под бедра и отнес на кушетку. Пора уже осваиваться в новом кабинете. Теперь это место окончательно стало моим.
Кушетка с честью выдержала тест-драйв — хотя после пары особенно смачных скрипов я думал, что она развалится. Когда мы закончили, Уля была растрепанная, мятая и немного испачканная. Одежду мы даже снимать не стали, просто задрали и сдвинули все в нужных местах — то ли я так соскучился, то ли столько скопилось энергии. А секс вообще-то отличный способ избавляться от излишков.
— Привыкай, — сказал я, любуясь ее затисканным видом, — теперь такое будет часто.
— Похоже, шутка про секс-рабство была не совсем шуткой, — сладко улыбнулась моя наложница.
Ты даже не представляешь, сколько у меня непристойностей в планах с твоим участием. Последний раз столько же было, когда мы были подростками. Похоже, и правда сильно соскучился.
Оставив Улю приводить себя в порядок, я вышел из кабинета и притворил дверь. Глеб, Агата и Дарья сидели на диване в другом конце гостиной и разговаривали, не обращая внимания на жирную тень, которая валялась за мягкой спинкой. Да и зачем обращать? Этот поганец умел выбивать внимание и сам. Тень то и дело материализовывалась в наглую костлявую ручищу, тыкала ведьмочку в плечо и под ее возмущенные вскрики растекалась обратно по полу — мол «а я тут ни при чем».
Все дружно повернулись, как только я появился в гостиной.
— А где Ульяна? — спросила Агата, потирая плечо и грозно косясь за диван.
Улю мы чуть-чуть растрепали, помяли и запачкали. Вид у нее был соблазнительный, но не презентабельный.
— Решила отдохнуть с дороги.
— Точнее, после осмотра Костиного кабинета, — ехидно вставил Глеб.
«Завидуй тише,» — посоветовал я ему.
«Трахайся тише,» — парировал он.
А нечего прислушиваться. Вон Агата, судя по лицу, вообще ничего не поняла. А вот Дарья хмыкнула, но, в отличие от некоторых, тактично промолчала.
— Ну что, — я обвел всю компанию глазами, — поехали смотреть столицу.
Радостный ведьмочкин писк подсказал, что это отличное решение. Его даже Харон за диваном испугался и засунул свои загребущие костяшки обратно в тень.
— Я понял, чего мне не хватает для полного счастья, — заявил Глеб, пока мы ждали в гостиной собирающихся на прогулку девчонок. — Собственного клуба! — изрек он. — Типа того, где мы были вчера.
— Гарема, ты хотел сказать, — с иронией поправил я.
— Вот смотри, у отца есть «Родное поле», — невозмутимо продолжил он, — у Сеньки его Торговая палата, у Женьки жена, ты вообще мессир. А что есть у меня? Мне тоже нужен шанс!
— Так, может, тебя на работу устроить?
— А дальше что, жениться прикажешь? — хмыкнул он.
О, я бы на это посмотрел. Но сначала хотя бы девушку найти, которая будет терпеть твои выходки постоянно. С удовольствием бы познакомился с человеком, который окажется терпеливее меня.
— А я думал, ты желаешь мне добра, — с притворным вздохом протянул друг.
— Давай я тебе абонемент в бордель куплю.
Это выйдет гораздо дешевле и практичнее, чем личный клуб.
Девчонки появились одновременно — все три. Со второго этажа спустились Уля и Агата, успевшие, судя по сияющему виду, принять душ и переодеться, а из глубины дома вышла Дарья, которую мы тоже позвали с собой. Поначалу она отказывалась, нацепив невозмутимую маску «я тут на службе», которая дрогнула в улыбке, когда ее позвала Уля, сказав, что ее сюда, оказывается, тоже работать привезли, и томно покосилась на меня, как бы намекая, что хоть сейчас готова отрабатывать. Надо же, какая трудолюбивая девушка.
Но самый весомый аргумент, как ни странно, привела Агата.
— Пойдемте с нами, — сказала ведьмочка, — при вас эти двое будут вести себя приличнее.
— Ха, — только и ответила наша мадам, но тем не менее пошла собираться.
И вот сейчас впервые на моей памяти Дарья предстала перед нами хоть в чем-то, кроме формы Синода — надев на прогулку обычные голубые джинсы и белую блузку. Даже волосы из строго пучка преобразовались в светлый хвост до лопаток — правда, такой же строгий, без единой выбивающейся пряди. Да и одежда снова в бело-голубых тонах — но все равно это уже прогресс.
«Кажется, у меня есть шанс,» — воодушевился Глеб.
«Не обольщайся. По-моему, это сердце уже занято какими-то голубыми глазами.»
«Ну если у нее такой фетиш, — хмыкнул друг, — то я могу и линзы вставить…»
Всей компанией мы свободно погрузились в кадиллак — как разумно было отжать этот вместительный катафалк — и отправились на прогулку. Сначала пообедали, потом покатались на катере по Неве, погуляли вдоль каналов, покормили наших дам мороженым. Следом посетили Летний сад и прошли мимо дворца, чья охрана по ту сторону силового поля нас узнала и проводила подозрительными взглядами, словно опасаясь, что мы опять будем таранить барьер. Чем? Девчонками?
Дарья, не казавшаяся образцом дружелюбия, почти мгновенно перешла с Ульяной на «ты» и, гуляя по дорожке около Адмиралтейства, о чем-то вполголоса доверительно с ней говорила. У Ули был редкий талант: она буквально за полчаса могла поладить с кем угодно и сделать этого человека полезным мне. Для себя так не старалась, как для меня.
Под конец мы нагрянули в одно уютное кафе, у чьей витрины зависла вновь проголодавшаяся Агата. А тут было, над чем зависнуть: за стеклом гордо примостился огромный торт в форме империи, предлагая удовлетворить не только аппетит, но и амбиции — каждый мог отрезать себе кусочек империи и съесть. Приземлившись за столик, мы заказали горячий шоколад для Агаты, травяной чай для Ульяны и кофе для остальных и, пробежавшись по меню, выбрали с десяток разных пирожных на пробу и пару кусочков империи с разных ее концов. А затем начали дегустацию. На удивление наша мадам оказалась не меньшей сладкоежкой, чем ведьмочка — кто бы мог подумать, что скрывается за суровой формой Синода.
— Мессир Павловский… — неожиданно раздалось рядом, едва я сделал глоток.
К столику подошел пожилой прилично одетый мужчина — на вид типичный зажиточный горожанин.
— Простите, что отрываю, Константин Григорьевич, — он вежливо поклонился, — но я по делу.
«О, уже второй,» — прокомментировал Глеб, догадавшись, по какому делу.
Технически пятый — остальные просто решили вопрос с Савелием, о чем он мне и сообщил. Этот же почему-то не смог, предпочтя пообщаться с мессиром лично. Не теряя времени, он принес соболезнования и попросил принять его обратно, а также обильно извинялся, что не пришел сразу, как только я вступил в наследство. Ну а чего здесь-то? Мог бы и домой ко мне прийти. И как только узнал, что я тут? Надеюсь, не ходил за нами по городу, выжидая удобный момент.
Перебив этот почтительный поток, я уточнил его имя и позвонил своему приказчику. Тот подтвердил, что такой подписчик у нас был.
— Хороший человек, — сказал Савелий. — Растерялся после смерти Григория Марковича, долго думал, что делать. А потом у него проблемы начались. Так что без вашего согласия я перезаключать с ним договор не стал…
— Итак, — закончив вызов, я вернулся к просителю, — какого рода у вас проблемы?
Хотя ответ я уже понял по его расстроенному лицу. Основные проблемы обычно случаются не с аномалиями и прочей нечистью, а с другими колдунами. Всякую дрянь с той стороны придет и почистит Синод. А вот найти причину ее появления и сделать так, чтобы она больше не возникала и не вякала, — это уже задача не Синода. Для этого и нужен покровитель.
Проситель оказался мелким колдуном, который курировал сеть кондитерских по городу, включая и ту, где мы сейчас сидели. Когда он остался без покровителя, к нему заявились борзые ребята и попытались посадить на процент. В итоге у одной кондитерской на днях побили окна, в другой — начали скакать намазанные скверной табуретки. Ребятки пообещали, что дальше будет хуже. Хотя, судя по уровню проказ, тут были не серьезные колдуны, а обычная шпана. Даже удивительно, что не справился сам. Совсем отец своих подписчиков разбаловал. Одного его имени всегда было достаточно, чтобы к