— Ты что сделал? — повернулся к нему козлобородый.
Делец поспешно придвинулся к нему и что-то убедительно зашептал на ухо. Слов было не разобрать — лишь отдельные «мессир», «Темнота» и еще одно словечко, которое в приличном обществе не произносят, означающее, что тебе очень-очень не повезло. Взгляд его клиента украдкой забегал по моей печатке, словно прикидывая, насколько ему не повезло. После чего тон переговоров сменился. Этот партнер великодушно выразил готовность простить неустойку и согласился на новый договор, который они с Сеней тут же составили и скрепили подписями — брат охотно, а козлобородый нехотя, все это время с кислой миной косясь на меня, сорвавшего ему такую отличную сделку. Даже сейчас в глазах читалось неприкрытое желание найти лазейку и где-нибудь нас обсчитать. С чего ты вообще взял, что мою семью можно обувать?
— Итак, господа, а теперь у меня вопрос, — заговорил я, когда стороны подписали новый документ, — кто изначально придумал всю эту схему?
— Какую схему, о чем вы… — пробормотал партнер, забегав глазками по кабинету.
— Я только выполнял пожелания клиента! — мгновенно выложил делец. — У меня даже в мыслях не было вредить вам или вашим родственникам!
Какой услужливый, молодец.
— Ну тогда просто подписи мне мало, — продолжил я. — Придется расписаться кровью, — и подвинул ко второй стороне договор.
Бегающие глазки моментально остановились и обалдевши расширились.
«Вот именно ради этого я и приехал,» — довольно откинулся на спинку стула мой полудурок, скучавший все это время.
— Если хотите, могу вам с этим помочь, — любезно предложил я. — Только есть вероятность, что, пуская вам кровь, я буду не так аккуратен, как вы сами.
Пару секунд козлобородый беззвучно шлепал губами, не находя слов. А затем в тишине кабинета снова скрипнул стул, и посредник всем телом повернулся к нему.
— Соглашайтесь, — горячо зашептал он, — вы не знаете, что это за люди! Эти люди могут палец отрезать. Если они захотели, вы все равно распишетесь…
— Но я тоже могу кого-нибудь позвать, — словно опомнившись, засуетился мужчина. — Но я могу…
— Соглашайтесь, — перебил его делец, — не усложняйте. Не создавайте себе проблем…
Его голос звучал мягко, участливо, заботливо — словно ближайший друг, только и живущий твоими интересами, дает тебе совет.
— Соглашайтесь, соглашайтесь, соглашайтесь… — вкрадчиво проговаривал он, будто записывая слова напрямую в мозг.
И его клиент вдруг успокоился — тревога стерлась, черты лица разгладились, а в глазах появилась легкая пелена. Как забавно, когда колдун, которого нанял, чтобы разводить других, развел тебя. Кивнув, словно в трансе, после очередного «соглашайтесь», мужчина вытащил из ящика стола бумагорез и без всяких колебаний надрезал себе палец — даже глубже, чем следовало. Алые капли разлетелись по его костюму и столу. А затем он смачно впечатал конечность в договор.
Делец рядом облегченно выдохнул и отодвинулся. Смотрю, этот парень просто гуру убеждений. Мне бы такой пригодился — не все же время печатку на лбах выжигать.
Его клиент тем временем медленно тряхнул головой, приходя в себя, и в шоке уставился на свой сочный отпечаток.
— И сюда, пожалуйста, — Сеня протянул ему второй экземпляр.
Козлобородый нервно перевел взгляд с красных капель на бумаге на меня, а затем покорно вздохнул, и палец опустился еще на один лист, оставляя не менее яркий след. Крови было столько, что ею треть договора можно написать. Вот, а составил бы сразу честный документ, не испачкал бы ни стол, ни рукава, ни репутацию.
— Все пункты этого договора должны быть исполнены безукоризненно, — я перехватил его вновь осмысленный взгляд, — а иначе ответите за них тем, чем расписались.
Алая струйка потекла из раны, и он ее торопливо зажал, не желая делиться этой ценной жидкостью и дальше.
— Семья Павловских, — подытожил я, — это не та семья, с которой можно связываться, которую можно обманывать или даже думать, что можете обмануть. Удачного вам с нами сотрудничества.
Новый партнер понимающе закивал, баюкая все еще кровоточащий палец.
Сразу после сделки я отловил в коридоре дельца, явно надеявшегося, что ему удастся улизнуть незаметно.
— А ты чего можешь-то?
Вздохнув, он признался, что однажды заключил сделку с Темнотой и с тех пор может забалтывать обычных людей и даже некоторых не слишком сильных колдунов — вот и подрабатывает посредником во всяких сомнительных сделках. А затем повисла пауза, за время которой ему бы следовало протянуть мне свою визитку — он же стоял как провинившийся школьник перед учителем.
— Контакты дай, — подбодрил я. — Может, полезным будешь.
— Я больше не работаю с колдунами! — выпалил он, смахивая с виска новые капельки пота.
— Что? — я взглянул на него. Не слишком довольно взглянул.
— Да-да, вот, пожалуйста, — делец сразу же услужливо залез в карман и вытянул оттуда пафосную ламинированную визитку с позолоченными краями. — Тут мой номер, звоните в любое время, мессир…
После чего он рысью припустил из здания, а я вернулся к ждавшим меня братьям.
— Да уж, — заметил Сеня, провожая его глазами, — даже от твоего отца люди не всегда так шарахались.
— Просто мы с ним уже знакомы, — с иронией пояснил я.
— Ну что, — вкрадчиво протянул Глеб, — может, отметим сделку?
— Нет, парни, — Сеня серьезно перевел глаза между нами, — в этот раз я не сорвусь…
Конечно, он сорвался.
Есть такое выражение «женат на работе». У Сени же работа была не простой женой, а еще и любовницей, причем и первой, и второй, и ребенком, и кошкой, и собакой, и даже хобби — в общем, она была в его жизни всем, в том числе и ее смыслом. Держу пари, он ложился с ней спать и просыпался с ней, и когда ее не было, попросту не знал, чем себя занять. Зато отлично знал, к кому с этой проблемой приехать.
— Может, просто дома поужинаем? — с надеждой предложил он, когда втроем мы вышли из офисного здания и сели в машину.
— Зачем дома? — хмыкнул Глеб. — У нас теперь свой клуб есть. Там и накормят, и напоят, и все остальное.
— Что остальное? — напрягся наш старшенький.
Да то самое, чего ты наш ответственный трудоголик себя так безответственно лишаешь. Парню скоро стукнет тридцатник, а почти весь его жизненный опыт сводился только к рабочему — и что бы он там ни говорил, он сам хотел всего того, что случится дальше.
— Мне работать надо, — вяло возразил Сеня, откладывая портфель на заднее сидение.
— А разве у тебя не отпуск? — полюбопытствовал я.
— Да дел накопилось…
— Но и отдыхать же тоже надо, — проникновенно добавил Глеб, сворачивая к клубу.
— Вот сделаю дела и отдохну, — наш трудоголик устало потер виски.
Ага, такие, как Сеня, обычно отдыхают только в следующей жизни. Однако ему повезло — у него есть мы.
Наш внедорожник остановился у обновленной вывески «Артемиды». Арсений вышел и выпал, уставившись на форму двери — и даже покраснел, как монах в борделе. Хорошо хоть, узнал — а то с таким трудолюбием мог и забыть.
— Напитки или обслужить? — тут же атаковали девочки, сегодня наряженные медсестричками. Глеб решил делать тематические вечера.
Обалдевая от такого количества красоты, наш трудяга растерялся и таки приложился к первому бокалу. Ну а дальше его не надо было останавливать — только подтолкнуть. Сеня, который работает по десять часов в сутки, просто должен выпускать пар, и когда выпускает пар, он выпускает его с тем же энтузиазмом, с которым работает — то есть если Сеня ушел в отрыв, то этот отрыв окончательный. Едва хрустальный ободок коснулся губ, как все остальное покатилось само — так же легко, как бочонок с горки.
Через пару часов мы выгрузили бессознательное, громко сопящее тело в руки Женьке, у которого остановился наш старшенький и который с суровым видом пообещал, что нажалуется отцу. Конечно, нажалуется — должно же и у него быть от этого вечера хоть какое-то удовольствие. Мы же вернулись в машину и поехали домой, рассматривая фотографии, каждая из которых тянула на компромат.
— А еще отец говорит, что я главный дебил в семье, — хмыкнул Глеб, глядя на довольное лицо старшего брата, зажатое сразу среди шести грудей. — Нет, Сеня, когда нажрется, еще хуже.
— Просто у Сени это пару раз в год, а у тебя такое регулярно.
— Ну до такого даже я не всегда дохожу…
Твоя правда. На следующем снимке наш образцовый мальчик выплясывал прямо на барной стойке. Затем засунул парочку купюр в чей-то внушительный бюст. Дальше слизал виски с чьего-то пупка, а уж чем он там закусил, вообще лучше не спрашивать. Сене, который с детства привык пахать как не в себя, как конь или мул на поле, чтобы сохранять эту похвальную работоспособность, надо периодически срываться — а рядом с нами такие поводы даже не нужно искать. Да мы и не осудим, просто немного поржем.
Утро следующего дня началось со звонка от дяди, который сначала набрал Глеба и отчитал за брата — похоже, Женька как всегда нажаловался. А затем, заметно успокоившись, дядя набрал меня и совершенно нормальным голосом поблагодарил за помощь. Сразу после пришел Савелий, у которого наконец сошелся баланс, и некоторое время я провел, подписывая документы и вникая в финансовые тонкости, которые владельцу бизнеса положено знать — вроде акцизов на скверну. Едва приказчик ушел, как забежал Агата с вопросом, какое платье надеть вечером в театр — но по этой части я больше разбираюсь не в надеть, а в снять, так что переадресовал ее проблему Уле. Затем позвонил новый подписчик, интересуясь, как заключить со мной договор — его вопрос я переадресовал Савелию. Сам же немного разогнал накопившуюся в теле Темноту и полистал отцовскую книгу, из которой планировал освоить кое-что еще. И только после обеда удалось выделить время для висящего на стене зеркала.
Некоторое время я изучал свое отражение, но, в отличие от Ули или Глеба, не находил ничего необычного. Потом вспомнил про инициалы сзади, однако две сплетенные буквы «СК» в общем-то не давали ничего. Знакомый лавочник в Лукавых рядах, куда я позвонил, сказал, что доставили вещицу без обратного ад