– Да чего ты пристала ко мне!
– Я к тебе не приставала!
– Иди куда шла!
– Ты сам меня окликнул!
– Больно нужно тебя окликать!
Нюрка открыла рот, чтобы припечатать наглеца каким-нибудь шикарным словечком, подслушанным у ребят во дворе, но вдруг на скаку остановилась.
Румянцев даже остолбенел, когда она, взмахнув ресницами, вдруг посмотрела прямо ему в душу и ласково улыбнулась.
– Никита, а хочешь, я тебя до места провожу?
– Ты меня?
– А ты против?
Румянцев не был против, вот только…
– А что Афанасий Силыч скажет?
– Да ничего не скажет! Подумаешь, делов!
Это была неправда, причем явная, но ошалевший Румянцев только и смог, что несколько раз сглотнуть.
Нюрка быстренько пристроилась сбоку и потянула за обшлаг рукава:
– Ну, веди!
Румянцев торопливо повел ее, не смея поверить своему счастью.
Надо же, как складно все получилось! Даже не ожидал!
На их счастье, Афанасия Силыча на месте не было. Распоряжался всем Золотарев. Впрочем, мозолить сыщикам глаза Нюрка не стала. Отошла в тенек и принялась жадно глядеть.
Убитый лежал, скрючившись, у самой стены дома, поэтому сначала ничего толком рассмотреть не удалось. Но когда, сделав свое дело, фотограф отошел и тело перевернули на спину, сразу стало понятно, что перед ними офицер.
– Штабс-капитан, – констатировал Золотарев.
Мундир на груди убитого был залит кровью.
– Ножевое, – наклонившись над трупом, произнес Румянцев.
Нюрке с ее места было плохо видно. Сколь ни вытягивала шею, разглядеть как следует не получалось, поэтому, выждав, когда сыщики отойдут в сторонку, она бочком двинулась вперед.
Она узнала его сразу. Это был тот самый офицер, которого она видела рядом с Судейкиной в «Привале».
А где же кукла?
Она подошла совсем близко, но тут, как назло, послышался стук копыт. Из-за угла выкатилась телега для перевозки трупов, с которой соскочили двое городовых и побежали к убитому.
– Давайте, ребята. А то народ набежит, не отобьешься! – торопил городовых Золотарев.
– Нюра, – позвал ее Румянцев.
Нюрка досадливо обернулась.
– Смотри-ка, чего я нашел.
Она глянула и обомлела.
– Похожа на ту, что Афанасий Силыч мне на снимке показывал.
Нюрка осторожно взяла тряпичную куколку.
– Что скажешь? Похожа или нет?
Она кивнула молча. Сил не было говорить.
Еще одна. Сколько же их у убийцы?
– Никита, покажи ее Афанасию Силычу сразу как увидитесь.
– Знамо дело, покажу. А что за история с этими куклами?
– Да пока непонятно, только это уже четвертая.
– Четвертая? Значит, одну у Лохвицкого нашли… А другие?
– У Говорчикова тоже.
– Так. Ну а четвертая тогда у кого?
– Раньше была. Три года назад.
Румянцев присвистнул.
– Выходит, эта канитель давно тянется. Что ж Афанасий Силыч ничего не говорит? Сказал только: найди, где таких продают.
Нюрка дернула плечом. Ишь ты, еще начальство критиковать вздумал!
– Не говорит, значит, так надо.
Румянцев почесал коротко стриженный затылок под фуражкой.
– Не нашел пока, за что ухватиться? Оно, конечно, чудно. Кукол зачем-то подкладывать. Как будто послание кому-то шлет.
– И без тебя ясно, что послание. Вот только почерк неразборчивый, – огрызнулась Нюрка, обидевшись, что Румянцев в два счета догадался о том, до чего сама она доперла спустя немалое время.
Румянцев между тем на тон ее не обратил ни малейшего внимания, только взглянул пристально.
– А ты, видать, давно в курсе. И что думаешь?
Нюрка покосилась и не ответила. Это только ее расследование. Ее и тятеньки.
– Да ладно тебе, Анют! Две головы хорошо, а и третья не лишняя. Ежели что, так я болтать не стану.
– Да при чем тут это! Болтай не болтай, все равно расшифровать послание не удается, хотя…
– Хотя что?
– Я знаю, кому оно адресовано.
– И кому же?
Нюрка открыла рот, но тут Золотарев, не видя подчиненного, гаркнул:
– Румянцев, каналья! Куда делся?
Его как ветром сдуло. Она выглянула из своего укрытия.
– У него предписание на имя штабс-капитана Бориса Ильича Вышегородского.
– Ставлю целковый, что он – еще один бывший любовник Ольги Судейкиной, – прошептала Нюрка.
Диковинный карлик
За целый день тятенька не забежал домой ни разу. Нюрка вся извелась от нетерпения, но Фефа так загрузила ее домашними делами, что уйти хоть на минутку представлялось делом безнадежным.
Ссориться с Фефой при нынешних обстоятельствах было ни к чему. Рассердится да останется на ночь дома. Маловероятно, но вдруг!
Поэтому Нюрка безропотно мыла полы, вытряхивала половики, чистила закоптившиеся днища кастрюль и мела коридор.
Думать, впрочем, это не мешало.
В том, что сегодняшнее убийство – дело рук того же преступника, она не сомневалась. Как и в том, что все нити ведут в «Привал комедиантов». Только ее убежденность никак не помогала его найти.
Из старых претендентов – Кузмин и Судейкин. А вот новых, возможно, следует поискать среди близких подружек.
Кто из них?
Она размышляла об этом по пути на работу и так задумалась, что налетела на карлика, торчавшего у входа в заведение.
От неожиданности Нюрка охнула и чуть не оступилась. Карлик в диковинном наряде осклабился и распахнул перед ней дверь.
Это еще что за чудо-юдо?
Растолковал сие новшество лакей Сашка.
– Хозяин придумал. Карла встречать гостей будет. Пусть публика подивится. А костюм ему художник наш придумал. Этот Судейкин вообще большой выдумщик!
Торчать снаружи карлику было скучно, поэтому он то и дело шнырял неподалеку от кухни, стреляя в проходивших бусинками черных глаз.
Нюрке показалось, на нее он глядит особенно недоброжелательно, словно знает про нее что-то постыдное.
Эти взгляды взволновали ее чрезвычайно. В конце концов Нюрка заподозрила, что карла появился в «Привале» не случайно. Раз наряжал его Судейкин, скорее всего, он и привел. Для чего?
Уж не следить ли за бывшей женой?
Впрочем, свое внимание она направила на дам, которых нынче было особенно много. Возможно, приманкой для них стали флотские офицеры, заполонившие заведение. Верховодил ими невысокий, ладно скроенный офицер с худым волевым лицом. Все подчинялись одному его слову, и он, разумеется, был в центре внимания.
Со всех сторон только и слышалось:
– Александр Васильевич, к нам пожалуйте! Александр Васильевич, наше почтение!
Конечно, Нюрка не утерпела. Уж больно любопытно стало, кто таков.
– О! Это большой человек! – с восхищением в голосе ответил Сашка. – Командир Минной дивизии. Фамилия Колчак. Недавно с фронта. Немцев колошматил вовсю! Слышал один раз, что быть ему скоро главнокомандующим!
– Русской армии? – ахнула Нюрка.
– Балда! Черноморского флота!
Поскольку Колчак никак не мог быть причастен к убийствам, она скоро перестала обращать внимание на офицеров и сосредоточилась на дамах.
Старалась подойти и задержаться у столиков подольше. Авось чего-нибудь разнюхает. Спустя некоторое время Нюрка заметила, что карлик, похоже, занят тем же самым.
Поняла это, когда вдруг заметила его вылезающим из-под стола как раз недалеко от места, где сидела Ольга Судейкина.
А этому чего надо?
Карлик, почувствовав на себе взгляд, обернулся и злобно зыркнул. Ее рука невольно потянулась перекреститься.
«Ах ты гном негодяйский! Ну погоди у меня!»
Стараясь не выпускать его из поля зрения, Нюрка бегала туда-сюда, продолжая наблюдение.
Среди белых лебедей, какими смотрелись в кабаре флотские офицеры, артистическая братия как-то поблекла. Однако они были здесь – Кузмин, Судейкин, Лурье и прочие.
Нюрка даже позлорадствовала. Непросто мнить себя пупом земли среди настоящих мужчин!
Вот к Колчаку подошла Саломея. Стараясь привлечь его внимание, мимо неторопливо продефилировали две раскрашенные красотки. Да что там! Ахматова тоже поглядывала с интересом!
Еще бы!
Лишь Ольга ни на кого не смотрела. Она была грустна. И не просто грустна, а встревожена. Анна все заглядывала ей в лицо, старалась развлечь, но, похоже, получалось у нее плохо.
Нюрка догадалась: Судейкина уже знает о гибели Вышегородского.
Послушать бы, обсуждают ли они эту новость?
Однако вместо разговора подруг она, возвращаясь в кухню с подносом, уставленным грязными тарелками, услышала, как за углом кто-то негромко сказал:
– Ахматова ужасно ревнует этого жиденка Лурье к Глебовой.
– Неужели? – отозвался невидимый собеседник.
– Они же были любовниками еще до появления Ольги. Теперь Лурье живет с Глебовой, но, похоже, Анна изо всех сил хочет его вернуть. Говорят, что Ольга уже заставала их в пикантной позе.
– Ахматова моложе, известней, и характер у нее есть. Так что не удивлюсь.
– Однако Артур все же склоняется к нашей куколке Глебовой. Из-за этого Анна вне себя, поверь!
Нюрка замерла, вся превратившись в одно большое ухо.
– Ты чего тут торчишь, дубина стоеросовая? – гаркнул неожиданно вышедший из кухни Тимофей. – Вот гляди, пожалуюсь управляющему, вытурит тебя за нерадивость!
– Простите, дяденька! Уже бегу!
Теперь она просто не сводила с Ахматовой глаз.
Неужели такое возможно? Допустим, Анна желает вернуть возлюбленного и хочет вывести Судейкину из равновесия, чтобы та не стала бороться и ушла с дороги.
Но зачем придумывать такой сложный и кровавый сценарий?
Неужели эти люди из всего делают представление?
Неприятные мысли не давали ей покоя весь вечер, она была рассеянна и успела еще дважды получить нагоняй: от Сашки – за медлительность – и от посудомойки Маруси. За то же самое.
Хорошо, что Синицкий не пришел, иначе пришлось бы объясняться еще и с ним, а сил для этого у нее не было.
Даже карлик и его странное поведение вылетели из головы.
Нюрка еле дождалась, когда ее отпустят, и поспешила домой.