Не терпелось узнать последние новости из сыскной.
Тятенька, однако, еще не вернулся, и она почти час ходила по квартире, как тигр по клетке.
Наконец щелкнул замок двери.
– Тятенька! Ну как вы? Что известно об убийстве штабс-капитана?
– Ну чего ты кидаешься! Чего кидаешься! – пресек ее порыв Афанасий Силыч. – Забыла, что ли? Добра молодца сперва накорми, напои, а уж потом расспрашивай!
– У меня все давно готово!
Она кинулась собирать на стол, справедливо полагая, что сытый тятенька станет куда добрей и не будет ругать за то, что сунулась на место преступления, о чем ему уж наверняка доложили.
Афанасий Силыч долго и с видимым удовольствием хлебал щи, а закончив, вдруг без предисловий сказал:
– Свидетель один нарисовался.
– Откуда?
– Да жидок один от полюбовницы возвращался, кухарки из соседнего дома. За угол завернул осторожно, чтобы жене на глаза не попасться, и увидел, как детина здоровый того штабс-капитана сзади обхватывает и валит на землю. По движению и по вскрику, говорит, было ясно, что в того всадили нож. Когда жертва на землю повалилась, молодчик нож вынул, об сапог обтер и дунул – к счастью гулены – в другую сторону. А штабс-капитан свернулся калачиком и застыл. Жидок к нему, а тот уже дух испустил.
– Все как в те разы. И нож забрал. А жидок этот описать убийцу смог?
– Со спины только. Высокий, говорит, и здоровый бугай. Хотя ему со страху могло и не такое померещиться.
– И все? Неужели больше никаких примет?
– Так темно было. Ну, то есть светло, но не день все же. У нас по ночам все очертания как-то искажаются. Сама знаешь. Хотя постой! Он еще сказал, что волосы у преступника были светлые и кудрями вились по воротнику, а на голове кепка. Вроде тех, что шоферы носят, только по виду на нашу не похожа. Может, он шофер? На таксомоторе катается и так выслеживает своих жертв?
– А что значит на нашу не похожа?
– Иностранная будто. Хотя верить этому прощелыге… Чего чай не наливаешь?
Нюрка спохватилась:
– Задумалась. Простите, тятенька.
– Сама чего не пьешь?
– Пью.
Она налила и себе.
Почему у нее такое ощущение, что внешность убийцы ей знакома?
Где она могла видеть похожего человека?
И услужливая память тут же показала ей, как, сжавшись в три погибели в собачьей будке, она глядит на входящих в здание ГОПа бандитов. Особенно выделяется один. Высокий и, сразу видно, сильный. На его голове кепка, из-под которой вылезают немытыми патлами светлые курчавые волосы.
– Так это же Биндюжник.
Ей казалось, что она крикнула, а на самом деле прошептала.
Тятенька, наклонившись, переспросил:
– Что говоришь? Не слышу.
Нюрка подняла очумелые глаза.
– У вас в участке есть описание Биндюжника?
– Есть. После облавы в порту арестованных опрашивали. Ну и словесный портрет главаря составляли. Это уж как водится. Ты чего сказать-то хочешь? Убийца на Биндюжника похож?
– Я не уверена, но… да. А помните еще описание того, у кого Лысый часы выиграл? Надо их сравнить.
– Так.
Тятенька отодвинул стакан и вытер усы.
«К разговору приготовился», – догадалась Нюрка.
– Что же получается? Если этот молодчик и есть Биндюжник, выходит, именно его наш преступник на убийства подрядил?
– А что Сальников сказал? Как мундштук к нему попал?
– Твердит, что нашел.
– Мне кажется, мундштук, как и часы к Лысому попали через Биндюжника.
– То есть они связаны – Биндюжник, Лысый и Сальников.
– По крайней мере, они видели Биндюжника и смогут опознать, когда мы его поймаем.
– Твоими бы устами…
– Поймаем, тятенька, не сомневайтесь. Мы на верном пути!
Афанасий Силыч взглянул на дочку и в который раз подивился. Уговаривает его, словно не он, а она – заправский сыщик. Ишь раскраснелась!
– А ведь у нас отпечаток пальца убийцы есть, – вспомнил вдруг он. – На пуговице Лохвицкого остался. Если поймаем этого ухаря, сличим.
– Уверена, что совпадет. Биндюжник – не невидимка. Даже если в ГОПе уже не появляется, отыскать его можно. По кабакам ходит, в карты играет.
– Разошлю его описание по всем частям. Только сначала начальству доложу.
– Погодите, тятенька. Теперь вы согласны, что Биндюжник выполнял чей-то заказ? Или все еще думаете, что это грабеж был?
– Пожалуй что да, согласен. У Вышегородского убийца вообще ничего не забрал! Даже ассигнации на месте.
– То-то и оно. Нанял его кто-то из окружения Судейкиной, и все ниточки ведут к ней. Вышегородский был знаком с Ольгой. Я своими глазами видела.
– И это правда. Приятель его, что на опознание приходил, подтвердил: знаком штабс-капитан с Судейкиной этой. Встречались даже несколько месяцев.
– Ну вот! Все ясно как божий день!
– Ясно-то оно ясно, только доказательств у нас железных нет.
– Разве Румянцев вам куклу не показывал?
– Показывал, будь она неладна.
– Поверьте, тятенька! Куклы здесь важнейшую роль играют. И Аркадий Нестерович согласен!
– Кто согласен? Рудницкий? Так ты и к нему успела с куклами подкатить?
– Успела, – покаянно вздохнула Нюрка.
– Вот проныра!
– Не ругайтесь, тятенька! У Рудницкого опыт большой. Он за версту чует, есть связь или нет.
Афанасий Силыч только головой крутил. Ну и девка! Обошла его по всем статьям! И когда успела вырасти?
– Завтра с утра частному приставу доложу. Не про кукол, конечно, а про то, что Биндюжника опознали. Искать его по всему городу придется. В ГОП они больше носа не суют.
– Зато когда поймаем, от него и про нанимателя узнаем, кто таков!
Афанасий Силыч пощипал себя за усы.
– Твоими бы устами…
– Я пока продолжу его в «Привале» искать, – окончательно вдохновившись, заявила Нюрка. – Вдруг он себя выдаст?
– А если прознает, что ты по его душу заявилась?
– Нипочем не прознает. Откуда? Я сто раз вам говорила: на меня никто внимания не обращает.
И тут же вспомнила карлика. Он-то уж точно ее приметил. Вдруг и вправду шпионить приставлен? Только за кем именно? За нанимателем? Судейкиной? А что, если за новой жертвой?
– Тятенька, мне кажется, я знаю, кого Биндюжник собирается убить следующим.
– Ты-то откуда можешь знать? – не поверил Афанасий Силыч. – Медиумом, что ли, заделалась?
– Да тут и медиумом быть не надо! Все убитые – бывшие любовники Судейкиной. Теперь очередь настоящего. То есть Артура Лурье!
– Час от часу не легче!
– Наоборот, тятенька! В смысле легче будет его поймать! Надо только за Лурье слежку установить!
– Может, ему еще охрану приставить?
– Так это и будет охрана. Двоих пришлите к его дому. Знаете, поди, где?
– Знаем. На Фонтанке сей субъект обитает.
– И у «Привала» пусть дежурят. Там карлик у входа.
– Чего делает?
– Мне кажется, тоже следит за Лурье.
– Засланный от Биндюжника?
– Или от нанимателя. Его Судейкин привел.
– Ишь ты! Значит, есть резон за свежим любовничком проследить.
– А я что говорю! Да и за Судейкиным тоже.
Нюрка рассказала наконец об услышанном на аэродроме разговоре и своих подозрениях насчет Судейкина и Кузмина.
Афанасий Силыч внезапно рассердился. Не на дочку, на себя. Выходит, расследование девчонка ведет, а не те, кому по долгу службы положено!
Именно от крайнего недовольства собой он хотел осадить дочь, чтоб много воли не брала и им не командовала, но вместо этого устало сказал:
– Иди спать, дочка. Утро вечера мудренее. Завтра решу, как сподручнее будет этого Судейкина и иже с ним на чистую воду вывести.
Нюрка послушно пошла к себе, легла, подложила под щеку ладошку и велела себе не думать об убийцах.
Но все равно спалось ей плохо, потому что перед глазами всю ночь стоял карлик из «Привала комедиантов». Он скалил зубы и размахивал фалдами своего диковинного одеяния.
Был да сплыл
Афанасий Силыч приставил к Лурье двух агентов, из тех, что хорошо знали город. Еще одного – к Судейкину.
Значит, поверил ей.
Нюрка даже погордилась немножко.
Два дня Лурье в «Привале» не появлялся, и от соглядатаев не было ни слуху ни духу. Зато тот, что следил за Судейкиным, мог расслабиться. Художник вместе с Верой Шиллинг торчал в «Привале» постоянно.
Карлик тоже особой активности не проявлял и бо́льшую часть времени проводил, сидя на стуле у входа и болтая ножками.
Наконец Лурье явился, и, конечно, в сопровождении обеих подруг.
К Ахматовой, впрочем, подсела Саломея, а Лурье с Судейкиной заказали вина и принялись ворковать.
Сразу же неподалеку нарисовался карлик, и Нюрка лишний раз убедилась, что тот шпионит за будущей жертвой.
Ладно, гаденыш, посмотрим, кто шустрей окажется!
Немного волновало то, что Лурье отправится домой вместе с Ольгой и тем самым подвергнет опасности и ее. Но потом она рассудила: Лурье, возможно, потому и жив, что убивать Ольгу задания не было. Сначала она должна «прочесть» послание.
Наблюдая за «феей кукол», как не раз называли ее завсегдатаи кабаре, Нюрка убедилась, что Судейкина гораздо умнее, чем хочет казаться. Неужели еще не поняла, что ее куклы возле каждого трупа – не случайность?
Или просто не хочет понимать?
Что ж, тогда убийства будут продолжаться.
В этот вечер снова выступал тот громогласный детина, что мечтал стать облаком в штанах. И опять нес какую-то околесицу про то, как он белый сшатался с пятого этажа, а улица клубилась, визжа и ржа, и к тому же где-то похотливо взлазил рожок на рожок.
Нюрка мысленно исплевалась, а Лурье, после того как громила закончил, прорвался к сцене и, бешено аплодируя, закричал:
– Браво, Маяковский1
Ну вот и еще один гений!
Усмехнувшись, Нюрка понеслась с подносом прочь.
На сей раз Тимофей на нее не сердился, у Данилыча дело тоже спорилось: посуда не билась, никто не ругался, и вечер прошел на удивление мирно.
Нюрка ждала, когда Лурье с дамами соберется восвояси, и страшилась, что агенты его упустят.