Он наклонился ближе к Марку и шепнул:
— Так вот, очень мне жаль, что нет под рукою монетки — провернуть винтик.
Ворон сунул руку в карман, вытащил на свет агатку. Тень придорожного столба пробежала по серебру.
— И ты мне скажешь, как найти Абсолют?
— Этого я не знаю. Но… Я понял, Ворон, ты считаешь Абсолют оружием.
— Чем же еще?
Парочка подкрутил ус.
— Я догадался, что оно такое. Не спрашивай, как. Просто угадал. Едва Ребро сказал, что вдвойне обидно помирать за Абсолют, так его и не получив, — сразу я смекнул, о чем речь. Шепнул тихонько одно слово — и по глазам парня увидел, что понял я верно. Может, Абсолют и есть Священный Предмет, как ты говоришь. Может, он таки украден из дворца. Но он — точно не оружие.
— А что?
Инжи выразительно глянул на монетку.
* * *
И вот что забавно: перехитрил себя Дед! Не пошел бы Марк на сговор с преступником — если б не кипела в душе обида. Не просто узнать правду — а так узнать, чтобы только для себя, чтоб ни Деду, ни герцогу не досталось.
— Мое условие такое, — сказал Ворон. — Ты не бьешь ни Внучка, ни кого-то еще. Я кладу монету вот на этот стол. Ты говоришь мне, что должен, и я выхожу в коридор.
— Дельный план, — согласился Инжи. — Но кое-что добавлю. Сначала ты закажешь сюда, в купе, пристойной жратвы. Отобедаем, как в дворянском вагоне полагается: из трех блюд, с винцом и десертом, чаю-кофию выпьем. Торопиться не станем — побеседуем за трапезой, в окошко поглядим. А как стемнеет — тогда-то и устроим дельце.
— Какое дельце? — спросила Крошка Джи, проявив кромешную наивность.
— Отличное дельце, малютка, — подмигнул Инжи, — пиратское.
Марк согласился и дернул за шнурок. Явился лакей, обстоятельно перечислил блюда, предлагаемые господам пассажирам, по просьбе Инжи дал пару советов. Получив заказ, лакей убрался. Ворону и Парочке не оставалось ничего, кроме ожидания. Они и ждали, а поезд шел, на окрестные холмы ложились сумерки.
— Инжи, — спросил Марк, — вот если по-человечески: что ты дальше будешь делать?
— Как и раньше: часы починять, — без колебаний ответил Парочка.
— Я вот о чем. Ты вроде как прыгнул через голову. Познакомился с императрицей, с Северной Принцессой, одну из них даже чуть не угробил. Столкнулся с двумя парнями из бригады — считай, приспешниками Темного Идо. От них ушел живым, еще и узнал про Абсолют, идову схему повидал. Теперь вот лично глава протекции отпустит тебя на свободу… После этого не скучно ли будет — назад к ремеслу? Резать каких-нибудь купчишек на заказ конкурентов — не уныло ли?..
Инжи прищурился:
— А ты не для себя ли спрашиваешь? Коль найдешь Абсолют и поймаешь бригаду — это выйдет твоя сыщицкая вершина. Любая тропинка вниз поведет — это тебя беспокоит?
Ворон пожал плечами.
— Я вот что скажу, — Парочка погладил Крошку, будто обращался к ней, — вершина пиратского дела, да и сыщицкого тоже, не в том, чтобы сотворить нечто этакое. Вершина — помереть от старости в собственной теплой постельке. Кому удастся — вот тот настоящий мастер. Запомни это, Крошка, и ты запомни, Ворон.
— Планируешь жить долго? — ухмыльнулся Марк. — При твоем-то ремесле?
— Наши с тобой ремесла не сильно-то отличаются: оба кушаем хлеб за то, что кому-нибудь делаем плохо. И уж кому, как не нам, знать цену жизни. Каждый лишний год, каждый денек нужно ценить. По большому счету, что еще ценить-то?
— Философ… — буркнул Марк. — Мне Деда хватает.
— Сам спросил, — обиделся Инжи и переключил внимание на Крошку.
Подали обед: лакей прикатил целую тележку с серебряными блюдами. Крошка Джи, которой прежде не случалось так обедать, засыпала Инжи вопросами: а что это? А это что? Зачем такая вилка, зачем сякая? Что за маленький кувшинчик с носиком? Почему хлеб с травой? Почему мяско чем-то синим облито? На большинство вопросов Инжи отвечал: не забивай себе голову — просто так у дворян принято.
Приступили к трапезе. Марк обратил внимание, как умно ест Парочка: не набивает живот тяжелыми харчами, вроде хлеба да мяса, а выбирает легкое да питательное — сыры, орехи, рыбу. Он воздержался и от вина, и от десерта, вместо чаю выпил крепкого кофе. Сделал запас: переложил лепешками кусочки свинины, обернул в салфетку, спрятал в карман, а в другой карман — булочку с шоколадом. Крошка Джи, наевшись до отвала, свернулась калачиком и уснула.
— Так оно и лучше, — сказал Парочка. — Еще бы следом увязалась… Ты же помнишь обещание, Ворон: устрой мою Крошку в хороший пансион, чтобы выросла почти как благородной девицей.
— Помню, — кивнул Марк. — Давай уже, говори.
— Экий прыткий. Сначала, будь добр, зайди-ка туда.
Инжи указал на дверь каморки для слуг. Вагон первого класса, как никак: он для тех, кто ездит с прислугой…
— Зачем? — усомнился Ворон.
— Чтобы не передумал.
Марк заметил защелку на двери. Оставив агатку на столе, вошел в каморку, но подпер дверь ногой.
— Говори. Что такое Абсолют?
— Мог бы и сам догадаться. Что ценнее любого оружия, а? Что вообще ценней всего на свете? Вдвойне обидно умирать, когда мог получить — что?..
— Кончай загадки! Говорю же, мне Деда…
«…хватает» — Марк не сказал.
Без предупреждений вагон резко затормозил. Завизжали колеса, яростно громыхнули сцепки. Марк полетел через каморку, успев подумать: не по-дворянски тормозим! — и больно стукнулся плечом о стену. Инжи устоял — удержала цепь на руке. Не теряя ни вдоха, он захлопнул дверь за Марком, щелкнул задвижкой.
— Ах ты!..
В каморке прислуги было темно: окно крохотное, на улице сумрак. Ворон ринулся наощупь, больно стукнулся о столик, выругался. Нашел дверь, ударил кулаком — конечно, заперта.
— Открой, гад!
Еще чего! По ту сторону двери Инжи Прайс уже крутил винты ребром монетки.
С улицы — от входа в вагон — донеслись странные звуки. Удар, звон стекла. Испуганный вскрик, обрывчатый приказ, еще удар. «Что происходит? — громко возмутился кто-то из господ пассажиров. — Непотребство! Дикость!» Марк с размаху саданул в дверь — только отбил плечо. Добротная дверь, зараза! Тьма, должна быть еще одна — не через хозяйское ж купе слуги ходят в уборную! Он ринулся к стене напротив окна, пошарил, нащупал ручку. Дернул — заперто. Где защелка?
У входа в вагон брань утихла. Раздался скрип и металлический стук — звук опускаемой лестнички! И тут же — звон шпор по железным ступеням. Марк похолодел. Но прежде, чем успел задуматься — не лучше ли сидеть тихо? — дернул защелку и распахнул дверь в коридор.
Он еще успел бы заскочить обратно в каморку и запереться — если б страх не сковал все мышцы. По коридору прямо к нему шагали двое парней. В руках короткие клинки — искровые. На лицах черные повязки — видны только глаза. На плечах — плащи. Синие!
Марк издал бульканье, как тонущий котенок. Ни на что большее его не хватило.
— Вот он, — сказал синий плащ, указав клинком прямо ему в грудь.
— Где остальные? — спросил второй.
Марк не ответил. Не от упрямства — язык задубел и застрял во рту.
Дзинь! — зазвенело стекло, выбитое Парочкой. Завизжала Крошка Джи.
— Там.
Синий плащ рванул дверь купе. В вагон влетел холодный ветер.
— Сбежал. Держите! — крикнул плащ.
Снаружи послышался топот, крик, глухой удар, стон. Шаги утихли.
— Есть, — донеслось сквозь окно.
— Еще двое, — сказал синий плащ. — Северяне. Где?
Марк хлопал глазами. Он застрял в той первой секунде, когда увидел в вагоне бойцов бригады, — и все никак не мог дожить ее до конца. Синий плащ ударил его. Марк даже не понял, больно ли.
— Где северяне?
Не дожидаясь ответа, второй бандит саданул ногой в дверь соседнего купе. Мелькнула дубинка. Внучок целил синему в нос, но тот легко подсел и всадил искру в бедро юноши. Внучок повалился мешком.
— Старик, сюда.
Дед вышел в коридор. Не мысль, но звериная надежда мелькнула у Марка: сейчас он их всех. Он с Севера. Он кайр. Он любого!..
Бандит вывернул руку Деда, заставив его согнуться от боли. Прижал клинок к горлу старика.
— Все понял?
Да, Дед понял все.
— Выходим.
Никто не потрудился крутить руки Марку. Синий плащ только кивнул в сторону выхода — и Марк заковылял по коридору на негнущихся ногах. Миновал двух лакеев, прилипших спинами к стене, будто портреты. Получил пинок и вылетел головой вперед из вагона. Прежде, чем грянулся оземь, был пойман сильными руками.
— Отпускай, — крикнул кто-то.
Щелкнул хлыст, заржали кони, что-то заскрипело, тяжко волочась по земле. Вдоль состава прогремел перестук сцепок, скрипнули рессоры, пришли в движение колеса. Поезд тронулся, оставив на обочине Марка и Деда, и две дюжины синих плащей.
Только теперь Марк сумел сказать нечто внятное.
Он выдавил:
— Нет…
* * *
В одном Дед ошибся. Страх помогает искать выход? Только до тех пор, пока страху не слишком много. То есть, не сегодня.
Банда неслась по тропе меж холмами, без факелов, довольствуясь светом луны. Марк терся спиной о спину кого-то из бандитов, смотрел назад — на огоньки поезда, что меркли у горизонта. Искать выход… Он делал все, что мог: пытался вспомнить людей, ушедших живыми из рук бригады. Кайры Эрвина — нет. Сам Эрвин — он и не был в плену. Кайры Флеминга — сгинули с фортом. Гарнизон Эвергарда — горстка пепла. Инжи Прайс — повидал лишь двоих, не всю бригаду… Ворон смог вспомнить только Луиса и Гвенду. Хорошо ли выжить такой ценою? Стоит оно того?.. Вот сейчас Марк почти верил, что стоит.
Банда двигалась в грозном молчании. Казалось, она — единое существо. Частям тела не нужны разговоры, чтобы понять друг друга. Миля, две, три — ни слова, только гул копыт.
Как они догнали поезд? — подумал было Марк. Ответ казался ясным: это же ОНИ. Что им поезд!..
Куда нас везут? — пришел вопрос. Марк сжался от очевидной мысли: везут в укромное место — допросить и сжечь. Смерть от Перста, наверное, быстра. Но то, что будет перед смертью…