— Барон Стэтхем? — предположил Дед. — Снежный Граф Лиллидей?..
Ворон качнул головой:
— Весьма показателен случай при Пикси. Лорд Эрвин передал Стэтхему свой приказ в запечатанном пакете, и тот был раскрыт лишь после бегства герцога. Лорд Эрвин не до конца доверял Стэтхему, как и другим своим генералам. Они — скорее, люди старого герцога, чем молодого. Не с ними лорд Эрвин поделился своими планами.
— С кем же, позволь спросить?
— Я вижу три варианта. По правде, один хуже другого. Если следовать букве твоей сказки, то черт шел за пареньком еще в Запределье. А в Запределье за Эрвином следовал только один черт — кайр Джемис Лиллидей. Достаточно отчаянный, чтобы решиться на любую игру. Достаточно жестокий, чтобы смести с пути любую помеху. Достаточно умный, чтобы просчитать наперед поступки сюзерена — хотя бы самые важные. По словам самого же Джемиса, он воевал по всему Северу и Западу, имеет знакомых среди наемников, пиратов, шаванов. Его семья даже владеет фортом за западном побережье — со времен, когда Запад еще был колонией северян. Для реализации плана ему не хватало лишь нескольких надежных друзей в столице — и умения говорить с Предметами.
Дед взвесил в уме слова Марка, подергал ус и ответил:
— В это можно поверить, но с большим трудом. Кайр Джемис провел в плаванье октябрь и ноябрь. Вряд ли он пустил бы на самотек всю свою игру.
— Верно. Есть и второй аргумент в защиту Джемиса. Дважды с помощью Предмета я говорил на расстоянии с самим Хозяином Перстов. Оба раза Джемис был рядом со мной и не вымолвил ни слова.
— Имеешь ли других подозреваемых?
— Да. Вторая версия такова. Существует человек, что не сопровождал Эрвина в Запределье, но был с ним рядом в самые трудные моменты: в Лабелине, при Пикси, в осажденном дворце. Этот человек из первых рук знал о каждом шаге герцога, мог повлиять на его решения, мог и посоветовать кое-что — например, идею захватить поезда и отправиться в столицу. Человек, о котором я говорю, прежде уже пересекался с бригадой. Он чудом уцелел под огнем Перстов, и не только выжил, но и унаследовал целое герцогство. Вот только чудом ли? Случайно ли промахнулся стрелок, или намеренно не убил, но ранил своего нанимателя? Эта рана, столь мучительно драматичная, с тех пор открыла не одни двери, в том числе — крепостные ворота души герцога Ориджина… Разумеется, я говорю об Аланис Альмера.
— Хм…
Дед дал себе пару минут на размышления, затем произнес:
— Помню, когда мы навещали графа Эрроубэка, он сказал, что ждет людей и герцога, и герцогини. Также справлялся о здоровье обоих. Ты сказал: граф лебезит перед герцогом потому, что тот знает его порочную тайну. Мне же подумалось: граф ждет оплаты за некую услугу. Если он действительно оказал услугу герцогине Аланис…
— То этой услугой может быть хранение Предметов! — окончил за Деда Марк. — Отсюда и войска в Бэке, и тревожное нетерпение графа, и ожидание награды.
— В это можно поверить, — сказал Дед. — Пускай с небольшим, но все же трудом. Прошлой весною леди Аланис готовилась стать императрицей. По твоей версии, она уже тогда планировала мятеж северян. Но зачем нужен мятеж будущей владычице?
— Ради бессмертия, конечно. Даже став женою Адриана, Аланис не получила бы свободного доступа ко всем Предметам. Уничтожить Адриана и украсть Предметы — единственный путь к желаемому.
После паузы Дед ответил:
— В это можно поверить, но не без труда. Бригада убила отца и брата леди Аланис. Настолько ли она безжалостна, чтобы пожертвовать собственной семьею?
— Сложно сказать, Дед. Я не замечал за ней особенной жестокости. Особой доброты, впрочем, тоже.
— Имеешь ли еще подозреваемых?
— О, да… — Марк прочистил горло. — Помнишь, Дед, я просил тебя хранить беспристрастность?
— Я учился этому двенадцать лет. Так и не овладел мастерством… но многие говорили, что у меня получается.
— Тогда слушай со всем своим умением. Кроме Джемиса Лиллидея и Аланис Альмера, есть третий персонаж, обличенный крайним доверием герцога Ориджина. Весьма примечательный персонаж. Человек этот знает Эрвина с малых лет настолько хорошо, что чувствует Эрвина на расстоянии и угадывает его поступки, без усилий может предвидеть его действия, либо даже внушить нужную мысль. Этот человек верил в Эрвина при самых отчаянных ситуациях — и всегда оказывался прав. Кроме того, наш третий подозреваемый обладает едва ли не чудесным умением вызывать восторг и преданность. Он получил от лорда Эрвина в подчинение сорок мечей — именно столько, сколько бойцов в пресловутой банде. Наш подозреваемый отпустил из плена леди Минерву — отлично просчитанный шаг, который положил конец войне именно тогда, когда она перестала быть нужна, поскольку кража свершилась. И наконец, наш третий подозреваемый за месяц предвидел смерть Адриана от рук шута Менсона!
— Леди Иона София Джессика, — выронил Дед. Хорошо взвесил следующие слова, но все же произнес: — Твою Праматерь.
— Да. От «Джека Баклера» можно свернуть на север — и за день доехать до портового Флисса. Там сесть в корабль, за неделю пересечь Дымную Даль и оказаться в Уэймаре — новом доме леди Ионы. Не туда ли направлялась бригада через земли Альмеры? Отметим: Уэймар — прекрасный опорный пункт для Хозяина Перстов. Город близок и к центральным землям, и к столице, и к Южному Пути, но сер и незаметен — о нем не сразу-то и вспомнишь. Леди Иона вступила в странный брак — не затем ли, чтобы из Первой Зимы перебраться в Уэймар и развязать себе руки? Наконец, леди Иона всегда обожала одного брата и не любила второго — так не поэтому ли Эрвин Ориджин теперь правит Империей, а Рихард почил на Звезде?
— Ворон… — сказал Дед.
Поразмыслил.
Покрутил усы.
Потер затылок.
— Леди Иона довольно молода, как и леди Аланис. Кукловод затратил годы на подготовку своей игры. Имела ли Северная Принцесса столько времени? Да и хватило ли ей опыта на подобные расчеты? Мне думалось, Кукловод хорошо знает людей и сполна повидал жизнь.
— Я согласен с тобой: леди Иона не справилась бы сама. Но нетрудно понять, кто был ее старшим союзником и наставником.
— Граф Виттор Шейланд?
— Всему есть причины. В том числе и странному браку Северной Принцессы.
Старый судья прошествовал к окну, уперся руками в подоконник, долго смотрел сквозь дождливую морось на костлявые силуэты деревьев.
— Ворон… В твою версию совершенно невозможно поверить. Она звучит как полный абсурд. Именно потому… она может оказаться правдой.
Ворон Короны набрал в грудь воздуха и подул на стол. Клочки бумаги с вопросами разлетелись, как листья на ветру. Лишь один прилип к карте как раз над Уэймарским замком. «АБСОЛЮТ» и крошечное надгробие вместо восклицательного знака.
— И вот теперь, — сказал Ворон, — мне нужен твой совет. Вернуться ли мне к герцогу Эрвину и рассказать о своих выводах? Назвать Хозяином Перстов любовницу Эрвина — или родную сестру? Как, по-твоему, он среагирует на это?.. А может быть, лучше изложить все капитану Уитмору? Он передаст владычице, и та пошлет остатки гвардии за головами Аланис и Ионы… Долго ли продлится ее правление после этого?
Марк бессильно развел руками.
— Что бы ты делал на моем месте, Дед?
Северянин развязал тесемки на чехле и вынул чимбук. Приложив к губам, сыграл мелодию — не то тревожную, не то печальную.
— Прости, Ворон. Ты задал сложный вопрос, потому я отвечу так, как умею лучше всего. Послушай историю.
В городе Тойстоуне жил-был мастер скобяных дел. Однажды во сне ему явилась Светлая Агата и предсказала: мастер сможет безнаказанно совершить убийство — но лишь одно.
Он проснулся и крепко задумался. Прежде он не замышлял душегубства, но коль пророчество говорит, что можно избегнуть наказания, — то не рискнуть ли? Надо заметить, в Тойстоуне было целых три человека, без которых мастеру дышалось бы легче. Первый — его сосед: завистник и хитрец. Когда мастеру в чем-нибудь везло, сосед непременно выдумывал штуку, чтобы отравить ему жизнь. То выльет помои перед дверью мастерской, то дерево посадит, чтобы мастеру окно затенило, то выпросит денег взаймы и не отдаст. Вторым был старейшина скобяной гильдии. Этот никогда не ценил мастера: прибыльные заказы всегда отдавал другим, а нашему мастеру — сложные да муторные. Ну, а в третью очередь он подумал о своей жене. Она вечно пилила мастера и никогда ничем не была довольна.
Долго размышлял мастер скобяных дел, расхаживая улицами Тойстоуна. Убить жену? Заманчиво: и от свар избавлюсь, и красотку помоложе найду. Но ведь было время — любил ее. Да и сейчас еще чуточку люблю. Жалко… Тогда — убить старейшину? Приятно, но опасно: авось новый еще хуже окажется? Вдруг выберут старейшиной моего худшего конкурента — тот меня вовсе из города выживет!.. Тогда — соседа? Ну, сосед — всего лишь сосед. Стоит ли на этого пса такой шанс расходовать?..
Мастер не справился с выбором — и потому выдумал особый план. В канун Дня Сошествия позвал к себе в гости и соседа, и старейшину, а с ними и жену за общий стол усадил. Взял три кубка, налил вина, в один добавил яду — и кубки меж собой перепутал, чтобы не знать, в котором вино отравлено. Налил и себе — только в другой кубок, чтобы не спутать с ядовитыми. Вынес и раздал гостям три одинаковых чаши, сам не зная, в которой из них яд. Сказал:
— В канун светлого праздника, друзья, простите мне обиды, которые нанес по случайности, и отведайте лучшего шиммерийского вина!
Поднял кубок и глядит на гостей, аж сердце замирает. Какой-то из них сейчас выпьет и рухнет замертво?
Но прежде, чем кто-либо выпил, старейшина встал и сказал:
— Ты тоже меня прости, мастер. Был я к тебе несправедлив. Давал сложные заказы потому, что никто, кроме тебя, с ними бы не справился. Но теперь понимаю, что лишал тебя прибыли, и сожалею об этом. Позволь же отдать тебе заказ, с которым обратился сам граф Дэйнайт, а уж он не знает счета деньгам!