— В чем меня подозревают, ваше величество? — проскрежетал голос генерала.
— Я не могла понять одну странность… — поставив кубок, Мира передвинула несколько фишек на стратемном поле. Черная искра оказалась в окружении алых мечей. — Почему вы не взяли штурмом дворец и не казнили герцога Ориджина?
— Я уже объяснял… — начал генерал, и поспешность ответа убила последние сомнения Миры.
— Да, объясняли. Вы ждали прибытия Адриана, а когда он погиб, все равно не пошли на штурм, боясь мести со стороны северян. Вы заботились о населении столицы… Боюсь, я не до конца вам верю. Ваши фуражиры обрекали на голодную зиму путевские деревни — это не смущало вас. По моему приказу ваши солдаты хватали невинных людей — и это не вызывало сомнений. Я велела сровнять церковь, чтобы захватить Перчатку Могущества — и тогда вы не сказали слова против. Вы не привыкли стоять за ценою, когда идете к цели. В свое время я заметила, как сильно вы ненавидите герцога. В декабре он был практически в ваших руках. Один решительный удар — и конец герцогу, конец мятежу. Но вы его не нанесли.
— Я ждал вашего приезда, ваше величество.
— Совершенно верно, ждали меня. А почему, позвольте узнать? Полагали, что я — девчонка! — приму более верное решение, чем вы, лучший полководец Короны? И я приняла решение: половинчатое, мягкое, девичье. Я не нашла способа разбить мятежника, признала его победу и, по сути, его власть над Империей, отдала двор агатовцам… Генерал, неужели вы радовались такому решению?!
Мира покачала головой:
— Ваши солдаты — да, верю, что они полюбили меня. В решающей битве полегло бы большинство из них, и воины это знали, как и я. Их клятва верности была искренней… Но сейчас речь не о солдатах, а о вас, генерал. Почему вы так заботились о девице, которая опозорила Династию и уступила ненавистному вам мятежнику? Зачем вытащили меня из бездны уныния, зачем дали в руки реальную силу?
— Вы — законная наследница, — отчеканил генерал.
— Я вижу иную причину.
Мира со щелчком опустила на поле искровую фишку.
— Вам приказали мне помогать, генерал.
— Никак нет! — рявкнул Алексис.
Слишком поспешно — опять. Ему бы стоило показать удивление: разинуть рот, похлопать глазами… Впрочем, Мира и так уже не сомневалась.
— Тот, кто движет по полю фишки, хотел посадить свою искру на трон. Беда в том, что я не была ни «его», ни «искрой». И он приказал вам растормошить меня, снабдить реальными инструментами власти, помочь мне добиться нескольких громких успехов. А попутно — приучить меня слушаться ваших советов, генерал. Как Ориджин манипулировал мною через баронета, так игрок — с вашей помощью. Только Ориджин и баронет вели игру с иронией, отчасти ради собственной забавы, в то время как ваш хозяин играл всерьез. В декабре на кону была судьба мятежника, ваших полков и целой столицы. Вам приказали не принимать решений, а дождаться приезда куклы. Вы выполнили — и отдали судьбу трехсот тысяч горожан в руки малолетней дурочки…
— Ваше величество заблуждается! — вскричал Серебряный Лис.
Мира грустно покачала головой.
— Боясь ошибиться, я произвела проверку: встретилась с бароном Стэтхемом и спросила о памятном дне присяги. Стэтхем сообщил следующее. Вы пришли к нему и попросили устроить встречу со мной. Он сказал, что понимает ваши трудности с секретариатом, и обещал уладить все по-военному, без лишних формальностей. Затем он спросил о цели встречи, и вы сказали: владычица должна принять присягу полков. Присяга — святое, — ответил Стэтхем. Завтра дворцовый плац будет в вашем распоряжении, приводите полки. Но вы все же настояли на встрече, забрали меня из дворца и отвезли в ваш лагерь за городом. Не северяне помешали устроить присягу как следует, на Дворцовом Острове. Это вы нарушили традиции с единственной целью: разбудить меня встряскою чувств. Сию благородную цель вы скрыли и от меня, и от Стэтхема, и ото всех своих офицеров, с кем мне довелось беседовать в Престольной Цитадели. Мотивом ваших действий была не забота обо мне, а подготовка марионетки для другого хозяина.
— Я всегда верно служил Короне, — выдавил генерал медленно и раздельно, как умирающий. — Я всегда действовал вам во благо.
— Но — во благо не только мне, верно? Цели вашего хозяина совпадали с моими… а если бы разошлись?
Она нашла глазами командира кайров и слегка кивнула. Двуцветное кольцо сжалось вокруг полководца. Мире вдруг стало сложно говорить — будто в глотку засыпали фунт песка.
— Первый вопрос, генерал. Что вы знаете о смерти владыки Адриана?
Он побагровел. Все жилы на шее вздулись темными веревками.
— Клянусь Софьей, ничего, — слова еле процеживались сквозь сжатые от ярости зубы. — Я не причастен к его гибели.
— Допустим… — Мира сглотнула, но новый спазм сдавил горло. На глаза навернулись слезы от предчувствия ответа. — Второй вопрос. Вы намеренно… проиграли ночной Лабелин?
Лязгнула сталь.
И тут же в ответ — другая. Северные мечи уперлись в живот и спину генерала. Он даже не заметил их. Смотрел прямо в лицо владычице, сверкая глазами от обиды и злости. А в руке сжимал искровый кинжал, нацеленный себе же в сердце.
— Тьма. Вас. Сожри. Я бился с мятежником. На пределе сил. Я делал, что мог. Он обхитрил. Меня.
— Вы поддались мятежнику по приказу хозяина?
— Никогда. Нет. Верить ли — ваш выбор. Но этим… я не сдамся.
Он хлестнул взглядом по кольцу северян и положил палец на лепесток кинжала.
Верить ли…
Мира поверила. Отчасти потому, что будь генерал способен так хорошо имитировать чувства, он начал бы гораздо раньше. А отчасти потому, что вспомнила себя, стоящую на подоконнике со взведенным арбалетом. Тогда и мысли не было солгать. Слишком низко и дешево — лгать на самом пороге.
Она медленно кивнула. Сделала знак кайрам, и те убрали мечи в ножны.
— Хорошо, генерал. Это уже немало. Но теперь хочу знать все. Кому, кроме меня, вы служили? Что входит в его дальнейшие планы?
— Наедине, — ответил генерал. — Только так.
Снова — вопрос веры. Мира не отвечала. Алексис сказал:
— Клянусь, я на вашей стороне. Что бы ни случилось. Но слышать нельзя никому, кроме вас.
Она кивнула:
— Пускай. Будьте добры, господа, оставьте нас.
Гости нерешительно покинули комнату. Кайры отсалютовали и вышли следом. Шумно выдохнув, Серебряный Лис убрал кинжал в ножны.
Лейла Тальмир сказала:
— От меня не избавитесь, ваше величество.
Капитан Шаттэрхенд встал рядом с нею:
— Виноват…
Мира улыбнулась им:
— Благодарю. Ваше место по праву — подле меня. …Итак, генерал, вам слово.