— Как всадник — это как?
— В седле.
— Размечтался. Отсюда ты не выйдешь. Коня, что ли, тащить в погреб?
— Тогда — хотя бы на ногах.
— Никаких боев. Принц велел убить, а не устраивать пляски.
— Я не сказал — в бою. Просто на ногах. Развяжи мне ноги и позволь встать на них. Руки держи связанными.
— Чушь какая-то.
— Прошу. Как воин воина. Умрем со связанными ногами — не попадем в Орду Странников. Наши духи навсегда останутся в темнице! Пожалей! Как солдат солдата прошу!
Южане — не северяне: у них имеется душа. Мелкая, себялюбивая, жадная, — но все же. Со всем жаром Неймир взывал к душонке шиммерийца:
— Мы тебе ничем не навредили. Все сказали, как хотел его высочество. Он бы вовсе нас отпустил, если б мог! Сжалься, воин, не обрекай на участь, что хуже гибели. Позволь умереть правильно!
Южный мечник поддался:
— Ладно, помни доброту… Ты, фартук, развяжи им ноги. По очереди: отвяжи бабу и прикончи, потом то же самое с парнем.
— Сперва меня, — попросил Ней. — Не хочу видеть ее смерть.
— Почему?
— Ты никогда не любил женщину?
— Она — не женщина, а свирепая сука.
— Сердцу не прикажешь.
— Хм…
Воин задумался: есть ли подвох в просьбе пленника? По правде, Неймир сам не знал, в чем его план. Ноги — не руки. Свободной ногой можно раз хорошо ударить. Можно вырубить слизня или даже убить — вогнать кадык в глотку. Но это не спасет ни Нея, ни Чару: воин, что держится в стороне, обнажит меч и зарубит обоих. Одна только малая надежда…
— Ладно, — кивнул мечник, — начни с парня.
Слизень шумно наклонился к ногам Неймира, стал расстегивать ремни. Кажется, он ничего не мог делать без пыхтения. Ремни упали. Ней распрямил ноги, повис на руках, но не достал до пола ступнями. Жалобно глянул на мечника:
— Брат, я вишу, а не стою… Мне бы стоять…
— Надоел, — буркнул воин. — Сколько ни сделай, все ему мало. Кончай его!
Слизень полез на табуретку. Прежде, чем петля затянулась на шее, Ней подогнул ноги, уперся ступнями в балки креста, подтянулся на руках как можно выше…
— Эй, ты что это?!
…и бросил всю массу тела вниз. Деревянный крест сорвался с крепления. Ней ударил ступнями в пол, ахнул, еле выстоял под весом скрещенных балок. Ремни на запястьях выдержали. Руки — проклятье! — остались привязаны к дереву, и теперь тяжеленный крест лежал на спине Нея.
— Трюкач, — буркнул воин и обнажил меч. — Думаешь, оно тебе поможет?
— Посмотрим.
Едва услышав шаги за спиной, Ней крутанулся на месте. Балки на спине стали оружием. Тюремщик жалобно хрюкнул, когда его сшибло с ног. Мечник двинулся к Неймиру, тот попятился. Пошевелил плечами, поправив тяжеленный крест. Согнул в коленях ноги, находя прочную опору. Воин с насмешкой глядел на его потуги. Ней смотрелся неповоротливо и глупо: кажется, толкни — упадет. Но концы балок торчали на ярд во все стороны и вполне могли сбить мечника, как только что — тюремщика. Потому воин не спешил — ждал, пока Ней свалится сам.
— И долго ты простоишь с этой штукой?
Вместо ответа пленник рванулся в атаку. Подбежал к воину, целя концом балки ему в грудь. Но тот легко увернулся от удара и обошел сбоку. Ней крутанул крестом, мечник присел. Балка пролетела над его головой, а он сделал выпад. Ней шатнулся от резкой боли в боку. Мечник поймал конец балки и толкнул. Не удержав равновесия, Ней грохнулся на пол. Масса креста приплющила его к камням.
— Попрыгал — и будет.
Воин занес клинок.
Странный звук заставил его обернуться: кто-то негромко кашлянул. Никто не слышал скрипа петель, однако дверь была теперь открыта, и на пороге стоял человек. Широкополая шляпа скрывала лицо густой тенью, серый плащ прятал плечи и локти. Виднелись лишь ладони, лежащие на поясном ремне. Оружия на поясе не было — ни меча, ни кинжала, только ряд разноцветных бляшек.
— Кхм-кхм, — прокашлялся человек в плаще. — Я возьму этих двоих. Они мне нужны.
— Ты еще кто? — мечник поднял оружие.
— Тот, кому плевать на твою железку.
Человек выбросил руку вперед. Стая красных искр слетела с пальцев и ударила воину в лицо.
— Ааааа!..
Воин выронил меч и вцепился ладонями в лицо, будто хотел содрать кожу с головы. Человек в плаще подошел к нему, легонько шлепнул по плечу. Мечник повалился на пол и замер. Человек ткнул пальцем в лоб тюремщику, который только что сумел подняться.
— Развяжи обоих.
Приказ был выполнен почти мгновенно. Обретя свободу, всадники тут же схватили оружие: Ней взял меч воина, Чара — топорик тюремщика. Человек в плаще сказал:
— Вы спросите, кто я. Отвечу.
Он положил ладонь на лысую макушку слизня. От пальцев протянулись синие нити, опутали сетью голову — и она вспыхнула невидимым пламенем. Не было ни огня, ни жара, ни дыма. Кожа просто обуглилась и рассыпалась пеплом. На плечах трупа остался голый череп.
— Я — Колдун. Зовите меня так.
* * *
Они почти без труда покинули темницу. Это не было подземелье настоящего замка. Замок держали Литленды, а шиммерийцам отдали десяток простых городских домов. В подвале одного из них и держали пленников. Впрочем, будь они в замке, возможно, Колдун смог бы вывести их и оттуда. Двум стражникам у дверей он просто сказал: «Они со мной», — и воины даже не глянули на Чару с Неем.
Быстрым шагом вышли из квартала шиммерийцев, свернули в тенистую подворотню. Колдун остановился:
— Пару слов.
— Кто ты и почему помог нам? — спросила Чара.
— Нет, — он качнул головой. — Мои слова. На твои нет времени.
— Слушаем, — сказал Ней.
— Я вас спас. Вы мне должны.
— Лысого хвоста должны! — рыкнула Чара. — Мы тебя не просили.
— Чего ты хочешь? — спросил Ней.
— Поскачете к Морану, предупредите о засаде, которую строит принц. Моран возвысит вас и сделает своими спутниками. Потом приду я. Вы сведете меня с Мораном.
— И все?
— Скажете: это Колдун. Он многое может, мы видели. Скажете: он на нашей стороне.
— После этого — в расчете?
— Да.
— Идет.
Чара фыркнула:
— Только этому не бывать. Принц найдет трупы, поймет, что мы сбежали, поменяет план.
— Не найдет, — Колдун качнул головой. — И не поймет.
Он поправил шляпу, приподняв поля. Лишь теперь Ней увидел лицо спасителя. Сломанный нос, свернутый набок. Блестящий золотой зуб под ощеренной заячьей губой. И блеклые косые глаза. В жизни Неймир не видел настолько косых глаз. Невозможно понять, куда смотрит Колдун, и от этого почему-то жутко.
— Я позабочусь, — сказал Колдун. Помедлил, будто взвесил, не добавить ли что-то. Сверкнул зубом и издал смешок: — Хе-хе.
* * *
Час спустя они скакали в степи, оставив за спиной столицу Малой Земли. Если бы стражники нашли мертвецов, они подняли бы тревогу. Принц Гектор шепнул бы слово Литлендам, те заперли бы ворота, и город стал клеткой. Но ничего не случилось. Ворота стояли открытыми, а на всадниках по-прежнему была одежда южан, и стражники только махнули им:
— Счастливого пути, славные!
Первый час Неймир ждал погони. Потом вздохнул с облегчением: теперь уже никак не настигнут, даже если спохватятся. Сказал Чаре:
— Ушли. Из самых клыков выскочили!
Она промолчала.
— Ты бы порадовалась. Не каждый день так везет. Со дня, как побились с Адрианом, ни разу удачи не видали. Сегодня — первая.
Чара молчала и дальше.
— Ты что, злишься?
— Отцепись! — рыкнула она. — Замолкни, а то скажу.
— И скажи! На что злишься, а?
Она промолчала, только опалила взглядом.
— Так на что?
— Ты — поганый трусливый шакал! Мне стыдно ездить с тобой!
Она скакала на полкорпуса впереди. Оглядываясь, плевала в Нея словами:
— Обмочился со страху! Распустил язык! Ты — позор Запада! Овца!
— Я же тебя спасал…
— Ценою всей орды?! Как ты мог подумать, что я хочу такого спасения?!
— Лучше было смотреть, как тебе отрежут ноги?
— Да! Будь я проклята, да! Смотреть не мог? У тебя сердце девчонки! Ползун, а не всадник!
Последнего Ней не стерпел.
— А ты — дурная злая сука.
— Что-о?
— Я врал, как умел, и почти нас вытащил. Ты только орала и бранилась. Ничего лучше не выдумала. Это мне стыдно, что езжу с такой дурой.
Она рванула в сторону, налетела на Неймира, замахнулась. Он перехватил ее руку и вырвал поводья. Натянул, вынуждая коней встать. Чара хлестала его свободной рукой и пыталась освободиться. Он был сильнее. Когда кони остановились, Ней стащил ее с седла и бросил наземь. Чара отбивалась и рычала, пока он срывал с нее южные тряпки. Ней прижал женщину к земле. Она замерла, раздувая ноздри, прерывисто дыша… Издала хриплый стон и выгнулась ему навстречу.
Вскоре они снова скакали на юг.
— Ты обезумел, — сказала Чара. Совсем другим уже голосом. — Если за нами погоня, ты дал им лишнюю четверть часа.
— Уйдем, — отмахнулся Ней.
— Я в лохмотьях похожа на нищенку.
— Плевать.
— И теперь у нас меньше сил для скачки.
— Сил хватит.
Чара глянула на него: без тени злобы, с робкой надеждой.
— Скажи: мы успеем?
— Успеем.
— Скажи так, чтобы я поверила.
— Мы потеряли в темнице всего день. Орда не могла уйти далеко. А если ушла, то мы знаем куда: к Ливневому Лесу. Пойдем следом, нагоним.
Чара сказала:
— Прости. Ты меня спас. Я была неправа.
— Нет, ты права. Я глупец. Из-за меня все в опасности.
— Но мы успеем, — сказала Чара.
И повторила, вложив всю веру, какую имела:
— Успеем.
* * *
Там, где стояла орда, теперь лежало голое поле. Черное от кострищ, смрадное от навоза и трупов, что до сих пор висели на столбах.
— Все… — только и сказала Чара.
Спешилась, прошла несколько шагов, бессильно опустилась на землю.
Ней тоже спешился. Присел перед спутницей, положил руки ей на плечи.
— Не горюй. Найдем еды и воды, подкрепимся, пойдем по следам. Нагоним наших раньше, чем они влетят в засаду.