— Где еще?
— Больше нет, это все, — как мог твердо, ответил кассир.
— Правда?
— Чистейшая, миледи.
— Я ему не верю, — буркнула рабыня.
— Как и я, — кивнул южанин.
Он поднес кинжал к носу Мортимера.
— А ты что скажешь, милейший: где остальные деньги?
— Я… э… вам же сказали, милорд…
— Что сказали?
— Такие правила… я не знаю…
— Лысый хвост, — хрипло ругнулась рабыня.
Мортимер пытался не смотреть на лезвие у своего лица, потому скосил глаза на женщину. Она стояла в дверях кассы, и Мортимер ясно разглядел, как за ее спиной качнулся на стене портретик белолицего хозяина банка, открыв отдушину в дальней стене.
— Не… не… — слова застряли в пересохшем горле.
Но от Мортимера ничего и не требовалось. Сдвигаясь с места, портрет издал тихий шорох. При первом звуке западница рухнула на колени. Стрела свистнула над ее макушкой, вспорола воздух у самой щеки Мортимера и стукнула в стену.
— Я не виноват… — прошептал приказчик.
Южанин ухватил его руку и вывернул за спину. Мортимер превратился в живой щит человеческого роста, а южанин скрылся за ним и толкнул приказчика внутрь кассы. Стражник сквозь узкую отдушину не видел теперь никого, кроме Мортимера. Пожелай он выстрелить снова, нашел бы только одну цель.
— Это я, приказчик!.. — выдавил Мортимер. — Ну, пожалуйста!..
Его подтащили к стене и прижали затылком к амбразуре.
— Так и стой, — велел южанин.
Рабыня втолкнула в кассу начальника отделения и заперла за собою дверь. Начальник как раз восстановил дыхание, и южанин обратился к нему:
— За стеною твой пес с арбалетом. Я верно понимаю, что он стережет деньги?
Начальник прочистил горло кашлем и вдруг зарычал, краснея от гнева:
— Вы пожалеете об этом! Теперь вам не сносить головы!
— Оу, — только и выронил южанин.
— Наше отделение под личной защитой городского шерифа! Через час все констебли выйдут на охоту! Клянусь, что вы не доживете до утра, несчастные ублюдки!
Рабыня за спиной начальника подняла нож и вопросительно глянула на южанина. Но тот мотнул головой в знак запрета и спросил начальника с весьма натуральным испугом:
— Не доживем до утра? Ой-ой! Что же с нами будет??
— Смерть найдет вас! Вас утыкают стрелами, как ежей, и насадят на копья, как жареных поросят! Констебли разыщут вас в любой щели, куда бы вы ни заползли!
— О, боги, какой ужас! — южанин в отчаянии всплеснул руками. — И что, нет никакого спасения?!
Начальник расправил плечи, выпятил грудь:
— Вы перешли черту, когда напали на отделение уважаемого банка! Теперь вам нет надежды на спасение! Охранники у входа уже дали знать шерифу, констебли уже берут в железное кольцо весь квартал. Идут ваши последние минуты!
Южанин принялся ломать ладони:
— О, боги, боги! Мы еще так молоды!.. И мы не злые люди, просто сбились с пути!.. Где же справедливость? За что нам такая суровая кара?!
— Вам следовало трижды подумать, прежде чем сбиться с пути в сторону банка графа Шейланда!
— А может быть, суд?.. — в глазах южанина блеснули слезы надежды. — Если мы сдадимся прямо сейчас, возможно, судья сжалится над нами?..
— Могу пообещать одно: вас не прирежут, как свиней, прямо на месте. Вы выйдете из банка живыми и предстанете перед судом. А там уж молитесь, чтобы судья сытно позавтракал и был в хорошем настроении: тогда вы честно доживете свой век на галере. Но если судья будет зол, или вы проявите невежливость и расстроите его, то попадете в руки хозяина банка — графа Шейланда из Уэймара. И тогда да спасут Праматери ваши бедные души! Вас зароют заживо в каменной норе, вы будете гнить много лет подряд. Ваши сердца еще будут биться, когда черви сожрут ваши глаза и языки!
Южанин зажал рот ладонью. Мортимера тоже чуть не вывернуло наизнанку. Если бы не страх изменить позу, в которой его установили, приказчик согнулся бы и выблевал на ковер свой обед.
Но тут рабыня, что прежде усмехалась, изобразила на лице подобие скуки. И южанин, мгновенно сбросив деланный испуг, влепил начальнику пощечину.
— Любезный, ты высказался? Позволь и мне пару слов. Прикажи псу отпереть и отдать нам деньги. Тогда выживут все, кто пока еще жив.
— Бросьте оружие и молите о пощаде, глупцы! Если сейчас же сдадитесь, отделаетесь катор…
Южанин оттолкнул Мортимера и уткнул начальника лицом в амбразуру — так, что концовка фразы прозвучала уже в отдушину.
— Я повторю свой намек, — сказал южанин и пощекотал кинжалом затылок начальника. — Прикажи отпереть.
Начальник издал странный звук — не то всхрюкнул, не то хохотнул.
— Вы даже из отделения не выйдете! Выход один, на нем стражники! Они уже все услышали и позвали констеблей!
Рабыня пнула сапогом стену.
— Эй, шакал в конуре! Отопри и отдай нам деньги. Иначе прирежем этих троих, а к тебе в дыру будем лить горящее масло, пока не задохнешься.
На минуту грабители умолкли, давая возможность оценить весомость угрозы. Начальник так и не уяснил, что к чему. А вот Мортимер с кассиром прекрасно понимали свои шансы. Они глядели друг на друга, и от вида ужаса на чужом лице каждому становилось еще страшнее.
— Чак, прошу тебя! Пожалей нас!.. — выдохнул кассир, обращаясь к стене с амбразурой.
— Надоело ждать, — бросила рабыня и стала считать. — Пять пальцев. Четыре пальца. Три пальца. Два…
Вдруг амбразура заговорила:
— Ладно, ладно, я выхожу.
— Умный парень, — улыбнулся южанин.
Вопреки протестам начальника, дверь хранилища лязгнула засовами, заскрипела. Наверное, внутри было жарко и душно: на бритом черепе стражника блестели капельки пота. Чак был высок и жилист, и, как показали события, отчаян и быстр, словно черт. Но вряд ли умен…
Стражник скользнул взглядом по кассе, поднял увесистый мешочек и бросил южанину:
— Держи.
Зрачки южанина машинально дернулись, следя за летящим предметом. А Чак мгновенно повернулся к рабыне и выбросил руку с ножом. Западница успела увернуться от клинка, но Чак ударил второй рукой и выбил из нее дух, тут же вновь занес нож. Однако южанин не стал тратить миг, чтобы поймать мешочек. Он отшатнулся, деньги с грохотом брякнули на пол, а южанин прыгнул вперед и всадил нож в затылок охранника — за секунду до того, как тот прикончил бы рабыню.
— Тирья тон тирья, — сказал южанин мертвецу.
Женщина отряхнулась, глотнула воздуха, презрительно пнула труп Чака:
— Безмозглый пес. Кто захочет сдохнуть ради денег?!
— Видимо, он надеялся победить, — рассудительно молвил южанин. — Ты как считаешь?
Вопрос адресовался Мортимеру, и тот проскулил:
— Вы убьете нас?..
— Вопросом на вопрос — как невежливо. Не вижу смысла убивать тебя: от этого ты вежливей не станешь.
Южанин заглянул в мешочек и присвистнул. Рабыня зашла в хранилище и вынесла еще два, столь же увесистых. Дала по одному в руки кассиру и Мортимеру.
— Вперед, выходим.
— Теперь вам точно конец! — подал голос начальник. — У выхода вас ждут!
— Надеюсь, что ждут, — сказал южанин и стукнул начальника головой о стену. Тот лишился чувств.
Когда они вышли в приемный зал, Мортимер убедился в правоте начальника: их, действительно, ожидали. Правда, не те люди, кого имел в виду начальник. Привычные мордовороты у наружной двери были мертвы — лежали ровно на тех местах, где весь день несли вахту. И приказчик Хаген разделил их судьбу — он распластался по столу, залив кровью учетную книгу. Щетинистые узкоглазые мужики расхаживали по комнате, поигрывая изогнутыми мечами. Увидев их, Мортимер сбился с шага и чуть не упал. Кто-то из головорезов заржал, как конь. Другой отнял ношу у приказчика, брякнул на стол, распахнул. Глаза его расширились:
— Ай, Дух Степи!
— Вот еще, — сказал южанин и отдал узкоглазым два других мешочка.
С минуту все были заняты: смотрели на золото. В Мортимере затрепетала робкая надежда: сейчас они обрадуются, подобреют от щедрости добычи, и… может быть… Взглянув на кассира, увидел тот же проблеск и в его глазах. Глория-Заступница, помоги нам!..
— Убей их.
То был давешний клиент в шляпе и очках. Он смотрел прямиком в лицо Мортимеру, а обращался к женщине:
— Убей.
— Зачем? — спросила рабыня.
— Затем, что я говорю.
Она помедлила, будто взвесила.
— Не довод.
— Лучше не спорь со мной, дамочка.
Рабыня расставила ноги пошире, положила руки на пояс с ножами, упрямо наклонила голову.
— Незачем их убивать. Идите!
Мортимер и кассир не сразу поняли, что она обращается к ним.
— Ты чего это?.. — рыкнул один из узкоглазых. — Кончай ползунов!
— Идите отсюда, — повторила рабыня, толкнув их в спины.
Мортимер никогда бы не решился пройти сквозь толпу бандитов с острыми мечами, если б не прямой приказ. Чара твердо сказала, что ему делать, и он подчинился. Вдавив голову в плечи, зашагал к двери.
— Убейте, — повторил клиент в шляпе.
Один узкоглазый поднял меч, и Мортимер сжался еще сильнее, но продолжал идти — уже не мог остановиться.
— Только попробуй, — сказал позади южанин.
Головорез застыл, не нанеся удара. Пройдя в футе от его клинка, Мортимер и кассир выбрались на улицу. Когда дверь захлопнулась за спинами, оба побежали.
Скоро Мортимер потерял кассира из виду. Тот свернул в какой-то переулок, а Мортимер мчал прямо. Снег забивался в глаза и уши, под ногами скрипело, в легких разгорался огонь. Он бежал, не разбирая дороги и почти ничего не видя. Дважды наталкивался на людей, раз упал… Опомнился от гулкого медного звона в небесах. Остановился, уперся руками в колени, тяжко дыша, запрокинул голову. Он был у городской ратуши, часы на ней пробили пол-восьмого.
Будь Хаген жив, еще можно было бы на полчаса зайти в пивную, пропустить по кружке, вспомнить самых тупых клиентов за день… Но Хагена нет. Остается только пойти домой… Там жена спросит, почему Мортимер сегодня пришел так рано. Придется рассказать ей, как было дело… Становилось жутко от одной попытки вспомнить события, не то что изложить их. Да и жена… Весь его опыт кричал: ни о чем необычном не говори жене. Не хочешь проблем — следи, чтобы все и всегда шло как обычно. Тогда не окаже