– Проснись! – громко сказал он. – Давай. Просыпайся.
Но я и не спал. Я не сомкнул глаз, с тех пор как лег. Тяжело вздохнув и зевнув, стараясь в то же время не переигрывать, я открыл сонные глаза. Ханслетт был один.
– В чем дело? Что тебе надо? – (Ответа не было.) – Что, черт побери, происходит?! Еще пяти нет.
– Не спрашивай меня, что происходит, – раздраженно ответил Ханслетт. – Полиция на борту. Говорят, по срочному вопросу.
– Полиция? Ты сказал «полиция»?
– Да. Пошли. Они ждут.
– Полиция? У нас на борту? Какого…
– Калверт, ради всего святого! Сколько еще стаканов виски ты пропустил, когда я ушел спать? Да, там полиция. Двое полицейских и двое таможенников. Говорят, это срочно.
– Черт возьми, я за себя не отвечаю, если они тут по какому-то пустяку! В эту чертову ночь! Кем они нас считают? Сбежавшими грабителями поездов? Разве ты не сказал им, кто мы? Ну хорошо, хорошо, хорошо! Иду.
Ханслетт вышел, спустя тридцать секунд я присоединился к нему в кают-компании. Там я увидел четверых мужчин: двоих полицейских и двоих таможенников. На мой взгляд, они не выглядели как шайка злодеев. Полицейский, тот, что постарше и крупнее, поднялся с места. Высокий, плотный, с загорелым лицом сержант лет около пятидесяти. Он холодно посмотрел на меня, затем на полупустую бутылку виски с двумя грязными стаканами на столе, снова взглянул на меня. Ему не нравятся состоятельные яхтсмены. Ему не нравятся состоятельные яхтсмены, которые сильно налегают на выпивку в ночное время и выглядят заспанно, с воспаленными глазами и взъерошенными волосами на рассвете. Ему не нравятся состоятельные изнеженные яхтсмены, которые носят красные шелковые китайские халаты с изображением дракона и небрежно обвязывают вокруг шеи красный шарф с узором пейсли. Мне самому они не сильно нравятся, особенно шарф, очень популярный в яхтенном братстве, но мне приходилось прикрывать им синяки на шее.
– Вы владелец этого судна, сэр? – спросил сержант.
Голос жителя Западного высокогорья, причем голос вежливый и легко узнаваемый. Но его обладателю стоило много трудов произнести слово «сэр».
– А вас это вообще каким боком касается? – грубо поинтересовался я. – Для начала ответьте мне на этот вопрос. А я уж подумаю, отвечать вам или нет. К вашему сведению, частное судно приравнивается к частному дому, сержант. Вам необходимо получить ордер, прежде чем сунуть сюда свой нос. Или, может, вы законов не знаете?
– Конечно, он знает законы, – вмешался один из таможенников, невысокий смуглый мужчина, гладко выбритый, несмотря на ранний час, голос убедительный, но явно не из местных. – Будьте благоразумны. Сержант здесь не по своей воле. Мы подняли его с кровати около трех часов назад. Он просто делает нам одолжение.
Я проигнорировал его слова и обратился к сержанту:
– Мы находимся в пустынной шотландской бухте. Как бы вы отреагировали, появись четверо незнакомых людей на борту вашего судна в разгар ночи?
Я, конечно, рисковал, но риск был оправдан. Если они те, кем я их считаю, и если я тот, кем они меня считают, то я бы так дерзко не разговаривал. Так может говорить только невиновный человек.
– Вы можете подтвердить свою личность?
– Подтвердить мою личность? – Сержант с презрением уставился на меня. – Я и не обязан этого делать. Сержант Макдональд. Восемь лет возглавляю полицейский участок в Торбее. Можете спросить кого угодно. Меня все знают.
Если сержант действительно является тем, кем представился, то, вероятно, впервые в жизни его попросили предъявить документы. Он кивнул на сидевшего полицейского:
– Констебль Макдональд.
– Ваш сын? – (Сходство поразительное.) – Продолжает семейное дело, а, сержант? – Не знаю, стоило ему верить или нет, но я подумал, что и так довольно долго строил из себя разгневанного судовладельца, пора сбавить тон. – И таможня здесь? По вашей части я тоже знаю законы. Вашим ребятам ордера на обыск и не требуются. Думаю, полиция не отказалась бы от таких привилегий. Идите куда хотите, и никакого разрешения получать не надо. Я прав?
– Да, сэр, – ответил таможенник помоложе, среднего роста, волосы светлые, склонен к полноте, говорит с белфастским акцентом, одет, как и коллега: синий плащ, фуражка, коричневые перчатки, аккуратно отутюженные брюки. – Но мы очень редко так делаем. Мы ратуем за сотрудничество и всегда спрашиваем разрешения.
– И вы хотите попросить разрешения обыскать это судно, так ведь? – поинтересовался Ханслетт.
– Да, сэр.
– Зачем? – В моем голосе звучало недоумение. В голове тоже. Я просто не понимал, что это может означать. – Если мы будем сотрудничать с вами, может, вы объясните нам, зачем это нужно?
– Само собой разумеется, сэр, не вижу никаких причин для возражений, – ответил таможенник постарше чуть ли не извиняющимся тоном. – Грузовой автомобиль с товаром на сумму двенадцать тысяч фунтов стерлингов был угнан с побережья Эйршира прошлой, то есть уже позапрошлой, ночью. Это передавали в вечерних новостях. По полученной информации стало известно, что грузовик загнали на небольшое судно, которое, предположительно, отправилось на север.
– Почему?
– Простите, сэр. Конфиденциальная информация. Это третий порт, который мы посетили, и тринадцатое судно – четвертое в Торбее – за последние пятнадцать часов. Могу сказать, мы и минуты не сидим на месте.
Легкий дружелюбный голос произнес:
– Надеюсь, вы не думаете, что мы вас подозреваем. Нам просто нужно выполнить свою работу.
– И вы обыскиваете все суда, пришедшие с юга. Или те, которые, как вам кажется, пришли с юга. То есть те, которые недавно появились здесь. Вам не приходило в голову, что любое судно с похищенным имуществом на борту не рискнет пройти через канал Кринан? Окажись вы там, то застрянете в ловушке на много часов. Поэтому судно должно обогнуть мыс Малл-оф-Кинтайр. Мы стоим здесь с полудня. И чтобы оказаться в этой гавани за это время, потребовалось бы очень быстроходное судно.
– Ну, ваше судно, кажется, из таких, сэр, – сказал сержант Макдональд.
Интересно, как, черт побери, так выходит, что от Западных островов и до восточных окраин Лондона у каждого сержанта в этой стране один и тот же деревянный голос и один и тот же беспристрастный взгляд?! Может, дело в форме? Я проигнорировал полицейского и задал вопрос:
– И что же… гм… мы могли украсть?
– Химикаты. Грузовик принадлежит компании «Импириэл кемикл индастриз».
– Химикаты? – Я посмотрел на Ханслетта, ухмыльнулся, затем повернулся к таможеннику. – Химикаты, серьезно? Так у нас их пруд пруди. Но, боюсь, не на сумму двенадцать тысяч фунтов стерлингов.
В воздухе ненадолго повисло молчание.
– Объяснитесь, пожалуйста, сэр, – сказал Макдональд.
– Конечно. – Я зажег сигарету и улыбнулся, маленький разум наслаждался великим моментом. – Это государственное судно, сержант Макдональд. Неужели вы не видели флаг? Это судно Министерства сельского хозяйства и рыболовства. Мы морские биологи. Каюта на корме – плавучая лаборатория. Здесь наша библиотека. – Я указал на две полки, забитые техническими книгами. – И если у вас все еще остаются сомнения, то могу дать вам два номера телефона, один в Глазго, второй в Лондоне, по которым вам подтвердят наши слова. Или можете позвонить начальнику шлюза морского бассейна в Кринане. Прошлой ночью мы останавливались там.
– Хорошо, сэр. – На сержанта мои слова не произвели никакого впечатления. – Куда вы направились на своей шлюпке этим вечером?
– Прошу прощения, сержант?
– Вас видели покидающим это судно в черной надувной шлюпке около пяти вечера.
Говорят, когда человек испытывает страх, ему кажется, будто ледяные пальцы играют на его позвоночнике, как на пианино, спускаясь вниз и поднимаясь вверх. В моем случае это была сороконожка с сотней ледяных башмаков.
– Вы выходили в пролив. Начальник почтового отделения мистер Макилрой видел вас.
– Мне не хочется ставить под сомнение авторитет такого же государственного служащего, как и вы, но, вероятно, он был пьян. – Забавно, но человека может бросить в жар от холода. – У меня нет черной надувной шлюпки. И никогда не было. Можете вооружиться лупой, сержант, и пройтись по всему судну. И если вы найдете черную надувную шлюпку, я подарю вам коричневую деревянную, единственную, которой мы располагаем на «Файркресте».
Беспристрастный взгляд чуть смягчился. Значит, он не уверен.
– То есть вы никуда не выбирались?
– Я выбирался, но на своей деревянной. Был недалеко от острова Гарв, собирал морские образцы в проливе. Могу показать их, они в кормовой каюте. Знаете ли, мы здесь не в отпуске.
– Прошу вас не обижаться.
Так, теперь в глазах сержанта я представитель рабочего класса, а не богач, он немного смягчился.
– Зрение мистера Макилроя не то, что прежде, и все что угодно может показаться черным на фоне заходящего солнца. Вы не похожи на человека, который высадился на берег пролива и перерезал телефонные провода, связывающие нас с материком.
Сороконожка снова пробудилась и понеслась галопом. Отрезаны от материка. Это очень удобно. Я не стал задумываться над тем, кто перерезал провода, в одном я не сомневался: это явно не Божий промысел.
– Уж не считаете ли вы, сержант, что это сделал я? – медленно произнес я.
– Мы не имеем права на ошибку, нам нужно проверить всех, сэр.
Он чуть ли не извинялся. Теперь я не простой работяга, а человек, работающий на государство. А все, кто работает на государство, в силу самого этого факта считаются людьми уважаемыми и благонадежными.
– Вы не будете возражать, если мы тут немного осмотримся? – Темноволосый таможенник говорил еще более извиняющимся тоном. – Связь оборвана, и вы знаете… – Он замолчал, затем улыбнулся. – Допустим, вы те налетчики, которых мы ищем, хотя сейчас я полагаю, что шанс один на миллион – но все же, – и мы уйдем, не осмотрев судна… Ну… уже завтра можно считать нас безработными. Не волнуйтесь, осмотр – всего лишь формальность.