– Вероятно, именно такой реакции профессионалы ожидают от коллег-профессионалов. К тому же ты говоришь, что он был взволнован.
– Вероятно, рыба у него не клевала. Вероятно, он замешан, но не напрямую. И еще не забудем об охотниках на акул. У них есть суда, снасти, бог знает что еще, и они довольно жесткие ребята. В их пользу говорит то, что они там промышляют не первый год, территория просто кишит акулами. Можно легко проверить, отправлялись ли на материк регулярные партии печеночного жира. На материке этих ребят знают с хорошей стороны. Уверен, они пройдут проверку. Еще есть Дуб-Сгейр, на котором проживает лорд Кирксайд со своей прекрасной дочуркой Сью.
– Леди Сьюзан, – поправил меня дядя Артур; сложно наделить равнодушный голос холодным упреком, но у него это легко вышло. – Конечно, я знаю лорда Кирксайда. – Тон дяди Артура означал, что было бы удивительно, если бы он его не знал. – И если я могу ошибаться насчет сэра Энтони, то поставлю сто фунтов против одного, что лорд Кирксайд совершенно не способен на бесчестное поведение или незаконное действие.
– Я тоже. Он очень принципиальный человек, я бы сказал, но явно на стороне добра.
– А что представляет собой его дочь? Никогда с ней не встречался.
– Очень современная особа. Одета на современный лад, изъясняется по-современному: я крутая, я все знаю, я могу о себе позаботиться, спасибо. На самом деле она совсем не крутая, просто милая старомодная девушка в новомодной одежде.
– Значит, они чисты. – Дядя Артур, казалось, выдохнул. – Тогда получается, среди подозреваемых остается экспедиция, несмотря на твои насмешки в их адрес, Макэхерн и охотники на акул. Я полагаю, надо отправиться за охотниками на акул.
Как по мне, так пусть дядя Артур отправляется куда угодно. Лично я полагал, что пора пойти на верхнюю палубу, о чем и сказал ему.
– Как ты думаешь, скоро они появятся?
– Думаю, да, сэр. Мы выключим свет в кают-компании. Будет очень странно, если они заглянут в иллюминаторы и никого не увидят. Мы включим свет в двух каютах и на корме. Это лишит их возможности ночного видения. Кормовая палуба будет залита светом, но перед гостями будет кромешная тьма. Мы спрячемся в темноте.
– Где именно? – В голосе дяди Артура звучала неуверенность.
– Вы расположитесь в рулевой рубке. Двери рулевой рубки закреплены на петлях и открываются наружу. Слегка удерживайте ручку изнутри. Если почувствуете, что ручка очень медленно и бесшумно поворачивается, значит это точно наши гости. Подождите, пока дверь чуть-чуть не приоткроется, а затем изо всей силы ударьте правой ногой ниже дверной ручки. Если не сломаете нос посетителю и не перекинете его за борт, то, по крайней мере, ему понадобится вставная челюсть. О других гостях я позабочусь сам.
– Каким образом?
– Я буду находиться на крыше кают-компании. Она расположена на три фута ниже зоны, освещаемой кормовым огнем. Даже если наши друзья появятся с носовой части и подойдут со стороны крыши рулевой рубки, то не увидят мой силуэт на фоне включенных огней.
– А что ты собираешься делать?
– Я взял прекрасный ключ Стилсона в машинном отделении и обернул его тряпкой, им и огрею наших гостей. Он отлично справится со своей задачей.
– Может, нам просто ослепить их фонариками и приказать поднять руки вверх? – Дядя Артур явно не хотел следовать предложенному мной плану действий.
– Нет. По трем причинам. Во-первых, это очень опасные, беспощадные люди, которых не следует предупреждать. Конечно, совсем не в спортивном духе и все такое, но поможет нам выжить. Во-вторых, почти наверняка у них имеются бинокли ночного видения, направленные на «Файркрест» прямо сейчас. В-третьих, звук отлично перемещается поверх воды, сегодня ветер дует в направлении Торбея. Под звуками я имею в виду выстрелы.
Он ничего не ответил. Мы заняли позиции и стали выжидать. Сильный дождь не прекращался, а вместе с ним продолжал дуть западный ветер. На этот раз дождь меня не беспокоил, поскольку на мне был комплект непромокаемой одежды. Я просто лежал, распластавшись на крыше кают-компании и периодически разминая пальцы рук, в правой руке – ключ Стилсона, в левой – небольшой нож. Гости появились спустя пятнадцать минут. Я услышал мягкое касание резины о наш правый борт – со стороны, где находилась дверь рулевой рубки. Я потянул за веревку, которую, привязав к руке дяди Артура, пропустил через заднее окно рулевой рубки.
Посетителей было всего двое. К этому моменту мои глаза успели идеально свыкнуться с темнотой, и я легко разглядел очертание первого человека, поднимавшегося на борт под тем местом, где лежал я. Он закрепил фалинь и стал ждать своего товарища. Затем они вместе двинулись вперед.
Тот, кто шел впереди, мучительно закашлял, когда дверь, как мы выяснили позже, угодила ему прямо в лицо. Мне повезло меньше: второй мужчина с кошачьей реакцией припал к палубе, когда ключ Стилсона должен был опуститься ему на голову. В результате я ударил его то ли по спине, то ли по плечу, а затем повалился на него сверху. В руке он держал пистолет или нож, и если бы я потратил долю секунды, выясняя, в какой руке и что именно он держит, то распрощался бы с жизнью. Поэтому я нанес удар левой рукой, и он остался лежать неподвижно.
Я прошел мимо второго человека, который стонал у шпигатов, проскочил мимо дяди Артура, задернул шторы и включил свет. Затем вышел из кают-компании, кое-как протащил стонущего через дверь рулевой рубки, вниз по ступеням кают-компании и бросил его на ковер. Я не узнал его. Это и не удивительно, его бы не узнала ни родная мать, ни жена. Дядя Артур свято верит в то, что работу нужно выполнять ответственно и качественно, теперь с его легкой руки пластическому хирургу придется потрудиться над этим бедолагой.
– Сэр, держите его на мушке! – (Дядя Артур смотрел на дело своих рук слегка удивленно, единственное, что я мог разглядеть за его бородой, – он был бледнее, чем обычно.) – Если он дышит, убейте его.
– Но… посмотри на его лицо. Мы не можем оставить…
– Посмотрите на это, сэр. – Я нагнулся и поднял оружие, которое выпало из рук незнакомца, когда я швырнул его на пол. – В полиции США это оружие известно под названием «уиппет». Это дробовик, у которого отпилено две трети ствола и две трети ложа. Если бы наш гость опередил вас, от вашего лица ничего не осталось бы, сэр Артур. И это не преувеличение. Ну как, вы все еще хотите сыграть во Флоренс Найтингейл и павшего героя?
Конечно, не следовало так разговаривать с дядей Артуром. После нашего возвращения в Лондон секретный отчет теперь точно дополнится несколькими записями. Если мы, конечно, вернемся. Но в тот момент я не смог сдержаться. Пройдя мимо дяди Артура, я вышел из кают-компании. В рулевой рубке я взял маленький фонарь и направился на палубу. Там осторожно посветил в воду, чтобы луч нельзя было заметить с пятидесяти ярдов. Оказалось, что гости добрались на надувной шлюпке с подвесным мотором. Они, как торжествующие герои, купаясь в теплом и величественном свете от понимания хорошо выполненной работы, намеревались легко и непринужденно вернуться обратно.
Накинув бросательный конец на цилиндр подвесного мотора, я стал по очереди тянуть бросательный конец и фалинь. Через две минуты шлюпка и подвесной мотор оказались на борту. Я отсоединил подвесной мотор, перетащил шлюпку на другую сторону надстройки, которая подальше от гавани, и тщательно осмотрел ее с помощью фонаря. Кроме названия изготовителя, больше не было никаких отметок, указывающих, какому судну она принадлежит. Я раскромсал шлюпку на полоски и выбросил за борт.
В рулевой рубке я отрезал с катушки двадцать футов электрического кабеля с изоляцией, снова вышел на палубу и привязал подвесной мотор к ноге мертвеца. Я обыскал его карманы. Как я и думал, внутри ничего. Еще одно доказательство, что я имею дело с профессионалами. Прикрыв фонарь, я посмотрел ему в лицо. Никогда прежде его не видел. Я забрал пистолет из сжатой правой руки мертвеца, отсоединил пружинные зажимы, крепящие цепные леера к планширу, опустил сначала подвесной мотор, а затем и труп за борт. Они исчезли в темных водах гавани Торбея без единого всплеска. Я вошел внутрь, закрыв за собой двери рулевой рубки и кают-компании. Дядя Артур и пленник поменялись местами. Мужчина стоял на ногах, шатко облокачиваясь о переборку. Он прикладывал к лицу запачканное кровью полотенце, которое, вероятно, раздобыл дядя Артур, и время от времени стонал. Я, конечно, не виню его. Будь у меня сломан нос, выбиты передние зубы и, возможно, перелом челюсти, я бы тоже стонал. Дядя Артур с оружием в одной руке и еще одной порцией виски в другой, сидел на диване и созерцал кровавое дело своих рук со странным сочетанием удовлетворения и отвращения. Он посмотрел на меня и кивнул на пленника.
– Он весь ковер запачкал, – пожаловался дядя Артур. – Что нам с ним делать?
– Передадим его полиции.
– Полиции? Я думал, ты не сильно ее жалуешь.
– Вряд ли слово «жаловать» уместно. Иногда приходится наступать на горло собственной песне.
– Нашего друга на палубе тоже сдадим полиции?
– Кого?
– Ну… приятеля вот этого.
– Я выбросил его за борт.
Дядя Артур расплескал виски на ковер, отчего тот стал еще грязнее, и переспросил:
– Ты что?
– Не стоит беспокоиться. – Я указал вниз. – Двадцать морских саженей и тридцать фунтов металла, привязанного к его ноге.
– На… на дне моря?
– А что, по-вашему, я должен был с ним сделать? Устроить ему государственные похороны? Извините, я вам не сказал, что он умер. Мне пришлось его убить.
– Пришлось? Пришлось? – Дядя Артур выглядел расстроенным. – Почему, Калверт?
– Не стоит спрашивать «почему?». Никакие обоснования не требуются. Вариантов не много. Либо я убил бы его, либо он убил бы меня, а затем вас, и тогда именно мы с вами находились бы там, где нынче покоится он. Разве нужны обоснования для убийства того, кто убил не менее троих человек, а то и больше? И если конкретно этот человек и не убийца, он появился здесь с целью убить. Я прикончил его безо всяких раздумий и испытал столько же угрызений совести и раскаяния, как если бы наступил на черную вдову.