– Нет никаких реальных доказательств.
– Все зависит от того, что вы называете доказательствами. Это очень выразительное свидетельство. Как долго вы готовы цепляться за версию о совпадениях? До бесконечности?
– Вы также предполагаете, что он связан с терроризмом. Что он использует свои огромные доходы от контрабанды наркотиков, чтобы финансировать свои террористические акции.
– Это возможно, но я так не считаю. Я думаю, что два этих вида деятельности осуществляются в тандеме.
– Торговец наркотиками – это одно. Террорист – совсем другое. Они несовместимы. Антиподы. Запад есть Запад, Восток есть Восток[30].
– Многие не решаются противоречить в разговоре со старшим по званию. Но боюсь, что вы ошибаетесь, сэр. Винсент, не могли бы вы просветить адмирала? Вы знаете, о чем я.
– Даже слишком хорошо, сэр. В октябре восемьдесят четвертого года, адмирал, мы в последний раз вышли на патрулирование на нашей подлодке. В Северной Атлантике, в двухстах милях к западу от побережья Ирландии. Я помню все, словно это случилось вчера. Нас попросили занять позицию, чтобы мы отследили, но не перехватывали небольшое американское судно, следовавшее из Штатов в Ирландию, и указали его курс и расчетное время, когда оно пройдет определенную точку. Ни экипаж этого судна, ни его капитан, некий Роберт Андерсон – который, как я полагаю, до сих пор находится на свободе, – не знали, что с момента выхода из порта за ними ведет наблюдение американский спутник-шпион. Мы подняли перископ, идентифицировали судно и убрали перископ. Они нас не видели. Это был траулер из Новой Англии, «Валгалла», порт приписки – Глостер, штат Массачусетс, откуда он отплыл несколько дней назад. Он передал свой груз ирландскому буксиру «Марита Энн», а затем этот буксир был должным образом перехвачен ВМС Ирландии. Груз полностью состоял из оружия: винтовки, пулеметы, обрезы, пистолеты, ручные гранаты, ракеты и, насколько я помню, семьдесят тысяч патронов – все это предназначалось ИРА. Это был самый крупный план ИРА по торговле оружием, но он был сорван из-за так называемой операции «Лепрекон», когда ЦРУ, наша МИ-5 и ирландская разведка проявили здоровый – или нездоровый, все зависит от вашей точки зрения – интерес к деятельности «Норейд», ирландско-американской группы, которая специализировалась – и до сих пор специализируется, насколько мне известно, – на закупке американского оружия и отправке его ИРА в Ирландию. Примерно в то же самое время зарегистрированное в Панаме грузовое судно «Ремсланд», зафрахтованное той же преступной группировкой, которая снарядила «Валгаллу», зашло в гавань Бостона, и его тут же задержала береговая охрана Соединенных Штатов. У «Ремсланда» были тайные отсеки под палубами, но береговая охрана знала об этих тайных отсеках все. В них было не менее тридцати тонн марихуаны – еще один рекорд контрабанды. Доходы от продажи этих наркотиков, конечно же, предназначались для финансирования террористической деятельности ИРА.
– Нас очень заинтересовали связи этих наркотеррористов, – продолжил его рассказ Тэлбот, – и мы провели осторожное расследование. В его ходе были обнаружены и пресечены еще пять случаев связи торговцев наркотиками с террористами. Предполагается, что больше связей не было обнаружено и, соответственно, не пресечено. Почему Андропулос должен быть исключением из того, что практически стало устоявшимся правилом?
– Ну все, вы меня убедили, – сказал Хокинс. – Век живи, век учись. Вы двое можете присоединиться к Денхольму и предложить свои услуги МИ-5. О, а вот и он!
В каюту вошел Денхольм, а за ним Теодор, который вручил Тэлботу какие-то бумаги. Тэлбот просмотрел их и передал Хокинсу.
– Ну и ну, – сказал Хокинс. – Какое интересное совпадение, а если учесть то, что я только что узнал, вовсе и не совпадение. Пятнадцать городов, которые греческая разведка отметила звездочками, входят в этот список. Только в этом случае – вот так-так! – они привели еще имена и адреса. Какая прелесть! Капитан, мне в голову пришла одна мысль. Вы не упомянули один город, отмеченный звездочкой. Вашингтон, округ Колумбия. Под какую категорию он подпадает: Н – наркотики или Т – терроризм?
– Ни то ни другое. В – взятки. Вы уже закончили этот список, Теодор?
– Я бы сказал, на две трети.
– И это будет конец?
– Нет, капитан. Есть еще последний список.
– Было бы приятно, если бы там нашлись новые откровения, но, наверное, я слишком многого хочу. Сколько вы уже не спали, Теодор?
– С трех часов этого утра. С половины четвертого. Не могу точно сказать, я немного запутался. Если бы я знал, что от меня потребуется, я бы не пошел вчера вечером на празднование дня рождения.
– А сейчас почти полдень. Семь часов напряженной работы мозга, который и в самом начале не был таким уж бодрым. Вы, должно быть, устали. Но я был бы вам очень признателен, если бы вы смогли закончить нынешний список. После этого, Джимми, я предложил бы Теодору выпить, перекусить и вздремнуть, именно в таком порядке.
Двое мужчин ушли.
– Если вы не против, адмирал, я предлагаю, чтобы Винсент связался с греческой разведкой, когда Теодор закончит нынешний список, и предоставил им перечень городов с соответствующими названиями и адресами. Вдруг от этого будет какая-нибудь польза.
– И что, по-вашему, сможет сделать греческая разведка?
– Думаю, очень мало. Но они могут в срочном порядке передать список в Интерпол. И хотя предписания Интерпола действуют не везде – они не будут иметь никакого влияния в таких местах, как, скажем, Триполи, Тегеран или Бейрут, к тому же Интерпол является лишь агентством по сбору и распространению информации, а не исполнительным органом, но зато там знают о плохих людях больше, чем кто-либо другой. И спросите у них, Винсент, подозревают ли они – подозревают, а не имеют доказательства, – что Андропулос связан с наркоторговлей.
– Будет сделано, сэр. Подпись «адмирал Хокинс»?
– Естественно.
Хокинс покачал головой:
– Адмирал Хокинс тут, адмирал Хокинс там. Кажется, он подписывается везде. Или, скорее, кто-то подписывается за него. Мне придется проверить свои чековые книжки.
Глава 7
Тяжелая стальная вышка выступала вверх и наружу со средней части «Килхаррана» под углом примерно тридцать градусов к вертикали. От лебедки у подножия вышки трос поднимался вверх через блок наверху, а затем вертикально опускался в море. Нижний конец троса был прикреплен к тяжелому металлическому кольцу, которое находилось на расстоянии примерно двадцати футов от фюзеляжа затонувшего самолета; от кольца два более коротких, туго натянутых троса были прикреплены к двум подъемным стропам, которые, в свою очередь, были прикреплены к носу и хвосту бомбардировщика.
Лебедка поворачивалась с мучительной и разочаровывающей наблюдателей медлительностью. Электрической энергии хватило бы, чтобы барабан вращался в несколько раз быстрее, но капитан Монтгомери не торопился. Стоя у лебедки, он проявлял примерно столько же беспокойства и напряжения, как человек, летним днем сидящий с закрытыми глазами в садовом шезлонге. Хотя это было трудно представить, существовала вероятность, что строп ослабнет и соскользнет, и Монтгомери предпочитал не думать о том, что случится, если самолет тоже соскользнет и сильно ударится о дно, поэтому он просто терпеливо стоял и руководил лебедкой, одновременно слушая через наушники двух водолазов, сопровождавших самолет на подъеме со скоростью десять футов в минуту.
Примерно через пять минут гротескный – из-за отсутствующего левого крыла – силуэт самолета стал различим сквозь легкую рябь на поверхности моря. Еще три минуты, и подъемное кольцо вышло из воды. Монтгомери отцентровал колесо лебедки, затормозил, подошел к планширу, посмотрел через поручень и сказал офицеру, стоявшему рядом с ним:
– Слишком близко. Фюзеляж вот-вот зацепится за нижнюю часть. Придется немного отодвинуться. Добавьте кранцев спереди и сзади… – (борт «Килхаррана» уже был увешан резиновыми кранцами), – и тросы, чтобы закрепить нос и хвост самолета.
Он вернулся к лебедке, медленно передвинул рычаг и опустил стрелу, пока она не встала под углом сорок градусов. Самолет, который теперь был ясно виден всего в двадцати футах от поверхности, лениво двинулся прочь от борта корабля. Монтгомери снова включил лебедку, и вскоре верхняя часть фюзеляжа самолета показалась на поверхности. Он остановил лебедку, когда верхние восемнадцать дюймов вышли из воды. Правое крыло все еще находилось под водой. Монтгомери повернулся к адмиралу Хокинсу:
– Пока что все просто и даже элементарно. Если повезет, дальше тоже будет несложно. Мы вырежем соответствующую секцию в верхней части фюзеляжа, прикрепим еще несколько плавучих мешков к нижней части фюзеляжа и крыла и накачаем их. Сейчас поднимем еще немного, чтобы фюзеляж окончательно поднялся над водой, и войдем внутрь.
Зазвенел телефон. Монтгомери снял трубку, послушал, поблагодарил звонившего и положил трубку.
– Что ж, возможно, не все так просто. Похоже, таймер перестал тикать.
– Прямо сейчас? – уточнил Хокинс с невозмутимым видом. – Это могло бы произойти в лучшее время и в лучшем месте. Но это было неизбежно. Итак, наш друг вооружен.
– Да. Однако нет причин останавливать запланированные действия.
– Тем более что у нас нет выбора. Все люди на обоих кораблях предупреждены. Никаких механических устройств, никакого стука и грохота, всем ходить на цыпочках. Они, конечно, уже знают об этом, но теперь, я думаю, удвоят осторожность.
Вниз по борту корабля был опущен трап, одна из его опор уперлась в фюзеляж самолета. Кэррингтон и Грант спустились туда и измерили рулеткой верхнюю часть фюзеляжа от кабины до соответствующей области наверху – внутреннее расстояние от кабины до точного местоположения бомбы уже было измерено. Они вытерли эту часть фюзеляжа насухо ветошью из машинного отделения, а затем принялись рисовать контур прямоугольника, обозначая фронт работы для двух матросов с кислородно-ацетиленовыми резаками, которые уже стояли рядом.