– Где… что?..
– Не утруждайтесь, – произнес я успокаивающе. – Вижу, вы расстроились. Сам найду.
Может, ресторан отеля «Рембрандт» и не является лучшим в Голландии, но я бы не потащил его владельцев в суд за недобросовестную рекламу. Блюда, начиная с икры и заканчивая свежей несезонной клубникой, были отменными. Кстати, по какой графе списать расходы – «Развлечения» или «Взятки»? Мельком и без угрызений совести я подумал о Мэгги и Белинде: что поделаешь, каждому свое.
Красный плюшевый диван, на котором я сидел, был апогеем ресторанного уюта. Откинувшись на его спинку, я поднял бокал с бренди и произнес:
– За Амстердам!
– За Амстердам! – вторил мне полковник ван де Грааф.
Заместитель начальника городской полиции присоединился ко мне без приглашения не далее как пять минут назад. Он сидел в массивном кресле, которое выглядело слишком маленьким для него. Квадратного телосложения, среднего роста, со стальной сединой, с морщинистой загорелой физиономией, носящей явственный отпечаток властности и слегка пугающей компетентности.
– Приятно видеть, майор Шерман, как вы получаете удовольствие в конце столь насыщенного событиями дня, – сухо проговорил он.
– «Кто ценит свежесть нежных роз, тот рвет их на рассвете»[2]. Полковник, жизнь коротка. О каких событиях речь?
– Нам немногое удалось узнать об этом человеке, застреленном сегодня в аэропорту. О Джеймсе Дюкло. – Полковник де Грааф был терпелив и не принадлежал к числу тех, кого легко увести от темы. – Мы знаем лишь, что он прибыл из Англии три недели назад, снял в отеле «Шиллер» номер на сутки, а затем словно испарился. Похоже, майор Шерман, что он встречал ваш самолет. Или это просто совпадение?
– Он встречал меня. – (Рано или поздно де Грааф узнал бы это.) – Это был мой человек. Думаю, он где-то раздобыл поддельный полицейский пропуск – как-то же ему удалось пройти через миграционный контроль.
– Вы меня удивили, – тяжело вздохнул де Грааф, ничуть не выглядевший удивленным. – Друг мой, наша работа сильно усложняется, когда мы не знаем о подобных вещах. Почему мне не сообщили о Дюкло? Мы имеем инструкцию из Парижа, из штаб-квартиры Интерпола, об оказании вам любой возможной помощи, так не думаете ли вы, что лучше бы нам сотрудничать? Мы вам поможем, вы – нам.
Он пригубил бренди. Серые глаза смотрели на меня в упор.
– Напрашивается предположение, что у вашего сотрудника была важная информация, но теперь она утрачена.
– Возможно. Что ж, давайте начнем с того, что вы поможете мне. Посмотрите, не значится ли в ваших картотеках мисс Астрид Лемэй. Работает в ночном клубе, но по-голландски не говорит и на голландку не похожа, поэтому у вас может кое-что найтись.
– Вы про девушку, которую сбили в аэропорту? Откуда информация, что она работает в ночном клубе?
– Сама мне сказала, – солгал я, не моргнув глазом.
Полковник нахмурился:
– Администрация аэропорта не сообщила мне об этом нюансе вашего разговора.
– В администрации аэропорта одни старушки работают.
– М-да…
Это могло означать что угодно.
– Сведения об Астрид Лемэй я получить могу. Что-нибудь еще?
– Больше ничего.
– Вы не упомянули еще об одном пустячке.
– Это о каком же?
– Дежурный по шестому этажу – неприятный тип, о котором мы кое-что знаем, – тоже ваш человек?
– Полковник, помилуйте!
– Я ни на секунду не допускал, что он работал на вас. Вам известно, что он скончался из-за перелома шеи?
– Должно быть, очень неудачно упал, – произнес я сочувственно.
Де Грааф глотнул бренди и встал.
– Майор Шерман, прежде мы не имели с вами дела, но вы слишком долго проработали в Интерполе и приобрели слишком громкую репутацию на континенте, чтобы мы не имели представления о ваших методах. Могу ли я напомнить вам о том, что ситуации в Стамбуле, Марселе и Палермо – и это лишь малая часть городов, где вы проявили себя, – не имеют ничего общего с ситуацией в Амстердаме?
– Безусловно, – кивнул я. – А вы хорошо информированы.
– Здесь, в Амстердаме, все подчиняются закону.
Он что, не услышал меня?
– В том числе и я. Вы – не исключение.
– Я и не рассчитывал на это, – покорно ответил я. – Что ж, значит – сотрудничество. Кстати, это и есть цель моей командировки. Когда мы сможем поговорить о деле?
– В моем офисе, в десять утра. – Он без энтузиазма оглядел ресторанный зал. – Здесь и сейчас едва ли стоит.
Я вопросительно поднял бровь.
– Отель «Рембрандт», – вздохнул де Грааф, – на весь мир знаменит своей прослушкой.
– Подумать только! – сказал я.
Де Грааф ушел. А мне стало интересно, догадывается ли он, почему я решил поселиться в отеле «Рембрандт».
Офис полковника де Граафа не имел никакого сходства с номером в «Рембрандте». Это было помещение достаточно просторное, но унылое, сугубо функциональное, с голыми стенами; из мебели только стального цвета шкафы для бумаг, стального цвета стол и стального цвета кресла, жесткие, будто и впрямь стальные. Зато спартанская обстановка заставляла сосредоточиться на деле: ничто не могло отвлечь взгляд или разум.
После десятиминутной предварительной беседы мы с де Граафом сосредоточились на деле, и, похоже, полковнику это далось легче, чем мне. Ночью я допоздна не мог уснуть, да и вообще я не бываю в хорошем тонусе в десять утра, если утро холодное и ветреное.
– …Любые наркотики, – кивнул де Грааф. – Разумеется, нас беспокоят любые наркотики: опиум, каннабис, амфетамин, ЛСД, фенциклидин, кокаин, амилацетат. Назовите любой, майор Шерман, и мы подтвердим, что он причина нашей головной боли. Все наркотики губят или ведут к гибели. Но мы с вами ограничимся самым главным злом – героином. Согласны?
– Согласен! – донесся из дверного проема низкий и резкий голос.
Я обернулся и увидел стоявшего там мужчину. Высокий, в добротно сшитом темном деловом костюме; холодные проницательные серые глаза; приятное лицо, способное мгновенно стать неприятным. Очень профессиональный облик. И профессию ни с какой другой не спутаешь. Это полицейский чин, причем из тех, кого нельзя не принимать всерьез.
Он затворил дверь и приблизился ко мне легким, пружинистым шагом человека гораздо моложе сорока лет, хотя ему было прилично за сорок. Протягивая руку, сказал:
– Ван Гельдер. Я много слышал о вас, майор Шерман.
Я кратко, но тщательно обдумал услышанное и решил воздержаться от комментария. Лишь улыбнулся и пожал руку.
– Инспектор ван Гельдер, – произнес де Грааф, – начальник нашего отдела по борьбе с наркотиками. Он будет работать с вами, Шерман. Окажет любое возможное содействие.
– Искренне надеюсь, что мы сработаемся. – Ван Гельдер улыбнулся и сел. – Скажите, какова ваша цель? Есть ли шанс разорвать цепочку поставок в Англию?
– Думаю, есть. Это широкая сбытовая сеть, очень умно организованная, работающая почти без сбоев. Именно благодаря данному обстоятельству нам удалось выявить десятки пушеров и полдюжины крупных дилеров.
– То есть вы могли бы разорвать цепочку, но не делаете этого. Так и оставите наркоторговцев в покое?
– Но как же иначе, инспектор? Если разгромим этих, на смену им придут другие, причем настолько глубоко спрячутся в подполье, что мы их вовек не разыщем. А так у нас есть возможность арестовать распространителей, когда захотим и если захотим. На самом деле нужно выяснить, как эта чертова дрянь попадает к нам. Нужно выйти на поставщиков.
– И вы думаете… Конечно же думаете, иначе не прилетели бы сюда, – что поставщики находятся здесь? Или где-то поблизости?
– Не поблизости. Здесь. И я не думаю, я знаю. Восемьдесят процентов тех, кто у нас под наблюдением – я имею в виду распространителей и их подручных, – имеют связи с вашей страной. Точнее, с Амстердамом. Здесь у многих родственники или друзья. Кто-то сам ведет тут бизнес, кто-то приезжает отдыхать. На составление этого досье мы потратили пять лет.
– Досье на место под названием «Здесь», – улыбнулся де Грааф.
– Да, на Амстердам.
– А копии этого досье существуют? – спросил ван Гельдер.
– Одна.
– У вас?
– Да.
– При вас?
– В единственном надежном месте. – Я постучал себя по голове.
– Надежнее не найти, – одобрил де Грааф, а затем задумчиво добавил: – Конечно, при условии, что вы не встретитесь с людьми, которые станут обращаться с вами так же, как вы с ними.
– Полковник, я не понял.
– А я загадками говорю, – дружелюбно ответил де Грааф. – Хорошо, я согласен: сейчас фокус проблемы – Нидерланды. Или если уж совсем без экивоков, то Амстердам. Наша злосчастная репутация известна и нам самим. Очень хочется, чтобы она была ложной, но увы. Мы знаем, что товар поставляется оптом. Мы знаем, что дальше он расходится мелкими партиями, но понятия не имеем, откуда и каким образом.
– Это ваша поляна, – мягко произнес я.
– Что-что?
– Ваша компетенция. Поставщики сидят в Амстердаме. Вы представляете в Амстердаме закон.
– Много ли друзей вы заводите за год? – вежливым тоном поинтересовался ван Гельдер.
– Я в этом деле не для того, чтобы заводить друзей.
– А для того, чтобы уничтожать людей, которые уничтожают людей, – миролюбиво сказал де Грааф. – Мы знаем о вас немало. У нас есть пухлое досье на майора Шермана. Не желаете ли взглянуть?
– Древняя история вызывает у меня скуку.
– Предсказуемо. – Де Грааф вздохнул. – Послушайте, Шерман, даже самая лучшая полиция в мире может упереться в бетонную стену. Именно это случилось с нами… хоть я и не утверждаю, что мы лучшие. Все, что нам нужно, – это зацепка, одна-единственная зацепка… Может, у вас есть какая-то идея? Какой-то план?
– Я же только вчера прилетел. – Порывшись в правом внутреннем кармане брюк, я протянул полковнику два клочка бумаги, найденные у мертвого дежурного по этажу. – Тут какие-то цифры. Может, номера? Они вам что-нибудь говорят?