Джордж протянул руку и указал на другой заголовок:
– Похищение девушек – это тоже психологическая война?
– Ну конечно. Это один из самых эффективных видов шантажа. Как вы понимаете, он касается сердечных струн отдельных людей.
– Вы хладнокровный ублюдок, – добродушно сказал Джордж. Этот великан умел сочетать добродушие с угрозой, и, когда он излучал особенное добродушие, угроза была особенно велика. Судя по слегка поджатым губам Аньелли, он это понял. – Как бы вы себя чувствовали, если бы вашей жене, сестре или дочери приставили пистолет к виску или нож к горлу? И не изображайте притворный ужас. Шантажисты никогда не берут заложников просто так. Они угрожают их жизни – в случае, если шантаж не удастся. Порой эти угрозы осуществляются. А как будет в вашем случае? Передадите девушек в руки своих подручных для нескольких часов невинных развлечений? А может, будете пытать? Или убьете? Как мы вам уже говорили, мы не связываемся с насилием. Однако в случае, если эти невинные девушки, никому не причинившие вреда, пострадают, то мы предпримем действия, которые вы сможете расценить как акты насилия. Хотел бы я, чтобы вы мне поверили, господин Аньелли.
Аньелли ему поверил. Атмосфера в гостиной была прохладной, но на лбу Аньелли выступили капли пота.
– Зачем, например, вы похитили Анну Мейер? Из-за того, что ее папочка крупный промышленник и пользуется влиянием в правительстве? – поинтересовался Джордж.
Аньелли молча кивнул.
– А эту… – Джордж повернул к себе газету, чтобы взглянуть на текст, – эту Жюли ван Эффен? Она всего лишь сестра полицейского. В Нидерландах тысячи полицейских.
– Но только один ван Эффен, – с чувством произнес Аньелли. – Мы знаем, что за нами охотятся по всей стране, но мы также знаем, кто эту охоту возглавляет. Имея в своих руках сестру ван Эффена, мы немножко подрежем ему крылышки.
– Вам не кажется, что вы придаете этому человеку слишком большое значение?
Аньелли ничего не ответил, но по его глазам было ясно, что́ он думает.
– И вы все еще хотите, чтобы я поверил, что вы не собираетесь подвергать этих девушек никаким формам принуждения?
– Меня не слишком заботит, верите вы или нет. – В голосе Аньелли снова чувствовалась усталость. – Я уверен, что в случае, если мы вас обманем, вы в состоянии выполнить свою угрозу. Не сомневаюсь, что вы основательно вооружены. Я предлагаю вам самому взглянуть на наших заложниц и убедиться. Скажем, сегодня после обеда. Если вам не понравится то, что вы увидите, вы сможете уйти и принять те меры, которые сочтете нужными. Больше мне нечего вам сказать.
Джордж спросил:
– Стефан?
– Думаю, мы поладим. Объяснения господина Аньелли мне кажутся не вполне удовлетворительными, но если верить самой сути им сказанного – а я не вижу оснований ему не верить, – то мы многое потеряем, если выйдем из дела из-за мнимых опасностей. Мы можем остаться с носом. Как сказал господин Аньелли, давай пойдем и посмотрим.
– Благодарю вас, господа! – облегченно вздохнул Аньелли. Он не стал вытирать пот со лба – то ли потому, что ему это не нравилось, то ли по политическим соображениям. – Я не уверен, что вы в состоянии взглянуть на это дело с моей точки зрения. Позвольте заметить, что с вами исключительно трудно вести переговоры. Но я рад, что мы договорились. – Теперь Аньелли мог проявить любезность и дружелюбие, ведь, по его мнению, он получил, что хотел. – Так где же грузовик?
– В гараже неподалеку.
– В гараже? Это безопасно?
– Гараж принадлежит мне. Господи, вы же не думаете, что я делаю это впервые?
– Конечно. Это было глупо с моей стороны.
– У нас есть пара вопросов, – сказал ван Эффен. – Сейчас мы связаны обязательствами, но рисковать мы любим не больше, чем вы. Я полагаю, что мы не узнаем места назначения груза до прибытия на место. У вас есть где спрятать грузовик?
– Да.
– Сколько людей туда поедет?
– Кроме вас? Поедут три человека. Господин Риордан, с которым вы пока не встречались, но о котором читали, а также Йооп и Иоахим. А почему вы спрашиваете?
– Сейчас моя очередь задавать вопросы. Вы поедете в своем микроавтобусе?
– Мм, нет. Мы надеялись, что в грузовике будет достаточно места.
«Только не это, – подумал ван Эффен. – Они хотят следить за нами и за содержимым грузовика».
– Сколько машин?
– Машин? – переспросил Аньелли. – Никаких машин. Зачем они нам?
– Зачем? – Ван Эффен посмотрел сначала на потолок, потом на Джорджа, потом на Аньелли. – Зачем? Скажите, господин Аньелли, вам когда-либо приходилось транспортировать государственную собственность?
– Это для меня совершенно новое дело.
– Мне нужны две машины. Одна будет следовать за грузовиком, на расстоянии двухсот—трехсот метров, другая пойдет позади первой на таком же расстоянии.
– А, понимаю! Это очень разумно. Вы не хотите, чтобы за вами следили.
– Я категорически возражаю против того, чтобы за нами следили. Хотя вероятность слежки – один шанс на миллион, но даже такой риск нам не нужен.
– Хорошо, хорошо. Йооп и Иоахим. Я им сейчас позвоню.
– И последний вопрос. Вчера мы забыли его обсудить. Мы сегодня вернемся в город?
– Нет.
– Нужно было сказать об этом. Нам понадобятся кое-какие мелочи вроде зубных щеток. Хорошо, что мы догадались и кое-что упаковали. Встречаемся через три минуты в вестибюле.
Вернувшись к себе в комнату, ван Эффен похвалил друга:
– Джордж, я уже говорил тебе и снова это скажу: ты зарыл свой талант в землю. Ты был великолепен, просто великолепен!
Джордж насмешливо махнул рукой:
– Это все пустяки!
– Вот пример того, как одним махом можно установить моральное превосходство. Теперь наши партнеры постараются не наступать нам на ноги. А тебе не кажется, что мы нужны им больше, чем они нам? У тебя не создалось впечатления, что они так думают?
– Создалось. Да, интересная ситуация.
– Даже очень. Второй интересный момент: теперь преступники знают, что за ними не будут следить. Это было наше предложение, а значит, мы достойны доверия?
– Это очевидно. Будем надеяться, что Аньелли и компания немного расслабятся и утратят бдительность.
– Будем надеяться. Третий момент, и опять благодаря тебе: сейчас ясно, что Аньелли не подозревает, кто я такой. Мне кажется, Аньелли не помешало бы пройти у тебя инструктаж. Он плохо умеет скрывать свои чувства и порой слишком бурно реагирует. Этот тип не смог бы, зная, кто я такой, сидеть со мной за одним столом и ничем себя не выдать. И наконец, вполне очевидно, что мы будем в безопасности до тех пор, пока они не узнают, кто мы такие, или пока мы не перестанем быть им полезными, то есть когда они достигнут того, чего хотят достичь. Но я думаю, что последнее маловероятно. Я мог бы понять их желание избавиться от нас, если бы мы могли раскрыть их личности, но их личности уже хорошо известны: те, кто был вчера вечером в доме Дессенса, сегодня утром попали во все крупные европейские газеты или попадут в них к вечеру. Их прославит радио и телевидение. Я специально спрашивал об этом господина Виерингу, чтобы убедиться. А как тебе понравились все эти разговоры по поводу того, что они якобы ограничиваются рамками психологической войны и интересуются только деньгами? Ты ему, конечно, поверил?
– Такому человеку, как господин Аньелли, нельзя не верить.
Когда ван Эффен и Джордж спустились вниз, Аньелли, О’Брайен и Даникен уже ждали их в гостиной. Ван Эффен спросил:
– Все готово?
– Да. Но кое-что мы упустили из виду. Я обещал перезвонить. Я не знал, приезжать ли ребятам сюда или нет.
– Мы дадим им знать, когда выедем на грузовике.
– Почему бы не позвонить отсюда?
Ван Эффен слегка озадаченно посмотрел на Аньелли:
– Вы что, два раза подряд пользуетесь одним и тем же телефоном?
– Ну… – Аньелли покачал головой. – А я-то думал, что из нас всех я самый подозрительный человек и острее других чувствую опасность! Мы едем сейчас?
– С обогревом в армейских грузовиках плоховато. Я предлагаю выпить шнапсу. У нас есть время?
– Есть. Очень хорошо. Полагаю, пока к нам не присоединится Лейтенант…
– Он не присоединится. Это мы присоединимся к нему. Потому я и предложил выпить – чтобы дать ему время.
– Понимаю. А вообще-то не понимаю. Он не собирается…
– Наш друг ушел через запасной выход. Он обожает нетрадиционные решения. Лейтенант очень застенчив и не любит привлекать к себе внимания.
– Нетрадиционные решения. Застенчив. Теперь я вижу.
Аньелли стоял у недавно выкрашенного армейского грузовика в маленьком, ярко освещенном гараже. Гараж был практически пуст – кроме грузовика, в нем ничего не было. Ромеро окинул взглядом внушительную фигуру Васко в новенькой, с иголочки, капитанской форме.
– Да, теперь я вижу. Служащие отеля могли обратить внимание на смену формы. Но я думал, что Лейтенант – это лейтенант.
– От старых привычек трудно избавиться. Обычно мы не меняем имя при смене костюма. А его повысили в прошлом месяце. За службу стране и королеве.
– За службу… Понимаю. – Было ясно, что Аньелли ничего не понимает. – А что означает этот оранжевый знак на радиаторе?
– «Маневры. Не приближаться».
– Вы все предусмотрели, – сказал Аньелли. – Можно мне заглянуть вовнутрь?
– Естественно. Не нужно думать, что вы приобрели кота в мешке. Идите и смотрите.
– Это, господин Данилов, самый необычный кот, которого я когда-либо видел. – Аньелли осмотрел аккуратно сложенное вооружение и радостно потер руки. – Великолепно, просто великолепно. Господи, Джорджу достаточно дать список, и он все поставит. Это невероятно!
Джордж махнул рукой:
– Лейтенант мне немножко помог. В следующий раз заказывайте, пожалуйста, что-нибудь потруднее.
– Замечательно! – Аньелли заглянул в кабину грузовика. Он обратил внимание, что окна у заднего сиденья плотно занавешены. – Вы даже это предусмотрели? Я вижу, господин Данилов, вы разделяете мою любовь к уединению.