– Ты имеешь в виду Жюли и Аннемари? – спросил Васко.
– Всех четверых.
– Остальные две – преступницы, – осторожно заметил Джордж.
– Они связаны с преступниками. Это совершенно другое дело. Так или иначе, если бы правительство сделало подобную глупость, мы были бы не в состоянии поступать, как считаем нужным. Виеринга и полковник нас поддержат, а сейчас только они двое и важны. Однако это все теоретизирование. Это не должно случиться. Одну минутку, господа. Эти джинсы слишком мокрые!
Переодевшись, ван Эффен продолжил:
– Отсутствие нашего друга О’Брайена очень огорчительно, потому что он – недостающее звено. Я бы много дал, чтобы узнать, где он сейчас. Вряд ли его знания и опыт, связанные с системами сигнализации, потребовались сейчас на второй штаб-квартире. Мы можем только гадать, где он применяет свое искусство, но это бесполезная трата времени.
– Я, кажется, пренебрегаю своими обязанностями, – сказал Васко. – Если, конечно, позволите. Джордж, ты не включишь свет после того, как я выйду?
Выключив свет в спальне, Васко прошел в ванную и закрыл за собой дверь. Не успел Джордж снова включить свет, как Васко тихонько постучал в дверь. Джордж выключил свет, и дверь в ванную открылась.
– Вас это может заинтересовать, – сказал Васко.
На чердаке сарая сонный охранник зашевелился и закивал головой. Несколько секунд спустя он выпрямился и покачал головой из стороны в сторону. Из-за темноты выражение лица мужчины было не разглядеть. Еще через несколько секунд он вытащил руку с бутылкой из-под одеяла, посмотрел на нее, перевернул бутылку и убедился, что она пуста. Поставив бутылку на пол, мужчина снова откинулся назад в кресле.
– Он собирается снова заснуть, – предположил Васко.
– Нет, – не согласился ван Эффен. – Часовой принимает важное решение.
Охранник, видимо, и самом деле принял решение. Он откинул одеяло, встал, пошатываясь, и сделал несколько неровных шагов к дверному проему.
Васко сказал:
– Он пьян.
– Нет, не пьян. Он видел бутылку и решил, что он всю ее выпил. Поэтому и ведет себя соответственно. Сам себе дал установку. Было бы хуже, если бы его сменщик не смог его разбудить. Кажется, это все.
В спальне ван Эффен предложил:
– Думаю, что нам всем стоит на несколько минут спуститься вниз. Включая тебя, Васко, если ты достаточно окреп.
– Я капитан голландской армии. Я храбр.
Джордж напомнил ван Эффену:
– Ты же сказал Самуэльсону, что не спустишься.
– Я меняю решения в соответствии с обстоятельствами. Здесь прохладно. Мне нужно выпить еще бренди. Что более существенно, я хочу посмотреть на реакцию наших друзей, когда будет объявлено, что охота на FFF ведется теперь в районах Шельды и Роттердама. Что еще важнее, я хочу, чтобы снаряды и взрывчатку перегрузили из грузовика в вертолет.
– Почему? – спросил Джордж.
– Завтра утром на дорогах в этом районе и в районах Шельды и Роттердама будет полно патрулей, военных и полицейских, но больше, конечно, военных. Лично я убежден, что Илвисакера завтра схватят. Я хочу, чтобы ракеты, которыми мы снабдили FFF, были с нами, потому что обладание этими ракетами с целью нападения или обороны дает FFF уверенность в своей безопасности. А поскольку мы знаем, что эти ракеты обезврежены, то чувство безопасности у FFF будет ложным.
– Тебе следовало стать юристом, политиком, брокером с Уолл-стрит или преступником, специализирующимся на подлогах, – заметил Джордж.
– Столь изобретательных умов нет в рядах полиции.
– Не слушай того, кто это говорит! У меня есть предчувствие, что взрывчатка, гранаты и прочее могут больше пригодиться нам, чем им. Это просто предчувствие. Васко, что ты знаешь о правилах транспортировки ракет?
– Абсолютно ничего.
– Тогда давай их изобретем.
– Могу поспорить, что я изобрету более интересные правила, чем ты.
– Господа, господа! – Крокодилья улыбка Самуэльсона посрамила бы любого архангела. – Как я рад вас видеть! Я думал, что вы не спуститесь, господин Данилов.
– Я просто не смог уснуть, – с подкупающей искренностью признался ван Эффен. – Как голландец, хоть и не по рождению, я беспокоился из-за Флеволандской плотины.
– Конечно, конечно, я понимаю. И капитан… простите, Лейтенант. Рад видеть вас, мой мальчик. Как я понимаю, вам лучше?
– Мой голос не стал лучше, но самочувствие улучшилось, – хрипло сказал Васко. – Спасибо за заботу, господин Самуэльсон.
– Универсальное средство! Я предлагаю продолжить лечение. – Самуэльсон посмотрел на Джорджа и ван Эффена. – Бренди, господа? Большую порцию?
– Вы очень любезны, – ответил ван Эффен. Он подождал, пока Самуэльсон проинструктирует Леонардо. – Вы знаете, что я обычно не любопытен, но два момента привлекли мое внимание. Наши дамы вернулись. А вы говорили, что они в состоянии нервного истощения.
– Насколько я понимаю, они все еще в этом состоянии. А второй вопрос?
Ван Эффен улыбнулся:
– Мой второй вопрос может дать ответ на мой первый подразумеваемый вопрос. Я вижу, у вас опять включен телевизор. Надо понимать, что вы ждете нового сообщения?
– Ваше предположение справедливо, – в свою очередь улыбнулся Самуэльсон. – Ответы на оба вопроса получены. Извините, господа, я на минутку вас покину: пора сказать его преподобию, что пришло время надевать наушники.
Леонардо принес напитки. Ван Эффен поблагодарил его и вывел друзей на веранду. Никто и бровью не повел. Ван Эффен и его компания уже зарекомендовали себя как любители свежего воздуха, к тому же если они хотели поговорить наедине, они вполне могли это сделать в комнате наверху.
Ван Эффен закрыл дверь и спросил:
– Ну, какие будут выводы?
– По поводу четверых молодых дам, которые выздоровели от нервного истощения? Они разговаривают между собой. Не слишком оживленно, не слишком сердечно, но все же разговаривают. Я не думаю, что они спустились для того, чтобы посмотреть выпуск новостей. – Джордж задумчиво отпил бренди. – Кто-то хочет с нами поговорить.
Ван Эффен кивнул:
– Жюли. Это могла бы быть и Аннемари, но мне кажется, что это все же Жюли. – Он посмотрел вверх, на чердачную дверцу, мимо которой взад-вперед ходил часовой. Он твердо держался на ногах, и было ясно, что часовой сознает важность порученного ему дела. – Когда мы вернемся в дом, а мы сделаем это очень скоро, потому что здесь очень холодно, я хочу, чтобы ты немножко выждал, потом бесцельно побродил по комнате, играя роль этакого Лотарио средних лет. Веди себя естественно. Присмотрись, не будет ли у тебя возможности перемолвиться парой слов с Жюли. Всего несколько слов, и не давай ей самой много говорить. Если не получится, скажи только одно слово: «вертолет». Она поймет, что я имею в виду. Я постараюсь быть неподалеку и позабочусь, чтобы слова «вертолет» никто не расслышал. Сам я не хочу близко к ней подходить. Если Самуэльсон за кем-то наблюдает, то это за мной.
– Дело нехитрое, – ответил Джордж.
Они вошли в гостиную. Ван Эффен и Васко изобразили дрожь. Джордж для этого был слишком крупным и плотным.
Ромеро Аньелли улыбнулся:
– Так скоро вернулись, господа?
– Одно дело свежий воздух, другое – полярный холод. – Ван Эффен посмотрел на мерцающий, но молчащий телевизор. – Господин Самуэльсон еще не спустился?
– Он едва успел подняться, – заметил Аньелли. – Ваши рюмки, господа.
В баре ван Эффен поинтересовался:
– Погода кошмарная и становится еще хуже. Вы серьезно думаете, что завтра можно будет безопасно лететь?
– А вы часто летаете?
– Как пассажир – немало. У меня есть, точнее, было разрешение на управление самолетом. А в вертолете я не был ни разу в жизни, – ответил ван Эффен.
– У меня есть разрешение на управление вертолетом. За штурвалом я провел в общей сложности три часа. А в такую погоду, как сейчас, я за сотню километров не подойду к креслу пилота. У Даникена тысячи часов налета. Он превосходный пилот, – сообщил собеседнику Аньелли.
– Ну, вы меня успокоили. – Ван Эффен заметил, что Васко и Джордж потихоньку отошли. Он не стал смотреть в их сторону. – Приятно думать, что мы сможем туда добраться вертолетом – где бы это ни было.
– Если Даникен не уверен, он не взлетит.
Они продолжали дружелюбно обсуждать ту же тему в течение двух или трех минут, пока не появился Самуэльсон. Он был в прекрасном настроении.
– Прошу внимания, дамы и господа. Передача может начаться в любой момент. Займите свои места.
На экране появился все тот же мрачный диктор. Казалось, со времени своего последнего появления он заметно состарился.
«Мы собираемся сделать два объявления. Оба они касаются FFF. Первое. Парламенты Великобритании и Северной Ирландии пришли к соглашению о том, чтобы немедленно начать переговоры с нашим правительством. Фактически эти переговоры уже начались».
Самуэльсон просиял.
«Второе. Правительство Нидерландов просит всех жителей проявить добрую волю. Министерство обороны полагает, что FFF собирается сменить место своей деятельности. Террористы обещали завтра пробить дамбы в заливе Эйсселмер и осуществить там атомный взрыв. Министерство считает, что практика FFF такова, что она не наносит два удара в одном районе. По его мнению, злоумышленники перенесут свою деятельность в район Шельды и Роттердама. Причина для этого объявления следующая. Правительство хочет, чтобы каждый житель этого района – заметьте, каждый, потому что это касается всех граждан, – проявил бдительность и сообщал обо всех, даже самых незначительных отклонениях от нормы, то есть докладывал о малейших замеченных странностях в ближайший полицейский участок или на военный пост.
Правительство понимает, что FFF также может услышать это сообщение, но считает, что из двух зол нужно выбирать меньшее».
Самуэльсон больше не сиял.
Ван Эффен, нахмурив лоб и поджав губы, посмотрел на Джорджа, потом на Самуэльсона:
– Мне это не нравится.
– Мне это тоже не нравится.