…Тогда у озера, едва услышав имя наследника Вулканических драконов, что прошептала Сольвейг, я бросилась одеваться. Все же предстать голой перед драконом мне совершенно не улыбалось. Сольвейг, впрочем, тоже поспешила на берег. Когда мы уже выходили, нас догнала довольно высокая волна, дошедшая нам до колен. И сзади был сильный плюх, буль, шмяк и шлёп. Это видимо наследничек прямо в драконьем облике нырнул в озеро.
А потом послышался еще более громкий всплеск. Как будто пушечное ядро выстрелило. Я оглянулась, но на поверхности были только большие круги. Сначала приводнился, а потом нырнул? Эх, нужно было посмотреть! Ладно. В другой раз. И я поспешила к своей одежде.
Мы поспешно одевались и я, перекинув волосы через плечо, заплела их в подобие неровной косы. Мокрые волосы кажутся почти черными, и может, меня не опознают? В конце концов, я же сгорела? Да и там, на аукционе, когда я стояла неподвижно в коробке на возвышении, драконы больше были заняты друг другом, а не мной. Меня никто особо не разглядывал. В глаза бросались мои голубые волосы, отвлекая внимание от неподвижного почти мертвого лица. А теперь у меня нормальная живая мимика, и волосы черного оттенка только слегка отливают синевой, как крыло у ворона.
Но на всякий случай я отошла Сольвейг за спину. И мы вместе наблюдали, как постепенно успокаивается водная гладь. Дракон нырнул в воду и пропал.
‒ На глубину пошел. Жарко ему, бедному. Горит весь. Без куклы ему тяжело. Но новой ему не видать в ближайшие полгода. Не представляю, как он справится, ‒ в голосе Сольвейг не было участия или жалости, я бы даже сказала, что она немного злорадствует.
‒ Он же твой брат? ‒ удивилась я.
‒ И что? У меня их шестеро. Они меня никогда за равную не принимали. Да и остальных сестер.
‒ А сестер много?
‒ Папочка ни одну служанку не пропускает, что ему глазки состроит. Там у него очередь! Выстраиваются в постель к родителю! Он каждой, кто от него беременеет, приданое дает. Так что поверь, желающих много, ‒ пожала Сольвейг плечиками.
‒ А жена? ‒ вскинулась я.
‒ Жена удрала. Давно уже. Родила двух законных сыновей, Сигурда и младшего, Свана, и удрала с любовником. Сигурду было двенадцать, а Свану около года. Совсем крошка. Он ее и не помнит. Больше ее никто не видел. Прихватила с собой казну и все драгоценности, и сбежала. Наверняка живет припеваючи где-то. Не в этом же борделе, гордо именуемом замком Вулканических драконов? С вечно изменяющим с каждой юбкой мужем?
‒ Кошмар, ‒ покачала я головой.
«Огненные ‒ извращенцы, и эти, похоже, ничем не лучше. Из огня да в жерло вулкана. Везет мне. Но тут меня скорее всего могут и не опознать. А рядом с драконами мне лучше, и не сплю постоянно, это я уже твердо уяснила. Так что выбора особенного и нет. Просто буду держаться от любвеобильных драконов подальше», ‒ подумала я, выжимая волосы.
‒ Казны там было много, ‒ продолжила мысль Сольвейг. ‒ Куклу Вулканические себе позволить еще долго тогда не могли, ‒ пояснила она.
‒ Ее искали? Вдруг ее убили за эти деньги? ‒ поднял во мне голову бывший юрист.
‒ Кто посмеет обидеть жену дракона? Или дочь дракона? Ты чего? Вот ты все время спишь. И у тебя до сих пор никто твое золото не умыкнул. Да и кольцо с жемчугом цены не маленькой не сняли с пальца же? Обидишь дочь или жену дракона, и прилетит к тебе злой ящер. Мало тогда не покажется. Так что кто рискнет? ‒ удивилась Сольвейг.
‒ А если куклу?
‒ Что куклу?
‒ Ну, если куклу обидишь?
Сольвейг звонко расхохоталась.
‒ Ты чего? За это дракон уничтожит не только тебя, но и всех твоих родных до десятого колена, уничтожит всех мужчин, а если впадет в ярость, то и женщин не пощадит. Дураков нет. Сами они своих кукол не сильно ценят, но вот других готовы порвать за них.
Я вспомнила, как рыкнул тогда Тангнир Илдрейдж, когда служанка осмелилась открыть мне глаза. Странные они тут все. Я, если честно, до конца так и не поняла, для чего драконам мы… ну то есть, куклы, вообще нужны?
Спрашивать у Сольвейг мне было неловко. Как я поняла, это тут известно всем, и было бы в высшей степени странно, что я не знаю обычных вещей. А я и так была необычной. И добавлять себе еще больше чудачеств мне не хотелось. Многое списывалось на то, что я якобы дочь дракона, но все же не до такой степени, чтобы не знать элементарных вещей.
Между тем почти рядом с берегом вдруг снова раздался всплеск, и на поверхность вынырнул мужчина. Его длинные черные волосы взметнулись вихрем брызг, когда он тряхнул головой, откидывая их за спину. Мужчина сделал несколько больших гребков и оказался у берега. Он встал и двинулся на берег.
‒ Он голый, ‒ с восторгом прошептала я Сольвейг.
‒ Позер, ‒ фыркнула она.
Я уже говорила, что стыд так и не вернулся, помахав ручкой мне на прощанье? Так вот, посмотреть там было на что. Широкие плечи, покрытые причудливой вязью линий, прямой взгляд, чувственные губы, он явно давно не брился, но ему шло, пресс со всеми кубиками был тоже на месте, а уж ниже… Я облизнула губы. Красивый. И он не был перекачанным. Скорее, просто фигуристым.
Я его помнила. Он тогда в зале бросил на меня мимолетный взгляд. Его больше волновал младший брат и то, как он справлялся с торгами. Я его мало заинтересовала, но все же он мог бы меня запомнить. Вот сейчас и проверим. И я с любопытством выглянула из-за спины Сольвейг.
Меня наградили холодным взглядом прищуренных глаз, но все же внимания я явно не заслуживала. Он, незаинтересованно глянув на меня, перевел все свое внимание на Сольвейг.
‒ Сестренка! Давненько ты не заглядывала в отчий дом. Отец будет рад, ‒ сказал он низким приятным голосом.
‒ Уверена, он меня и не вспомнит! ‒ надула губки Сольвейг.
‒ Он помнит. Кстати, он опять нашел тебе мужа. Так что не советую задерживаться у нас, если в твоих планах этого нет. Я помню, ты вольная птичка, ‒ улыбнулся он, и я буквально поплыла.
Его улыбка была полна шутовского обаяния и очень подкупала.
«Вот и почему тут нет «истинных пар»? Сейчас он бы меня понюхал и обалдел! Хотя… От волос все еще пахнет черт-те чем. Так что лучше меня не нюхать. Но все равно обидно! Такой вот красавчик», ‒ думала я, разглядывая дракона во всей его красе и уделяя внимание всем частям его тела. Да! И… ногам тоже. Они у него были длинные и стройные. А уж в возбужденном состоянии… В смысле, ноги мне понравились.
‒ Кто это? Тоже дочь дракона? Странная какая-то, ‒ видимо, почувствовав мой внимательный взгляд, спросил дракон.
‒ Это Марика. Она со мной.
«Да, я Марика, и это имя тут очень распространено. А вот Марина насторожило бы, звучит для этих мест необычно. Но я уже и привыкла даже», ‒ думалось мне.
‒ Не пойму… Кто ее отец? Дракона в ней не чувствую, ‒ нахмурился красавчик.
‒ Световые, ‒ быстро откликнулась Сольвейг.
«И это она сама предположила тогда, болтая без умолку. А я просто не спорила», ‒ я молчала и только кивала.
‒ Аааа, ‒ скривился красавчик. ‒ Тогда понятно. Они слабые. И дочери у них такие же.
«Это кто тут слабый! Да я тебя! Да я! Ух! Вот скажи спасибо, что я приличная девушка. Нет, у меня речь чаще всего безусловно блестящая, но бывает и с матовым покрытием. Так что шел бы ты куда там тебе нужно?» ‒ вскипела я.
И мне почему-то очень захотелось стукнуть его. Или поцеловать? Или… Вдруг захотелось всего и сразу, и я даже опешила от удивления. Одно было понятно, спать я точно больше не хочу. Наоборот, хотелось куда-то бежать и что-то делать! Я уже очень давно не испытывала таких желаний. И это я просто стояла рядом с сильным Вулканическим драконом. Он даже не дотрагивался, да и не смотрел на меня толком. А мне хотелось свернуть горы, что возвышались над нами.
‒ Вы когда до замка доберетесь на своих тарантасах?
‒ У нас кибитки! И они вполне приличные! ‒ совершенно на мой взгляд справедливо возмутилась Сольвейг.
‒‒ Я так и понял, ‒ хмыкнул красавчик. ‒ Дня через два?
‒ Да, ‒ сдулась Сольвейг, но тут же запальчиво воскликнула. ‒ У нас новая пьеса! И не поверишь, она уже производит фурор. Нас вызывают на «бис» очень долго! ‒ с жаром сказала Сольвейг.
‒ Да что вы там можете поставить? ‒ скривил губы красавчик. ‒ Ерунда и бездна безвкусия. Да и вообще, весь этот твой театр ‒ сборище клоунов. Лучше бы послушалась отца и вышла замуж.
«Ах, ты!!! Даже не знаю, что ты ешь по утрам, но это точно не улучшает твой интеллект. Я бы объяснила тебе, что к чему, но твой мозг не вместит столько информации! Это ты когнитивно-ограниченный, раз так отзываешься о том, чего не видел и не понимаешь! И мои друзья актеры просто замечательные. А Шекспир вообще гений, даже в моем воспроизведении!» ‒ мысленно бушевала я, но вслух предпочитала помалкивать.
‒ Я предупрежу отца, что вы приедете, ‒ и он обернулся и посмотрел еще раз на озеро. ‒ Мне показалось… ‒ начал вдруг тихо он.
‒ Что? ‒ спросила Сольвейг.
‒ Как будто оно стало холоднее? ‒ тихо и задумчиво спросил он, глядя на озеро.
‒ Глупости. По-моему, как было, так и осталось. Ну, после того как ты искупался, наверняка стало теплее, ‒ фыркнула Сольвейг.
‒ Ладно, увидимся, Сольвейг, ‒ сказал мужчина и, развернувшись, двинулся обратно в озеро.
Он так и не удостоил меня даже прощальным взглядом, чему я, признаюсь, была только рада и мысленно довольно потирала руки. «Меня не узнали! Хотя не очень понятно, почему. Странно это. Как так-то? Может, в моей внешности что-то поменялось? А еще вот когда мы в трактире сидели… Я тогда заторможенная была и плохо соображала, но все равно, почему не узнали? Ну, берет был надет. Но все равно, странно». Мысли проносились в моей голове со страшной скоростью, и я была перевозбуждена. Хотелось творить и бежать куда-то!
Дракон между тем нырнул в воду одним сильным движением, почти не подняв брызг. Мы с Сольвейг зачарованно смотрели на спокойную гладь озера, как вдруг прямо из середины вырвалась большая ящерица и, взмахнув огромными крыльями, устремилась к горам.