Когда стало понятно, что золотых у меня остается достаточно, потому что наш директор театра отказался брать с меня плату за проезд, в первой же деревне на сельской ярмарке я купила себе одежду и обувь. Увы, тратить много я себе позволить не могла. Я вернула Сольвейг то платье, которое она мне одолжила, и купила себе пару новых, очень простых, но практичных. При этом мы с ней подшивали к юбкам оборки, потому как на мой рост одежду вообще было трудно найти. Не часто на сельские ярмарки выбирались дочери дракона. У меня никогда еще не было такого скудного гардероба, но я не могла себе позволить тратить взятые в долг золотые.
И я там же, на этой ярмарке, продала всю мужскую одежду, в которой сбежала. Посчитав, что деньги мне нужнее. И если платьями я как-то обходилась всего двумя, то вот нижнее белье и крепкие туфли мне были просто необходимы.
То мое кукольное платье я не стала продавать, только старательно завернула в холстину и спрятала на самое дно вещевого мешка, где я хранила все мое имущество. Почему не продала? Не знаю. Оно было красивым, хотя и приметным. Наверняка, его все запомнили тогда в зале на аукционе.
Бывший юрист поднимал во мне голову и уверял, что нужно избавиться от улики! Но рука не поднималась, а я привыкла доверять своей пусть и слабой, но все же интуиции. Да и… просто было жалко.
После переодевания мне захотелось есть и к теплому огню. Поэтому я вылезла из телеги и побежала в замок к очагу на кухне. Добежать я не успела.
‒ Марика! ‒ окликнула меня Сольвейг.
Я обернулась и охнула. Губы у моей подруги дрожали, из красивых глаз непрерывно текли слезы, она тряслась и всхлипывала.
‒ Что? ‒ охнула я и порывисто обняла её.
Я слушала ее путанные слова о близкой гибели ее старшего брата и наследника Сигурда и лихорадочно соображала, что я, собственно говоря, могу? Да ничего я не могу! Я толком и не понимаю, что делаю, руководствуюсь скорее интуицией. Вот как с озером и Стейном. Или, когда убегаю и становлюсь невидимой. Я даже и не представляю, как взаимодействуют куклы и драконы. Я что, должна переспать с Сигурдом? Так он в ванне с водой. Там даже кровати нет. Или что?
Я недоуменно посмотрела на Сольвейг.
‒ Я ошиблась, да? Ты и в самом деле не понимаешь? ‒ вдруг опустила мои плечи Сольвейг и слезы снова потекли из ее красивых глаз. ‒ Он погибнет. Он сгорит. Мой брат сгорит! Как же так?
И она протяжно завыла, как может выть только раненая в самое сердце дочь сильного дракона. Сольвейг сползла по стене вниз и села на пол.
‒ Сольвейг!
‒ Сумар! ‒ отозвалась подруга, поднимая голову на голос дракона.
‒ Сольвейг, идем со мной. Отец собирает всю семью. Тебя зовет. Сейчас мы все нужны друг другу. В эту страшную ночь, ‒ сказал Сумар, подошел к девушке и, наклонившись, поставил ее на ноги.
Я прижалась спиной к стене, делая вид что меня тут нет и не было никогда.
‒ Ему… Сигурду очень больно? ‒ спросила Сольвейг.
‒ Да. Боль нестерпима. Каменная купель с ледяной водой закипела, когда мы его в нее опустили. Он всех прогнал и отдал приказ страже никого не впускать. Ему больно, и он не хочет, чтобы эту боль кто-то видел. Идем. Отец зовет тебя. Нужно быть вместе! ‒ и Сумар, обняв мою подругу за плечи, повел ее дальше по коридору.
Сольвейг не сопротивлялась. Она обняла в ответ Сумара и так, обнявшись, они и пошли дальше, а я выдохнула и отлепилась от стены.
«Неплохой вроде бы парень, когда не воображает и не выпендривается!» ‒ подумала я, провожая их глазами. «Тааак! Что мы имеем? Сигурд сегодня ночью сгорит. И если ему никто не поможет, Вулканические лишатся своего самого сильного дракона. Чем это грозит конкретно мне? Да ничем хорошим! Если завтра очередной вулкан начнет извергаться, то без Сигурда они не справятся. И что будет? Последний день Помпеи. И нет, не картина. А на самом деле. Поэтому хочу я или нет, другой куклы в окрестностях не наблюдается. Так что вперёд, Марика! Там по ходу дела разберемся, что к чему!»
И я, подхватив юбки, побежала в замок.
Глава 10. Десять слов. Для мании величия не требуется величия, а вполне хватит мании
Многие люди ищут пару, пытаясь таким образом разрешить свои проблемы. Они наивно полагают, что любовные отношения вылечат их от скуки, тоски, отсутствия смысла в жизни. Они надеются, что партнёр заполнит собой пустоту их жизни. Какое грубое заблуждение! Когда мы выбираем себе пару, возлагая на неё подобные надежды, в конце концов, мы не можем избежать ненависти к человеку, не оправдавшему наши ожидания. А потом? Потом мы ищем следующего партнёра, а за ним другого, потом ‒ ещё и ещё… Или решаем провести остаток жизни в одиночестве, жалуясь на жестокую судьбу. Чтобы этого избежать, следует разобраться с собственной жизнью, не ожидая, что кто-то сделает это за нас.
Хорхе Букай, "Любить с открытыми глазами"
Я стояла и зажимала двумя ладонями рот. Мне опять нужно было, чтобы мое дыхание не услышали. Я прижималась к стене и в этот раз стояла не за шторой, а за ширмой, и мое убежище было весьма ненадежным. Но одно меня ободряло, я надеялась и в этот раз на магию, что меня спрячет. Объявлять о себе было совершенно точно рано.
Как и в тот раз, разговор отца и сыновей был очень драматичным, они были увлечены друг другом, и был крохотный шанс, что мою опять влипшую в неприятности персону не обнаружат.
‒ Сигурд! Этого просто не может быть!
‒ Я сам не понимаю. Как? Может… Да нет. Нелепица. Может быть, я вообще бредил?
«Вот, вот! Аладдина пересмотри. Там сон есть не сон, а не сон есть сон! Сон про несон! Нет у вас тут Аладдина? Жалко! Но главное, я почти уверена, что тебе все приснилось. Не было меня тут! Мираж!» ‒ панически думала я, крепче зажимая себе рот.
‒ Бредил, не бредил, но жара нет. Ты выжил, Сигурд! ‒ и Стейнмод «Камень мужества» Кальдера, глава Вулканических драконов, выдохнул с явным облегчением.
‒ Брат! Ну и заставил же ты нас поволноваться!
‒ Сигурд! Знал, что ты везунчик, но не думал, что до такой степени.
‒ Сигурд, мы все поседели за эту ночь! Отец так точно!
Это уже многочисленные братья поздравляли Сигурда, обнимали и хлопали по сильным плечам, а я стояла и думала: «Как же меня угораздило опять так влипнуть? Ведь собиралась ускользнуть до того, как наступит утро. И как я умудрилась заснуть опять? Ведь была бодра как никогда!».
…. Я вообще, как вышла из того озера, так забыла, что такое сон. Да, мне было холодно, но при этом я не была заторможена и спать совершенно не хотелось. И мне казалось, что я принимаю решение взвешенно и разумно. Так я думала все время, пока шла по коридору, плохо понимая куда я собственно говоря иду, потому что изучить замок я так и не удосужилась.
Но я рассудила, что холодные ключи должны находиться где-то в подвале. А значит, вход туда явно будет не с верхних этажей замка, искать нужно внизу. И я уверенно спустилась по лестнице, когда ее обнаружила.
Я попала в длинный темный коридор, в конце которого горел свет и слышались гневные возгласы. Именно туда я и устремилась в надежде услышать что-то полезное.
‒ Пустите меня немедленно! ‒ довольно визгливо, как на мой вкус, вопил пронзительный женский голос.
Хотя может быть, я пристрастна и придираюсь? Не могу я к этой девице относиться равнодушно и не думать о том, как это весело ‒ окатить ее, скажем, холодной водой. Я сегодня уже купалась и точно знаю, что это не очень приятно.
‒ Наследник Сигурд запретил даже семье заходить. А уж про вас было дано особое распоряжение, ‒ пробурчал мужской голос.
Я осторожно выглянула из-за угла и чуть не прыснула от смеха.
Ингрид была весьма невысокого росточка, а стоящий перед ней стражник был выше ее на целую голову. Да и в плечах шире. И вот она упиралась и руками, и ногами, и даже головой в его мускулистую фигуру, пытаясь сдвинуть с места. Стражник же стоял, скрестив на груди руки, и даже не пошевелился.
‒ Сигурд вспомнил обо мне? И что же он сказал? ‒ вскинула голову Ингрид и перестала толкать стражника.
‒ Он сказал: «Эту чтобы я даже и не слышал!», ‒ фыркнул стражник.
А второй, что стоял у стены, весело засмеялся, увидев, как Ингрид опять хватает ртом воздух, как прежде с Сольвейг.
‒ Эту? Он так и сказал? Эту? ‒ наконец выдала она.
‒ Да, ‒ хмыкнул стражник. ‒ Так и сказал. И еще добавил: «Эту не пускать!»
‒ Вы все врете! Не может этого быть! Я останусь тут и буду сидеть под дверью! А Сигурд выйдет оттуда утром и всем вам покажет за то, что меня к нему не пустили! ‒ продолжала упрямиться девица.
‒ Ну и сиди себе, ‒ пожал плечами стражник.
Я снова выглянула из-за угла, чтобы понять, как мне, собственно говоря, действовать.
В конце коридора, по которому я пришла, располагалась большая круглая комната. Мебели в ней не было, окон тоже. К каменной серой кладке крепились зажжённые факелы. Мне показалось, что это основание одной из башен. Большие, до потолка, двустворчатые двери на противоположной стороне комнаты сейчас были закрыты, и возле них стоял один из стражников. Второй пытался удержать разбушевавшуюся Ингрид.
Девица, поняв, что стражников ей ни за что не сдвинуть с места, принялась истошно орать:
‒ Сигурд! Сигурд!
‒ Эй, эй! ‒ подскочил к ней второй стражник, и они уже вдвоем оттащили ее от дверей.
Я поняла, что нужно действовать, полагаясь на некую неуловимость кукольной магии и на то, что все присутствующие заняты друг другом. Осторожно, прижимаясь к грубой каменной кладке, вышла из коридора и боком сделала шаг вдоль стены.
Я усиленно делала вид, что меня тут нет, и это мне пока удавалось. Стражники были озабочены скандалящей Ингрид, на меня не обращали внимания и под кукольной магией меня явно не видели.
‒ Не думаю, что ее крики донесутся до ледяных купален. Но все равно. Может, отведешь ее наверх, к главе? ‒ сказал один стражник другому. ‒ А я пока один тут покараулю?
‒ Нет! Не надо к главе! ‒ тут же испугалась Ингрид.