‒ Что? ‒ не понял меня Торкетилл.
‒ Это что-то по-итальянски и про мучные изделия, ‒ вдруг сказал стоявший за моей спиной и молчавший до этого Сигурд. ‒ Так ты знаешь еще много разновидностей жемчуга?
‒ Ну вот так сходу могу еще вспомнить редкий жемчуг «Касуми»*. Он очень необычной окраски. Кажется, он точно так же, как и парагон, неправильной формы. У него еще и слои перламутра намного толще, чем у обычного пресноводного жемчуга. Но главное его достоинство в необычном цвете. Он невероятной радужной окраски. Цвет жемчужин может переливаться от белого, бледно-розового, лавандового, сиреневого и серого до золотого с зелёным отливом. У меня у самой не было такого жемчуга, но я точно помню, что мне его очень хотелось, потому что такой радужный перелив заставляет раз и навсегда полюбить этот жемчуг и простить ему огрехи поверхности. Насколько я помню, самый дорогой цвет с преобладанием темно-фиолетового, ‒ выдала я.
‒ У нас была как-то кукла с длинным носом и узкими глазами. У нее на ногах были копыта, а еще был хвост. Страшная она была, просто до невозможности. Так вот у нее был фиолетовый жемчуг, ‒ задумчиво протянул Сигурд.
‒ Или вот еще помню про полосатый жемчуг! Он не только странной формы, но и расцветка у него необычного фиолетово-розового цвета**. Там не сразу и поймешь, что это вообще жемчуг. Не знаю, что за моллюск его породил, мне его в руках держать не приходилось, но я точно помню, что такой был. И это я не говорю уже про мелкий речной жемчуг, про грушевидный жемчуг, про черный жемчуг…
‒ Я понял, ‒ прервал меня Сигурд и, прищурившись, осмотрел меня с головы до ног. ‒ Жемчуга много. И любая кукла может его найти, если очень сильно захочет, и поменяв его, как сейчас это делаешь ты, избавиться от своего дракона. А потом ищи ее свищи… Не найдёшь!
‒ Эм… ‒ я повернулась к нему и пораженно застыла. «Это он что, про меня? Про нас?» ‒ мелькнула у меня в голове сумасшедшая мысль. ‒ Да, но… Если она дорожит своим драконом, то зачем ей это делать? И потом, если дракон и в самом деле достойный, то на одних только желаниях или глупых обидах далеко не уедешь. Жемчуг просто не найдется и все.
‒ Это если дорожит! ‒ припечатал вдруг глава Вулканических драконов и поднес руку своей Янины к губам.
Янина вдруг повернула к нему голову и улыбнулась ласково и очень нежно.
‒ Я тоже… Я буду дорожить! ‒ зачарованно наблюдая за этой сценой, сказал Торкетилл.
‒ Как я понял, еще и от характера куклы многое зависит. Вот тебе, отец, совершенно точно повезло. У твоей Янины явно покладистый и добрый нрав, ‒ вдруг сказал Сигурд.
А во мне мгновенно стал поднимать голову великий комбинатор, которого сегодня уже несло, и судя по всему, продолжает нести.
‒ Что не так с моим характером? ‒ тихонько прошипела я, вставляя последнюю розовую жемчужину.
‒ Ну что ты, дорогая. Он у тебя замечательный, ‒ ехидно сообщил мне Сигурд.
Я же проглотила уже готовые вырваться из меня слова, не собираясь ругаться в присутствии главы Вулканических драконов и наследника Огненных. Но вот у нас в спальне я ему обязательно покажу, как выглядит тряпочка, в которую нужно молчать.
В итоге мы заменили жемчуг в серьгах, в нескольких кольцах, браслете. Мне почему-то казались важными именно руки. Может быть потому, что у меня было именно кольцо на пальце?
Дальше я подробно рассказала и про ледяные ванны, которые можно принимать и вместе, и про отвар бабушки Сольвейг, который, как я подозревала, был ядрёным самогоном на травах, и про то, что ей ну просто обязательно нужно быть почаще на руках у своего дракона. И что глава Вулканических драконов делает все правильно, держа куклу за руку и делясь теплом. В это момент юный Торкетилл покрепче прижал к себе свою драгоценность.
А потом он спросил про огонь, а я призадумалась. Но вспомнила, как все время мерзла и решила, что огонь и в самом деле не помешает. Ведь тогда я брала его и от других драконов? У братьев в том трактире, у Стейна на рыночной площади? А потом и на озере? Так что хуже не будет.
Я посмотрела на куклу в его руках. Она явно устала и сейчас ее голова лежала у него на плече. Она, как мне показалось, слегка улыбалась только краешками губ, но в целом выглядела гораздо лучше. И кожа ее больше не горела.
‒ Да. Делись. Но никакого присвоения! ‒ припечатала снова я, памятуя, что предыдущее предостережение он пропустил мимо ушей.
‒ Что? Ты о чем? ‒ вскинулся юноша.
‒ Не думай ее изнасиловать! ‒ прошипела я ему, низко наклоняясь и глядя в глаза. ‒ Я видела, как это с успехом проделывали твои братцы! Я тебя тогда…
‒ Да ты что? ‒ непритворно вскинулся и возмутился он. ‒ Я никогда! Как можно даже подумать о таком! А они… они за это ответят! ‒ последнее он произнес явно зло и кровожадно.
‒ Отличненько, ‒ и я даже руки потерла. ‒ Все только тогда, когда она тебе сама скажет, что можно, и даст согласие.
‒ Я понял! ‒ закивал юноша.
‒ Вот и замечательно, ‒ сказал глава, вставая, но не выпуская при этом руку своей драгоценности. ‒ Предлагаю поужинать. Времени уже много.
‒ Нет. У нас с Марикой образовались дела. Ужинайте без нас, ‒ вдруг сказал Сигурд и обнял меня, притянув к себе.
Они переглянулись с отцом, и глава кивнул сыну. Сигурд поспешно кивнул всем сразу и потащил меня на выход. Я только удивленно приоткрыла рот, но сказать толком ничего не успела.
Мы вышли из покоев главы, и я не сразу поняла, что движемся мы совсем не в наши с ним покои.
‒ Куда ты меня тащишь?
‒ На башню отлета.
‒ Куда? Зачем? ‒ удивилась я.
‒ Увидишь! ‒ припечатал мой дракон.
________________________
* Жемчуг «Касуми» является одним из самых «молодых» по сравнению с другими видами жемчуга: его выращивание и использование в ювелирном деле началось в Японии на озере Касумигаура только в 90-х годах ХХ в. «Касуми» в переводе с японского языка означает «туман», «дымка». Жемчуг «Касуми» — это пресноводный жемчуг с твердым ядром, как у морского жемчуга. Производит его гибридная устрица Hyriopsis schlegeli/cumingii. Аналог японского «Касуми» с успехом выращивают в Китае и Австралии. Ни по внешнему виду, ни по цвету и качеству он практически не отличим от японского. Но японцы очень дорожат своим жемчугом, поэтому подлинным «Касуми» считается только тот жемчуг, что выращен в Японии.
** Подобный жемчуг и в самом деле существует и получается из моллюска Spondylus calcifer. Раковины обычно вылавливаются недалеко от Лигуи, на восточном побережье Мексики.
Глава 21. Двадцать одно слово
Двадцать одно слово. Если мама считает, что вы много едите, много спите и слишком мало работаете значит это не ваша мама! Это его мама!
В свои щи я добавляю вообще всё. Они неплохая замена второму и третьему блюдам.
В этом рецепте Маше понравилась плавность моих движений, морковь на обоях и пламя в потолок. Больше, говорит, ничего не запомнила.
Слава Сэ
‒ Ура Сигурду и Марике!
‒ Да здравствует наследник и его жена!
‒ Да будут дни их долгими и счастливыми!
Возгласы неслись отовсюду. Замок не спал, хотя небо уже было совсем темное. Все обитатели столпились внизу и громкими криками приветствовали нас.
…А мне вспомнилось, как мы с Сигурдом только недавно поднимались по этой башне, и я еще даже не представляла, что меня ждет впереди.
‒ Да куда ты меня тащишь? Объясни мне уже по-человечески, или по-драконьи, не важно. Зачем нам на башню отлета? ‒ громко ругалась тогда я.
Я упиралась ногами, но Сигурд упорно тащил меня за руку. И надо сказать, что у него получалось меня тащить за собой гораздо лучше, чем у меня упираться.
‒ Мы будем знакомиться с моей мамой, ‒ не терпящим возражений тоном заявил мне Сигурд.
‒ Зачем? Мне папы вполне себе хватает. И потом она что, живет на башне отлета? Первый раз слышу. Может, ей лучше покои в замке выделить? А то маразм крепчал, склероз сопротивлялся. Я что-то не припомню, чтобы на башне отлета кто-то жил, ‒ продолжала я упираться, так как подозревала, что ничего хорошего меня впереди не ждет.
‒ Нет, мама живет не очень далеко. Тут лететь всего ничего. Тебе понравится, ‒ и он за руку повел меня по лестнице вверх.
‒ В смысле? Мы что, полетим? А может, все же карету возьмем? Или вон хотя бы кибитку у артистов одолжим? Они с радостью дадут. А еще можно пешком. Ну или…
‒ Марика! Что ты несешь? Ты замуж за меня собралась? ‒ вдруг остановился он на ступеньке и навис надо мной.
‒ Да-а-а, ‒ неуверенно проблеяла я. ‒ Вроде бы собралась.
‒ А еще ни разу не летала на мне! Как мы обряд проведем? А так, слетаем к маме, получим благословение одного из родителей, а потом сразу полетим на обряд, ‒ довольно сообщил мне Сигурд и снова потащил меня по лестнице.
‒ В смысле? А твой папа не может нас благословить? ‒ я перебирала ногами, но все же не очень уверенно.
‒ Нет. С отцом нужно долго говорить и убеждать. А мама благословит нас, стоит только попросить, ‒ пояснил Сигурд, пока мы взбирались все выше.
‒ А откуда вдруг такая срочность образовалась? ‒ ничего пока не понимая, продолжала забрасывать я его вопросами.
‒ Я понял, что ты можешь в любой момент, когда что-то взбредет в твою непутевую голову, взять и поменять жемчуг. Где я потом буду тебя разыскивать? И из каких неприятностей вытаскивать? А так ты жена дракона. Больше никакой замены жемчужин! ‒ выдал мне он. ‒ Кстати! ‒ и он, развернувшись, принялся ощупывать мое тело и выворачивать карманы.
‒ Что ты делаешь? ‒ удивилась я, потому что это было совсем не похоже, скажем, на прелюдию к любовной игре.
‒ Ищу жемчуг, ‒ выдал Сигурд.
‒ Какой? ‒ не поняла я.
‒ Любой! Черный. Фиолетовый. В полосочку. В крапинку. В сердечках! ‒ продолжил он обыск.
‒ У тебя санкции прокурора нет, чтобы меня обыскивать, ‒ снова проснулся во мне бывший юрист. ‒ Щекотно! И не бывает жемчуга в сердечках!