и всколоченных волос отливает серо-зеленым.
– Надеюсь, он не заразный? – прошептала, пятясь, хозяйка таверны.
– Нет, – успокоила я ее. – Проследите, чтобы нас не беспокоили.
– Да, госпожа, конечно…
– Кто вы? – снова спросил мужчина.
Вместо ответа я оттолкнула его, войдя в комнату.
– Плохо выглядите, Ривейра.
– Да кто вы такая, богомола вам в…?!
– Богомола? – хмыкнула я. – Оригинально. Я Орейо, это я писала вам письма.
Мужчина рухнул на колени. Пополз ко мне, пытаясь обнять сапоги.
– Противоядие!.. Дайте! Умоляю! Я все подпишу! Я признаю его!
– Конечно, признаешь, куда ты денешься, – брезгливо отступила я. Налила в щербатую кружку воды, сунула ему плотный шарик с обезболивающим.
– Это не противоядие, – разочаровала я Ривейра. – Но поможет продержаться на время ритуала. Приведите себя в порядок, я подожду вас в коридоре.
Ну наконец-то все пошло по плану!
Глава 30
Даже в юности я была склонна к театральным эффектам.
– Минутку внимания, – торжественно произнесла я. – Господа, хочу представить вам Ригона Ривейра. Отличный мечник, великолепный командир и просто благородный человек, – улыбнулась я при виде недоверия и лютой надежды на лице Алана. Он правильно истолковал все приготовления мага – яркое освещение, плоское блюдо с искристым порошком, просьбу поднять рукав. – Твой отец, Алан, – отступила я в сторону, впуская в кабинет широкоплечего мужчину.
– Ну здравствуй… сын, – пауза, которую выдержал Ривейра, едва не заставила меня поседеть. – Я рад, что ты вырос настоящим райаном.
Алан неверяще смотрел на него.
– Это правда? Госпожа?..
Воздев очи горе, я подтолкнула обоих к зеркалу.
– Ну? Еще глупые вопросы будут?
Мужчины были похожи, как могут быть схожи лишь отец и сын. Или старший и младший братья с большой разницей в возрасте. Одинаковые губы, носы, рост, сложение тела, селезневая зелень глаз и разлет бровей. Даже упрямая складка между бровями была у обоих.
– Поздравляю, Алан, – погладила я друга по руке.
Ривейра толкнул моего приятеля плечом, а потом крепко стиснул в объятиях.
– Я тоже не верил до этой самой секунды!
Как убедительно он играет, цинично подумала я. Можно подумать, в самом деле счастлив.
– Но где вы были все это время, отец? – все еще недоверчиво спросил Алан.
– Воевал, – коротко ответил Ривейра.
И как-то очень просто, одним-единственным словом растопил лед. Алан сам обнял отца, да так, что тот крякнул:
– Потише, сынок, я все-таки стар…
– Как?.. Откуда?.. Лаура?! – Алан скосил на меня шальные глаза, не отпуская Ривейра, будто боялся, что он исчезнет.
– У вас будет немного времени после ритуала, но потом – не обессудь, нам нужно вернуться к рассвету. Думаю, твой отец навестит тебя в замке, – предупреждающе сощурилась я.
– Как только у меня закончится контракт, – правильно понял меня мечник.
Надеюсь, подписал он его совсем недавно и на долгий срок.
– Господин Левиньйе, вы готовы? – спросила я мага.
Тот кивнул.
– Тогда приступим.
Я удобно уселась в кресле в стороне от стола. Ривейра сбросил плащ с нашивками капитана, снял камзол и рубашку. Алан с благоговейным восторгом смотрел на его крупный торс, испещренный длинными, от порезов, и рваными, от стрел, шрамами, на засиявшую на левом запястье татуировку в виде атакующего носорога.
– У меня тоже есть семерки! – обрадовался он при виде родинок на плече.
Радость Алана я чувствовала как свою, отлично понимая, что значит из бесправного существа, фактически вещи, стать райаном.
Левиньйе закрутил воронку песка для татуировки, и тот послушно сложился в изображение зверя. Молитвенно сложив ладони и прижав их к губам, я, не мигая, наблюдала, как дрожащий рисунок приближается к руке Алана, смещается и, наконец, впитывается в кожу. Да! Главное сделано, а документы можно выправить и в замке, подпись Тимара отлично заменит роспись Ривейра.
– Алан, – тихо позвала я. – У вас с отцом есть два часа.
И вышла.
Я даже подслушивать не стану, уверена, Ривейра сделает все как надо и найдет правильные слова – дураки капитанами не становятся, а стимул в виде противоядия все еще лежал в моем кармане. С магом я расплатилась в коридоре. Причем более чем щедро, взяв с него обещание никому не рассказывать о событиях этой ночи. Под «никому» я, понятным делом, подразумевала Тима.
Кабинет находился в глухом углу коридора. Я потушила пару ламп, чтобы меня не было видно, и села на ближайший подоконник, подобрав ноги. Внизу по-прежнему, несмотря на скорый рассвет, суетилась толпа. В начале улицы, над богатыми заведениями, трещал фейерверк. Не такой, конечно, как устраивает Сибилл, но тоже очень, очень недурственный. Время от времени в коридоре слышались шаги, смешки, иногда стоны. Услышав последние, я скривилась. Это ж надо, невтерпеж кому-то, даже до кровати не добрался. Хотя, учитывая место, где я нахожусь…
За окном раздались крики. Я прильнула к запотевшему стеклу, силясь рассмотреть, что там происходит. Какой-то ненормальный несся по улице, сбивая прохожих.
– Придурок пьяный, – зевнула я.
Напряжение последних часов спадало, навалилась сонливость. Я приподнялась, поудобнее закутываясь в плащ, и краем глаза заметила, что всадник, вздыбив жеребца, едва не разрывая ему рот удилами, спешился у «Голубки». На секунду его лицо в свете фонарей обрело черты – прямой нос, квадратный подбородок. Коротко остриженные снежно-белые волосы блестят от покрывшей их измороси.
Сонливость как рукой сняло.
Внизу хлопнула дверь. Гомон усилился, а потом резко смолк.
Подобрав полы плаща, я на цыпочках пробежала через коридор, вышла на лестницу, не приближаясь, впрочем, к перилам. Замерла, напряженно прислушиваясь, все еще пытаясь себя убедить, что мне показалось.
Не выдержав, все-таки перегнулась через балюстраду. Присмотрелась – и отпрыгнула обратно, в спасительный полумрак, молясь, чтобы Йарра меня не заметил. Зачем он здесь? Для таких, как граф, есть «Наяда», «Фейрис», «Смоковница» и еще десяток заведений!
Йарра что-то спросил, показывая ладонью высоту от пола до своего плеча, а потом чиркнул пальцем вдоль щеки. Мозг еще пытался придумать объяснение увиденному, а инстинкт самосохранения уже гнал меня на верхний этаж. Я боялась, что Тимар узнает о моей вылазке, но при мысли о графе пришла в ужас. Причем боялась я не за себя – за Алана.
Что Йарра сделает мне, обладательнице флера, возможности которого он заставляет меня познавать и изучать? Флера, которым обладает хорошо если одна на тысячу? Флера, который помогает выведывать любые тайны, заставляя их обладателей считать меня самым лучшим другом? Да ничего. Самое страшное, на хлеб и воду посадит. Может еще плюх навешать – последнее время граф пристально следил за моим моральным обликом. Смешно сказать, он даже запретил мне спарринги с Аланом!
Нет, не так.
Сначала он попытался запретить Алану тренироваться вместе со мной.
– Я не помню, чтобы позволял ему учиться! – рявкнул Йарра, когда мы с Аланом отрабатывали связку – он нападал, я блокировала.
– Я не помнить, чтобы я нуждаться твой позволение, – невозмутимо ответил Рох. – Но я не учить девочку без Алан.
Юноша, к слову, стал его любимым учеником. Я даже завидовала, хоть и понимала, что это глупо. Есть люди, у которых дар к музыке, к пению, к стихосложению. У Алана был дар к Искусствам. Он нашел точку равновесия буквально на третьем или четвертом занятии, он двигался так, будто припоминал давно известные ему приемы, а все, чего я добивалась долгими тренировками, делал походя. И был для меня вечной занозой и стимулом – суметь как он, суметь лучше него!
Так вот, однажды граф увидел нашу тренировку в обширном холле гостевого крыла. Оно стояло запертым большую часть времени, и мы оккупировали его для отработки приемов. Очень уж не нравилось мне слыть у Роха глупой обезьяной, и Алан, хватавший уроки островитянина на лету, часто объяснял мне непонятное.
– В захвате руки и удержании нет ничего сложного, Лаура, – терпеливо, как заведенный, повторял Алан. Учитель бы давно уже палкой отлупил. – Давай еще раз.
Парень взмахнул кулаком, целясь мне в живот. Я сделала шаг в сторону, дернула и… Покатилась по полу, сбитая подсечкой.
– Не так. Ты слишком низко проводишь мою руку. Нападай.
Порыкивая от раздражения, я изо всех сил ударила Алана кулаком в солнечное сплетение. Ударила бы, не уйди он с линии атаки.
– Не злись, – поднял Алан ладони вверх. – Отдышись. Давай еще раз, но медленно. Нападай.
Я повторила удар. Алан так же медленно вошел в ритм движения. Сделал шаг в сторону, сжал запястье, протягивая мою руку вперед.
– А-а-а! – завопила я, скорее от испуга, чем от боли, когда мой локоть вывернулся вверх, а пол стремительно рванулся навстречу лицу.
И в этот момент, привлеченный голосами, в зал вошел Йарра.
Чудесная картина, практически маслом и сыром: я, растрепанная, красная, дрыгаю ногой, пытаясь вывернуться из костоломного захвата, а сверху посмеивающийся Алан, щекочущий мне пятку.
– Еще раз? Или сама?
От ледяного голоса графа чуть снежинки с потолка не посыпались.
– Что. Здесь. Происходит?!
Алан вскочил, одергивая одежду.
– Ваше сиятельство, – поклонился он.
Я, отряхиваясь, встала рядом.
– Доброго дня, ваше сиятельство.
– Еще раз спрашиваю: что здесь происходит?!
– Мы тренируемся, – подняла и опустила глаза я.
Граф медленно приблизился. Схватил меня за пояс кимоно, вытащив вперед, поправил узел, запахнул мою рубашку плотнее, едва не придушив воротником.
– Вон отсюда! – рявкнул он Алану.
Дождался, пока шаги юноши стихнут.
– Ты как себя ведешь?! – прошипел он мне. – В глаза смотри!
Я подняла ресницы и отпрянула – слишком уж похож был граф на оскалившегося волка.
Йарра не позволил мне отскочить слишком далеко, схватил за многострадальный локоть.