Ключевую фигуру, которая могла бы в тот период решить исход этой «борьбы титанов» в нужную сторону, – бывшего министра А. А. Громыко – будущие победители скачек с препятствиями на приз генсека нейтрализовали до примитивности просто. Сейчас это обозвали бы примерно так: «демонстрация борьбы с коррупцией в верхних эшелонах власти». Ближе к концу своей политико-дипломатической карьеры «Мистер Нет» совсем растерял имманентно присущую ему осторожность, а где-то и вовсе слегка выжил из ума по не зависящим от него причинам геронтологического порядка. Поэтому к тому времени ловким политическим пройдохам из числа будущих видных «птенцов гнезда Горбачева» уже можно было брать Андрея Андреевича голыми руками, говоря образно – «за жабры».
Именно так и поступили «горбачевцы», воспользовавшись огромным политическим весом Громыко и его заслуженным авторитетом среди партийцев для своего восхождения во власть в правящей партии, – сегодня об этом уже известно всем. Почитайте-ка воспоминания генерала армии Анатолия Грибкова – одного из 111 членов ЦК, обреченных Горбачевым на политическое заклание, все здесь описано достаточно подробно и в целом объективно. Процитирую лишь один абзац из его статьи «Непроизнесенное выступление. Как М. Горбачев вынудил подать в “добровольную” отставку самых авторитетных членов КПСС».
«23 апреля 1989 года, за день до пленума ЦК, мне позвонил чиновник из аппарата на Старой площади и пригласил на совещание, которое будет проводить Секретариат ЦК. Ну, думаю, наконец-то начали приглашать членов ЦК, видимо, хотят посоветоваться. К 11 часам зал заседаний заполнился, все сидят и ждут, кто же будет вести заседание. Вдруг видим: выходят члены и кандидаты в члены Политбюро, секретари ЦК и занимают места в президиуме. Обычно на пленумах ЦК в президиуме сидели только члены Политбюро. Рядом со мной сидел генерал армии Герой Советского Союза Александр Алтунин. Мы обменялись мнениями и пришли к выводу: что-то будет необычное. Так и случилось. Горбачев встал и сказал, что мы вот вчера “посоветовались” с некоторыми заслуженными членами ЦК и пришли к выводу: нам надо обновлять состав ЦК. Поэтому тем, кто достиг пенсионного возраста, следует “добровольно” уступить место рабочим, которых мы будем кооптировать в состав ЦК. Если нет возражений, то мы тут подготовили заявление от вашего имени о “добровольном” выходе из состава Центрального Комитета, вы его подпишете, а завтра на пленуме ЦК по этому заявлению примем решение»[145].
Понравилось прочитанное? Налицо полное и безраздельное торжество широко прокламируемой в тот период «яковлевской» линии – под предлогом возврата к «истинному ленинизму» (ну, как же, «кооптация рабочих в состав ЦК» – достаточно гнилая, к слову сказать, идея, якобы прямо позаимствованная из известного «ленинского завещания», но абсолютно спекулятивная и прямо противоречившая действующему Уставу КПСС). Ну, и кто же был в числе первых среди этих «заслуженных членов ЦК, с кем посоветовались горбачевцы»? Вы правильно угадали – именно А. А. Громыко.
А большезвездным маршалам и генералам скажу вслед по-офицерски прямо: так вам и надо, чего уж теперь махать хилыми кулачками после несостоявшейся драки. Нечего было у Зинаиды Михайловны Кругловой, очередного дежурного краснобая в когорте руководителей «женского движения», совета испрашивать – нужно было своим умом думать, поступать согласно своему гражданскому долгу, по партийной и воинской совести и чести. И руководитель ГлавАПУ А. Д. Лизичев вам в этом принципиальном вопросе тоже отнюдь не был указом, могли бы свободно послать его куда подальше со своими советами и рекомендациями…
Вот что писал по поводу указанного события человек, которому не откажешь в пристальности во взгляде на происходившие в стране события, – один из «гвардейцев эпохи перестройки и гласности» А. А. Собчак. «Первые четыре года пребывания в Кремле Михаил Сергеевич потратит на то, чтобы освободить Политбюро от брежневского балласта: Гришин, Романов, Соломенцев, Кунаев, Чебриков, Долгих один за другим станут исчезать с политической арены. Апогеем этого процесса явится апрельский (1989 года) Пленум ЦК КПСС, где в почетную (в кавычках, конечно!) отставку будут отправлены 110 из 303 членов Центрального Комитета, то есть почти вся старая гвардия»[146].
Припоминаете, как в узелке «активки» мы разбирали публичное высказывание М. Тэтчер на тему «запланированного развала СССР с помощью Запада»? Напомню читателям один пассаж из этого выступления (если, конечно, полностью брать на веру и некритично относиться к дневниковым записям 2006 года неизвестного мне разоблачителя происков Запада С. Ю. Павлова): «Сложилась весьма трудная для нас ситуация. Однако вскоре поступила информация о ближайшей смерти советского лидера и возможности перехода к власти с нашей помощью (Выделено мною. – Прим. авт.) человека, благодаря которому мы сможем реализовать наши намерения. Это было оценка моих экспертов (а я всегда формировал очень квалифицированную группу экспертов по Советскому Союзу и по мере необходимости способствовал дополнительной эмиграции из СССР нужных специалистов). Этим человеком был М. Горбачев, который характеризовался экспертами как человек неосторожный, внушаемый и весьма честолюбивый. Он имел хорошие взаимоотношения с большинством советской политической элиты, и поэтому приход его к власти с нашей помощью был возможен»[147].
Как любят говорить французы, «De deux choses l’une». Либо некий С. Ю. Павлов и его коллеги по участию в исторической «юбилейной сессии» Американского нефтяного института (API) в Хьюстоне, штат Техас, США, в ноябре 1991 года являются известными персонажами рассказа детского писателя Н. Н. Носова под названием «Фантазеры». Либо наш милейший А. А. Громыко – неприкрытый пособник и скрытый наймит персонально «железной леди», и если уж совсем строго следовать этой логике – вдобавок ко всему еще и оставшийся неразоблаченным «агент влияния Запада».
Ибо именно Андрей Андреевич, а не кто-либо иной, привел к власти М. С. Горбачева в обмен на эфемерную роль «кремлевского мудреца и верховного арбитра», на почетный, но абсолютно номинальный пост «президента страны Советов» (Председателя Президиума Верховного Совета СССР, который, как известно, был коллективным органом главы советского государства). А уже вскоре ему, как и положено любому историческому мавру, «горбачевцы» дали коленкой под зад, и он улетел с вершины власти вверх тормашками, потянув за собою еще более сотни членов брежневского состава ЦК.
Не сделал бы он этот впечатляющий политический финт – и его самого, и его сына – директора Института Африки Ан. А. Громыко непременно обвинили бы в склонности к очень распространенной для высокопоставленных вельмож брежневских времен практике «приватизации подношений» от иностранных гостей вместо, как это формально полагалось, их сдачи государству. Плюс страсть к «коллекционированию» предметов культуры и искусства, что приобрело в обществе негативный резонанс после нашумевших историй с «коллекциями» Щелокова, Чурбанова, Г. Брежневой и других высокопоставленных персон брежневской эпохи. Старший Громыко был к этому времени обладателем коллекции картин и скульптур из разряда выдающихся образцов наследия мировой культуры, а младший стал единоличным владельцем крупнейшей и одной из богатейших в мире коллекций ритуальных масок африканских племен[148]. Дурному примеру министра последовали, кстати, и многие из его тогдашних замов, в том числе и упоминавшийся мною А. Г. Ковалев. Высоких мидовских начальников вдруг всех потянуло в ценители живописи и скульптуры различных времен и народов.
Как все это происходило на практике – да порой до банальности просто. Приезжает Андрей Андреевич, скажем, в Рим, где тамошним послом СССР числился в тот период милейший человек по фамилии Луньков. Во время одного из протокольных мероприятий на «Вилле Абамелек», где находилась резиденция посла, последний «случайно» узнает о культурных пристрастиях своего шефа, тут же вспоминает о приближении какой-то очередной юбилейной даты в богатой политической биографии своего патрона, спокойно снимает со стены уникальное творение какого-то там мастера эпохи Возрожения и вручает в качестве презента министру. Вот и все – безоблачная кадровая жизнь на многие годы вперед ему теперь гарантирована. А ты, завхоз посольства, покрывай недостачу дворцового имущества как хочешь, это твоя забота и твои проблемы. А не захочешь поступать как надо – тебя быстро заменит другой завхоз, более покладистый.
Так оно, кстати, на самом деле и произошло. На Н. М. Лунькова «в лесу» за период его руководства посольством СССР в Италии вырос огромный зуб, причем абсолютно по делу. Скользкий был человек, сигналов на его «неправильное, непартийное поведение» и на работе, и в быту было предостаточно. Был он, кстати, кандидатом № 1 на «вылет» из кресла совпосла после смены караула на Смоленской – Сенной площади. Ну, и что же получилось в итоге? Шеварднадзе, которому разведка в красках расписала истинную картину достаточно гнетущей обстановки в советской колонии в Италии, вначале был (на словах, как оказалось) готов погнать его поганой метлой в числе первых в рамках решительно развернутой им «борьбы с кумовством и протекционизмом» в МИДе.
Да вот только ручонки у него оказались коротки, как, впрочем, и у «всемогущего» якобы КГБ. Эффективно сработала цепочка Луньков – Ковалев – Яковлев – Р. М. Горбачева (которую ушлый совпосол лично опекал во время зарубежного визита еще задолго до ее восхождения на престол «первой леди»), и он в результате «правильной подачи» материала остался на своем месте аж до апреля 1990 года. Правда, откровенно гадить «резидентурским», как это посол делал ранее, он уже стал побаиваться…
На каком-то этапе, как это часто у нас водится, и бывший мининдел, и его боевые замы вдруг единодушно, как по команде, прониклись «классовой сознательностью» и передали принадлежавшие им культурные ценности кто куда, но как правило – на свою «малую историческую родину», преимущественно в областные музеи. Сколько передали и что конкретно передали, сколько при этом «по-тихому» себе в загашнике оставили – история во всем лет через сто разберется, может быть…