А еще Аким дал мне маленький плеер со встроенной колонкой и позволил танцевать, сколько мне захочется. Одежду принесли в первый день: поначалу мне было непривычно в черном, но потом я перестала обращать внимание. Лишь бы душа не болела, шмотки — это такая мелочь.
Каждый день на рассвете я бегу на реку и занимаюсь, пока от усталости не начинают трещать кости, и нёбо от обезвоживания не раздирает, будто наждачкой. Нагрузка и постоянная занятость отвлекает от тяжелых мыслей, заряжает бодростью на весь день, но… Не спасает меня ночью.
Марк приходит. В каждом сне, иллюзии, мороке и дреме. В каждом вдохе и выдохе. Будто издеваясь. Молчаливо стоит у изголовья кровати и смотрит на меня холодными глазами. Смотрит на меня, а мне кажется, что сквозь, куда-то далеко, словно не видит.
Я ненавижу его, но так хочу прильнуть к разгоряченному телу. Пролистываю в воспоминаниях наш каждый поцелуй, каждое объятие. Неосознанно. Ныряю в пучину боли с мыслями и не могу себя спасти. Не могу себе этого простить.
Утром просыпаюсь с искусанными губами и опухшими от слез глазами. И снова иду себя изнурять. Будто мышечная боль меня спасет от реальности. Я ошибаюсь.
Три дня, а мне казалось, что проходит вечность, и женщина в зеркале — это уже совсем не я, а испуганная, серая и загнанная мышь, которая чудом спаслась из лап кота, но смертельно ранена и понимает, что ей уже не выжить.
Я буду долго от Вольного очищаться, осознаю это, но иного пути нет. Потому и пытаюсь сконцентрироваться на занятиях, хотя получается отвратительно. Смогу раскрыть свой дар, как говорит Аким, и тогда все вспомню, а, может, и смогу забыть. Что лучше?
И что я буду уметь, когда стану магом? Страшно ли это: быть не такой, как все? Мне страшно. Я даже не знаю, хочу ли я этого. Больше нет, чем да.
Исполинские сосны сегодня скрипят по-особенному. Кажется, они разговаривают между собой. В верхушках слышно, как трещат сороки и воробьи. Утром мне нагрузки показалось мало, я решаю еще вечером выйти на берег озера.
Знаю, что наступит завтра, и Марк вернется в пустую квартиру. Меня подкашивают эти мысли, подсекают и заставляют вцепиться охладевшими пальцами в шершавую кору. Неизбежность завтрашнего дня накрывает меня. Вдох. Выдох. Не помогает.
Поднимаю голову, глотая соленый вкус крови: снова губу прокусила. В зеркало уже смотреть страшно — живого места нет. Одна девочка из магов хотела полечить меня, видимо, по доброте душевной, но я шарахнулась от нее и отказалась. Не нужна мне помощь. Пусть лучше тело болит, чем душа.
Гляжу перед собой, размазывая кулаком выступившие слезы. Красивое место. Невероятное. Синяя гладь спокойная по вечерам, так и хочется окунуться. Но вчера сильно похолодало, и купаться смог бы только морж или сумасшедший. Типа моего тренера, имя которого я не помню — не то Ирон, не то Илирон Александрович. Ну, хоть отчество запомнила. Так смешно было наблюдать, как утром, после легкой пробежки, он окунается в холодную воду, забавно потряхивая пивным пузом и короткими руками. И убегает в поместье, болтая головой с редкими волосами на затылке. Потешный он, а для меня хоть какое-то отвлечение.
И я смешная, что не могу никак совладать с собой, и Марк все время стоит перед глазами. Светлолицый, длинноволосый, с синими, как вода в озере, глазами. Люблю его и ничего не могу с собой поделать. Черная эта любовь, причиняет острую боль, и избавиться от нее мне не под силу. Пойти что ли тоже окунуться? Нырнуть и не выплыть.
Сейчас закат, и я на берегу одна. Я ни с кем не знакомилась и не общалась, только внимала учителю и выматывала тело. Мне не нужны друзья. Не хочу ни с кем сближаться. Тем более, я здесь не собираюсь задерживаться. Побуду, пока мне станет легче. Они все — проходящий этап. Да и боюсь снова оступиться, довериться не тем людям.
В столовой всегда сажусь на последний ряд в глухом углу. Ем, опустив низко голову, и слушаю веселые разговоры молодых магов.
Все они раскрытые, некоторые работали с Мнемонами и Рэньюерами. Оказывается, после событий в Северном синдикаты объединились. Часто слышу это название. Говорили, что там был страшный бой, в котором содружествам пришлось пойти против сильного темного мага. Но кто был этот темный, никто не уточнял. Говорили, что сразили его. А еще смеялись, что мы — Маттеры, вроде как вне закона, и за пределами усадьбы нам грозит очистка, и судьба инмага. Кто это такие, я не поняла, а учитель мой отнекался, сказал, что рано пока мне знать. Вот когда перейду, тогда и объяснит, если перейду вообще. Его пробирали сомнения, как и меня, в прочем.
Что мне показалось странным? Трио содержал эту усадьбу и обучал Маттеров. Получается, шел против своих же установок? Обманывал всех. Я — пешка в чье-то игре, жаль только, что не понимаю правил, но иногда и у пешки есть шансы стать ферзем.
Вчера была лекция. Нас всех собрали в просторном классе с небольшой сценой и рядами стульев поставленными полукругом.
Женщина, высокая, как жердь, выйдя на сцену за массивную трибуну, долго объясняла, как себя вести в миру, после обучения. Сказала, что эти собрания будут проводиться раз в неделю, и явка обязательна. Смешно до колик в животе. Приторно от одной мысли о школе магии, в которой учится не маг. To есть я.
Но возмущаться тогда не стала, чтобы не привлекать к себе внимание. Намерено села на заднем ряду. Оттуда я всех видела и легко избегала общения и контактов. Одна девчонка коснулась моего плеча и попросила отодвинуться, чтобы пройти по ряду. Я стала совсем дикая. Отдернулась от нее так резко, что она спрятала светло-карий взгляд и больше не обращалась ко мне. Но ее конопушки еще долго стояли у меня перед глазами. Я даже обернулась и поразглядывала ее из любопытства. Лицо не знакомо мне, а вот что-то неуловимое и родное было.
Высокая тетка озвучила несколько правил: не колдовать открыто, убирать следы остаточной магии, не заводить отношения, любовные или дружеские с магами синдикатов, не участвовать в разборках светлых и всячески скрывать свою суть. Так зачем мы нужны, если должны прятаться? Зачем Аким учит нас, если синдикаты ловят и зачищают подобных? Зачем все это некому Трио, который за все эти дни так и не появился? Говорили, что никогда и не появится. У него связь только с учителями, а они под страхом смерти не выдадут его. Почему прячется? И как я могу быть женой светлого, будучи темным магом? Ерунда какая-то.
И теперь в голове, как заноза, застряла мысль: а если Марк придерживал мою память не просто так? А если он защищал меня от себя самой? От содружества, которое по сути было против моего дара? Может, есть способы не стать темным магом? И я сейчас добровольно забежала на минное поле?
Сердце колотится, как сумасшедшее. Понимаю, что на днях мне все равно придется связаться с Марком и Яном. Я должна узнать правду. Иначе сгорю, сожгу себя своими мыслями.
Нужно охладиться! Или снова накроет на всю ночь, и я не смогу спать. Уже третьи сутки без сна, скоро приведением стану.
Глава 13. Темное прикосновение
Ловлю в темной воде свое отражение. Я — тлен. Густая сизая тень. Даже волосы поблекли и вместо яркой меди, стали буро-зелеными.
Скидываю черный трикотаж и бросаю его на прибрежный песок. Холодный ветер скользит по коже и поднимает на руках мелкий волос. Не раздумывая, прыгаю с берега в одном белье.
Стрела ледяной воды пронзает тело и застилает видимость пеленой. Выныриваю. Темень перед глазами почти сливается с грифельного цвета горизонтом. Полоски багряного уходящего солнца кажутся кровавыми потеками.
Согреваюсь быстрыми движениями. Плыву на середину озера, не думая о последствиях. Поглубже, подальше.
Но от себя не убежишь. Сердце сжимается, и меня накрывает истерикой. Я хочу к Марку. Невыносимо хочу его увидеть. Хоть одним глазком. Хоть краем уха услышать мягкий бархатистый голос, хоть клеточкой кожи прикоснуться.
Воздух выбивает из легких, и я ухожу под воду. Над головой смыкается чернь. Лед и пламя борются во мне, но меня же изнутри и пожирают. Я не знаю, чего хочу больше. Сгореть или замерзнуть.
Внезапно моей ноги касается что-то крупное и теплое, будто пальцы вцепились в лодыжку. Я одергиваюсь и резко выныриваю. Плыву к берегу. Это приводит меня в чувства. Может, рыба или водоросли?
Оборачиваюсь. На улице значительно потемнело. Сколько я плавала? Сколько находилась под водой? Мне кажется, что прошло несколько секунд, но не может же солнце так быстро сесть?
Как странно быть на грани иллюзии. Я потерялась. Давно уже. Некому меня направить, включить маяк, осветить путь к истине и правде. Нет Марка, который спасал меня своей добротой и теплом. Он исчез. Теперь я не знаю, как его воспринимать. Какой мой муж на самом деле? Зачем ему так долго притворяться? Зачем угождать мне? Даже в то утро его внимание не походило на фальшь. Разве можно так натурально играть?
Отплываю в сторону, рассматривая темное небо. Это беспокоит меня. Сумерки не наступают за полминуты. Я же не сумасшедшая, знаю, что я видела и когда. Небо на горизонте едва озаренное багровым, остальное густо раскрашено индиго с разломами серого и бирюзового. Будто рваное полотно ткани. Россыпь звезд мерцает и кружится, а у меня сводит судорогой ноги от переживаний.
Слышу плескотню позади. Кто-то плывет за мной. Грубыми рывками и, не церемонясь, приближается очень быстро. Мне кажется, я слышу его шумное дыхание и вижу очертания темной головы. В сумерках не могу различить черты лица, но реагирую быстро. Уплываю вперед, справляясь со сбившемся дыханием. Сердце бьется в висках, как колокол. И так в душе смятение, а теперь еще затопило животным страхом. Когда пальцы ног, наконец, касаются дна, хочу побежать на берег, но крепкая рука хватает лодыжку под водой. Я падаю и проваливаюсь. Глотаю холодную воду и крикнуть не успеваю. Влага и грязь набивается в глаза, уши и нос. Холодная темнота обнимает горячо и любовно, словно желает меня забрать навсегда.
Может, это выход?