— Мне нужно немного, — Аким долго смотрит, щурясь. Будто выжидает, пока я сорвусь окончательно. Тру губы, чтобы сбросить мерзкое ощущение чужих прикосновений, а оно, как рак, расползается по телу. Я заражена, отравлена воспоминаниями и колючками неприязни. Она ржавым гвоздем торчит в моем сердце и скручивает живот. Если сейчас не глотну воды, меня просто вывернет.
Аким цыкает.
— Сядь, Крылова! Хорош, выпендриваться!
— Да пошел ты! Отпусти меня, сейчас же! Я не хочу быть подопытной мышкой, как они, — показываю на Дарину.
Она поджимает губы и опускает голову.
Да, жестоко, но я не нарочно сделала девушке больно. Мне просто нужна правда.
Так хочется набросится на этого самодовольного придурка и задушить. Просто протянуть руки, сжать пальцы и сломать тощую шею. Делаю шаг вперед, и кажется воздух передо мной накаляется. Почему я не могла так ответить Игорю? Почему?! Зачем позволила себя целовать? Теперь это будет мучить хуже пощечин Марка.
— Говори, зачем я тебе?! — кричу и делаю еще шаг. Аким скидывает ноги и отклоняется на спинку кресла.
— Тише! — приподнимает ладони и машет кому-то за моей спиной. Я слышу, как скрипят петли. — Заведи.
Время застывает. Клинит. Ломается и крошится. Я боюсь обернуться и увидеть самое страшное. Кого он зовет? Кто там стоит за моей спиной и дышит надорвано- хрипло?
Сначала поворачивается комната, за ней я.
Тяжелый темный взгляд из-под густых ресниц пугает меня. Я отступаю. Лиза. Не может быть! Она все время была рядом, в лапах этого костлявого.
— Ах ты! — я скриплю зубами и сжимаю кулаки. — Ты выпустишь нас, или…
— Или что? — Аким снова закидывает ноги на стол.
Я гляжу то на него, то на подругу. А она не обращает на меня внимания. Пустой взгляд, словно она смотрит в свое никуда.
— Урод… Что? Тебе? Нужно?
— Пройди курс темного мага у меня в школе, и я отпущу вас обоих. Ладно. Троих, — Аким складывает деловито руки на груди и показывает кивком на Дарину. Растянутая ткань свитера свисает и колышется.
— Я же не маг, зачем тебе этот нелепый эксперимент?
Он улыбается одними губами цвета мерзлого помидора.
— Вот это и проверим. Сверилов, уведи Лизку! — бросает Аким небрежно.
— Стой! — я бросаюсь к Зимовской, но она шарахается и прижимается к Игорю. Не помнит. Не помнит меня! — Вы за все ответите. За все, — шепчу неосознанно.
— Слушайся меня, и с подругой ничего не случится, — заключает Кощей, и я наблюдаю, как, торжествуя, Сверилов выводит Лизу в коридор. Глаза его горят, а на губах улыбка, за которую хочется убить.
— Я не буду тебе служить, — чеканю. И оборачиваюсь. Я готова испепелить Акима взглядом, а лучше раздавить, как мерзкую вшу. — Ты обещал, что Игорь не приблизиться ко мне! Ты обещал!
Аким пожимает плечами.
— Не уследил, — отвечает с улыбкой. — Ты ведь тоже без разрешения позвонила домой, да и еще в кабинет учителя вломилась. Тебе вообще канцер положен по договору.
— Я подписала его в состоянии аффекта! Ты знал это, — не могу успокоиться. Душевное равновесие летит в бездну. — Ты знал! Костлявая мразь! Ты все знал. Знал на что давить и как меня запереть. Только одного не пойму: зачем?
— Э-э-эй! Не надо забегать слишком далеко, — ковыряясь в своих желтых зубах, мямлит Аким. Смотрит на пальцы и щелкает в воздухе. — Дарину можешь взять себе в комнату, так уж и быть. Сжалюсь. И лучше уйди сейчас, или я быстро передумаю. Я о-о-очень переменчив.
— Тварь!
Я подхватываю девушку и тащу ее в коридор. На выходе оборачиваюсь и бросаю через плечо:
— Марк найдет меня. Ян найдет меня. Я не одна, слышишь?!
— Марк? Тот самый муж, который мучил, а потом стер воспоминания, чтобы жениться без угрызений совести? Ян? Не тот ли, который вернул тебе память, не подумав о дружбе?
Не отвечаю. Мне больно это слышать. Он прав. Марку либо плевать на меня, либо просто очередной раз захочет воспользоваться. Ян преследовал корыстные цели, но не подумал, что будет со мной после его выходки. Сестра же важней! Меня можно рвать и терзать, как угодно. Я выдержу… Твари все!
Мне трудно выбрать правильный путь, тяжело понять, кто друг, а кто враг. Я запуталась. Когда же наступит минута отдыха? Дайте мне выдохнуть! Просто ни о чем не вспоминать и не думать. Так хочется банальной тишины в сердце, а не бесконечной острой боли.
Бредем по коридору. Я ничего не вижу и не слышу. Не понимаю: плачу или кричу. Ничего не чувствую. Почти как тогда в деревне, когда лежала и смотрела в потолок, надеясь, что мучения просто выключаться. А Марк давил, давил, давил… За что он так со мной?
Глава 22. Выбор
Марк
Проснувшись, я долго лежу и смотрю на прыгающие по шелковым обоям солнечные лучи. Где-то за пределами этих стен спит моя жена, что приходит ко мне во сне. Сегодня тоже снилась. Измученная, разбитая. Совсем не говорила. Села возле кресла прямо на пол, обняла мои ноги и положила голову на колени. Долго беззвучно плакала, а я гладил ее по медным волосам. Слезы размывали ее облик, и мне казалось, что я плачу вместе с ней. Плакал, только не показывал слез.
Я знаю, что она была во сне по-настоящему со мной, знаю, что найду, но все равно боюсь потерять. Вдруг все изменится? Вдруг Вика закроется и никогда не пустит меня в свое сердце? Я пытался достучаться, спросить, где она находится, но не вытянул из нее и слова. Жена даже поцеловать себя не позволила.
Это реальность нас отдаляет. И какая бы ни была горькая правда и воспоминания, как бы я не мучил ее в прошлом, Вика забывает меня не из-за этого. Уверен. Она просто устала бороться. Кожей чувствую. От этого и больней.
— Зима, вставай! — хрипло говорю в сторону, где громко посапывает Ян. — Мы слишком много времени потеряли. Поднимайся! — бросаю в него первое, что попадается в руки.
Он не замечает удара, а подушка, как снежка, падает на пол. Зима смачно облизывает губы и поворачивается на левый бок.
— Сейчас оглушу, — шепчу я. Магия не восстановилась, но на шоковую терапию хватит.
— Я не сплю, — бурчит Ян, закручиваясь в одеяло, как гусеница. — Что предлагаешь? — забрасывает руки за голову, отчего мощные мышцы выпучиваются и бугрятся. Я хоть и слежу за физическим телом, но таких, как у него «банок», у меня никогда не будет. Ян тот еще громила.
— Поедем к Верхнему. Будем помощи просить.
— Ты же знаешь, что нас не пустят в офис, — прыскает Зима.
— Пустят.
Когда приподнимаюсь, мир кренится, и меня будто придавливает стеной.
— Вика приходила снова.
Брови друга приподнимаются.
— И? Сказала, где она?
— Нет. Вообще молчала. Ни слова не вытянул. Только плакала. Ян, как ты мог так с ней? Со мной? Не совестно?
— Вика хотя бы жива, — скрипит друг зубами. — А Лиза? Жива ли моя сестра? Представь, сколько времени прошло. Марк, у каждого свои ценности. Я выбрал то, что мне важней.
— И разрушил нашу жизнь, — бросаю в него простынь, которую хотел сложить и приседаю на край дивана. — Расплата будет, ты же знаешь. Не я — Вселенная отомстит. Суггестор, в конце концов.
Скрипнув пружиной, Ян поворачивается.
— Пусть идет в пень твой суггестор! Толку с него? Из-за Викиной искры шестнадцать магов полегли в Северном. И твоя мать. Кто знает, может, суггестор во всем виноват?
Я прищуриваюсь. Пытается оправдаться, перекинуть вину на других.
— Каждый за свое ответит. И мать ответила за свои прегрешения. Скажи мне честно: с чего ты решил, что тебе нужен суггестор? И почему выдумал, что Крылова найдет Лизку? Вика для тебя теперь палочка-выручалочка?
— Больное место нащупал, да? Ну, коли давай. Бей в одну точку. Может, гнойник когда-нибудь лопнет! — подскакивает Ян. Затягивает волосы в хвост на темечке, проводит ладонью по виску. Вижу, как дрожат его руки. — Мне тоже больно, Марк. За ошибку. За бессмысленность. За то, что я, дурак, сестру не уберег. Родители доверили, а я…
Он отмахивается и уходит в ванную. Слышу, как грохает кулаком по стиралке. Магии нет ни у него, ни у меня. Мы — нелепые пешки. Пустышки. И в такой форме не сможем защитить своих женщин.
Я простил ему, но легче-то не стало! И новая злость на ту беспечность, что забрала у меня самое дорогое, оказалась сильней прежней. Почему нельзя было иначе?
Кричу в коридор:
— Почему нельзя было подождать?! Почему?! — и накрываю лицо ладонью. Нужно взять себя в руки и просто идти дальше. Вика где-то рядом, и я ее обязательно найду.
Через час мы идем к офису Верхнего. Он нас ждет. После объединения Мнемонов и Рэньюеров шеф давал нам облегченные задания. К примеру: помощь Кируанцам. Нужно было зачистить память родным на время Великой Игры. У иномирцев свои тараканы в голове. С ними работать чудно, но интересно. А мне что? Деньги платят
— я выполняю, да и заказчик, Лоренс Эдальгио, оказался неплохим парнем. Хотя их магия мне не до конца понятна, и она мощнее нашей. Захотели бы, с легкостью поработили бы землян, но им это не нужно. Они свой мир спасают.
Вика все это время думала, что я архитектором работаю. Строю здания, разрабатываю крутые хай-тек проекты. Шеф решил, что такая байка для нее подойдет. Да и всегда есть возможность объяснить мое отсутствие на два-три дня. Боком вылезло последнее задание. Слетал на красную планету — увидел экзотику, но потерял любимую.
О том, что есть другие миры, я узнал год назад. Подумать только! Видел всякое, но, чтобы люди могли перемещаться сквозь большое время и бесконечное пространство — никогда. Но лучше об этом не задумываться. Наши маги все равно на это не способны — другого типа магия. У нас только темные, которые запрещены, могут преодолевать материю и то только за счет влияния на молекулы. Как Эдальгио телепортирует, я не представляю и не хочу вникать. Слишком сложно, и сейчас голова забита совсем другим. Викой.
Пока я вспоминаю о друзьях из другого мира, навстречу из-за поворота вылетает Марина. Та самая Марина, что бросила Крылову в психушку и потом не появилась, когда нужен был ее дар. Сучка редкостная.