А что еще? Ты превозносишь хозяина, но как объяснить, что в последний день всем заправлял слуга? Именно он указал, когда следует покинуть большак и спешиться, именно он взобрался на холм, в то время как вы с его сиятельством ожидали внизу.
О: В каких-то познаньях он превосходил своего господина.
В: Тебе не показалось, что Дик уже бывал в тех краях?
О: Нет.
В: Откуда ж такая уверенность, ежели место незнакомое?
О: Господь управил через сердце его. Заплутавшая скотина тоже сама находит дорогу к дому.
В: То бишь твой Вечный Июнь и прочие картинки он воспринял как дом родной?
О: Богоматерь Премудрость он встретил словно верный пес, что, истомившись в разлуке, ластится к хозяйке.
В: Джонс показал, что из пещеры Дик выскочил в великом страхе и смятенье и бежал сломя голову. Разве так ведет себя пес, вновь обретший хозяйку?
О: Ежели он недостойный грешник.
В: Почему ж Богоматерь Премудрость, столь милосердная к тебе, пренебрегла убогим? Как допустила страшный грех самоубийства?
О: Ты спрашиваешь об том, что ведомо лишь Богу.
В: Хотелось бы услышать достоверный ответ от тебя.
О: Не имею.
В: Так я подскажу: не вероятнее ли, что на глазах малоумного умертвили иль пленили хозяина, тем самым лишив его покровителя?
О: Не ведаю, я спала.
В: Погоди, он приводит вас на место и, стало быть, знает, чего ожидать, и все ж таки происходит нечто, заставившее его свести счеты с жизнью. Темная история, не правда ль?
О: Вся тьма по воле Господа.
В: Ну да, особливо ежели самозваная святая подпустит тьмы в ответах, воспарив над такой чепухою, как здравый смысл. Я приметил твой отклик на смерть Дика. Какая женщина останется столь равнодушной к известью, что отец ее ребенка мертв? Прям будто он ей никто. Однако ж наша праведница, изведавшая больше мужчин, нежели тухлятина падальных мух, заявляет, что в жизни никого так не любила. А потом говорит: не ведаю, не скажу, не важно. Как сие понимать?
О: А так, что я и впрямь ношу его ребенка, но сердце мое ликует, проведав об его смерти. Я рада за него, не за себя. Ибо воскреснет он безгрешный.
В: Такое, значит, христианское братство?
О: Послушай, ты хочешь, чтоб я была отраженьем женщины, какою ты ее видишь. Но роль не по мне. В ту пору еще шлюха, я утолила его похоть, кою он воплощал, точно бык иль жеребец. Ужель не понимаешь, что я изменилась? Теперь я не девка, я возродилась в Христе и узрела Вечный Июнь! Твоя роль не по мне. Верою Раав-блудница не погибла с неверными{155}.
В: Ты хуже раскаявшейся блудницы! Проповедница выискалась! Развела тут басни об дурацких грезах! Вечный Июнь, Богоматерь Премудрость! Ишь пули отливает — об этаких названьях даже твои сектанты не слыхивали!
В: Кроме тебя, об том я никому не говорила и не скажу. Других имен и тебе не назову. В нашем мире они лишь слова, но слова сии — знаки великого грядущего. Что ж ты не хулишь церковные гимны да псалмы, воспевающие Господа? Иль славят Его лишь те слова, что одобрены начальством?
В: Попридержи язык!
О: И ты свой.
В: Вконец обнаглела!
О: Так не замай!
В: Будет!.. Считаешь, Дик помер, снедаемый виной за свою похоть?
О: Чтоб отречься от греховной плоти.
В: Прежде ты беременела?
О: Нет.
В: Хотя возможностей имелось сверх достаточного. При наплыве клиентов сколько раз за вечер тебя драли? (Не отвечает.) Говори! Пропади ты пропадом со своим благочестьем! (Не отвечает.) Ладно, и так догадываюсь. Что, всучишь выродка мужу?
О: Яловость моя была по Христовой воле, и ею же теперь я тяжела. Дочь моя не ублюдок, муж мой станет ей земным отцом, как Иосиф — Иисусу.
В: А что насчет того, кто проложил ей дорогу в наш мир?
О: Твой мир — не мой и не Христов.
В: Не кобенься, все равно заставлю сказать. Пораскинь своим вздорным умишком: кто отец ребенка — Дик иль его хозяин?
О: Его сиятельство — тот, кто он есть, ни больше ни меньше. То бишь на сем свете он не родитель.
В: А на том, стало быть, родитель?
О: Духовный, не семенем.
В: Разве не грех оспаривать мужское главенство, свыше предписанное? Кто стал первым твореньем Создателя?
О: По словам мужчин.
В: Священное Писание лжесвидетельствует, что ль?
О: Дает свидетельства лишь одной стороны, в чем вина людей, но не Господа и Сына Божьего. Во второй главе Бытия сказано, что Еву создали из Адамова ребра, а в первой говорится: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их». В главе девятнадцатой Евангелия от Матфея Господь наш Иисус Христос поминает не ребра, но Моисея, кто «по жестокосердию вашему, позволил вам разводиться с женами вашими; а сначала было не так». Мужчина и женщина сотворены равными.
В: Ах ты скромница наша, заново рожденная! Ни на йоту не верю! Ты охвачена иным пороком, только и всего. Нынче твое наслажденье в том, чтоб охаять мудрость, заповеданную предками, излить свою злобу. Прежде мужчин ублажала, а теперь, кляча заезженная, желаешь с ними поквитаться, отбросив свое прошлое, точно немодный фасон! Вера твоя — всего-то личина, за коей спрятана бабская месть!
О: В ловушку не заманишь.
В: Какую еще ловушку?!
О: Хочешь выставить меня очумелой от мщенья мегерой, кто из боязни, что ее раскусят, глуха ко всем доводам разума.
В: Я тебя насквозь вижу!
О: Что ж, открою свой пагубный замысел. Вся несправедливость в мире по воле человека, а не Господа нашего Иисуса Христа. Я хочу изменить наш мир.
От подобного заявления у Аскью глаза лезут на лоб. Теперь уже он не найдется что сказать. Руки Ребекки покоятся на коленях, но вся она будто натянутая струна и не сводит глаз со следователя, точно узрела Антихриста собственной персоной. Во взгляде ее плещутся остатки покорности, но лицо застыло в решимости не отступать. Наконец Аскью размыкает уста, хотя скорее обращается к себе:
— Совсем уж завралась…
Никакого отклика. В подобные паузы Джон Тюдор привычно отрывает взгляд от записей. Ребекка пялится на следователя. Вот так весь допрос: стряпчий наседает, бабонька таращится и тянет с ответом. Терпение Аскью явно иссякает. Нынешний допрос он начал по-доброму, но притворная мягкость не сработала. Истинное происшествие подследственная сохраняет в тайне, ни суровостью, ни лаской ее не сломить. Не раз стряпчий вспоминал времена настоящих допросов с дыбой и тисками. Но английский Билль о правах положил им конец. Кроме случаев вопиющей измены, подобные методы применяются лишь в нечестивых и ущербных католических странах вроде Франции; при всех своих недостатках, Аскью все же англичанин, а не француз. Что, однако, не препятствует его раздражению, которое он еле сдерживает.
Ребекка довольно спокойно воспринимает нападки на свою веру; будь иначе, она бы удивилась и заподозрила неладное, ибо в те времена осмеяние и гоненье сектантов встречались сплошь и рядом. Дело не только в том, что ей не дают говорить о правомочности и смысле ее веры, пребывающей в нужде и лишеньях. Со следователем ее разделяют не только бесчисленные барьеры возраста, пола, сословия, образования, места рождения и прочего, но нечто глубинное: принадлежность к двум абсолютно разным человеческим натурам, у которых главенствуют разные полушария мозга. Само по себе это ни хорошо ни плохо. Те, у кого превалирует левая доля (правши), рациональны, способны к математике, организованны, красноречивы, аккуратны и обычны; во многом благодаря им общество держится на ровном киле. Те, у кого доминирует правая доля, менее желанны мудрому и трезвому богу эволюции, ну разве что в двух столь побочных областях, как искусство и религия, где ценятся мистицизм и алогичность. Такие, как Ребекка, слабы в рассуждении, сбивчивы в доводах, плохо чувствуют время (и политическую обстановку). Они живут, слоняясь по необъятным просторам «сейчас», воспринимая прошлое и будущее как настоящее, тогда как добропорядочные правши эти понятия четко разграничивают и контролируют. От путаников-левшей одни беспокойства и неурядицы. Вот что являли собой те два человека из 1736 года. Они пребывают на разных полюсах, хотя до подобного объяснения их физиологической несовместимости еще далеко. Левша-Ребекка по-своему доведена до крайности и тоже говорит, словно себе:
— Ты будто слепой… слепой…
— Не сметь так со мной! Не потерплю!
— Видали, не потерпит он!.. — срывается Ребекка. — В мареве ты!.. Во тьме!.. Вопросы твои дьявольские!.. Опутать вздумал? Ты сам весь запутался!.. Не видишь, как мир гибнет? Грех его не новый, спокон веку!.. Покрывало сие тысячу раз пользовано, до последней нитки грехом замарано! Ввек не отстираешь, не отмоешь! И новое не соткете вы, кто совращает невинных со дня их рожденья!.. Невдомек, что слепы вы?
Аскью вскакивает:
— Молчать! Я приказываю!
Ребекка уже ничего не слышит. Она тоже встает и, торопясь, глотая слова, продолжает:
— Так-то чтишь Господа?.. Творенье Его в ад обращаешь?.. Не смекаешь, что живущие во Христе — единственная надежда твоя? Отринь пути свои… вот… ступай дорогой Иисуса Христа, ныне забытой!.. Греховный мир твой глумится над ней… вот… издевается!.. Ты и подобные прокляты страшным проклятьем, что день ото дня чернее!.. Но сбудется… вот… путь Его восторжествует, и увидят грешники… вот… что спасутся верующие в Него! Ты ж и легион твой за слепоту свою и злодеянья свои преданы будете Антихристу!.. Истинно говорю: победа за нами, Христос вернется, ибо предсказано… свет Его высветит всякое дело и слово… вот… и мир окном распахнется навстречу сиянью Его, все зло станет видимым… вот… и отправишься ты в ад на муки вечные!..