Куколка — страница 29 из 38

Когда они выбирали печенье, она поймала себя на мысли, что ей нравится то, чем они сейчас занимаются. Вадим со всей серьезностью подходил к выбору продуктов. Он внимательно читал составы на всех упаковках, сравнивал цены, пытался по цвету и запаху определить, насколько испорчен или свеж продукт. Татьяне нравилась его практичность, нравилось обсуждать с ним эти простые вещи. Он не пытался показаться излишне щедрым, пресекая некоторые ее попытки купить какую-нибудь ненужную, но дорогую и красиво упакованную вещь. Он не боялся признаться, что его бюджет ограничен, и он не может удовлетворять все ее принцессовские прихоти, но при этом в рамках дозволенного давал ей полную свободу. Пожалуй, единственное, что он не мог ей доверить – это выбор алкоголя. И все это он делал в легкой, шутливой форме, заставляя ее смеяться.

Накупив целых 3,5 пакета продуктов, они вернулись в машину. Вадим нес три набитых битком пакета, а Татьяне вручил половинку, наполненную посудой и салфетками. Положив все это в багажник, они двинулись дальше. Ехать предстояло еще полтора часа. В пути они не разговаривали ни о чем важном. Вадим рассказывал интересные факты про муравьев, которые он узнал из передачи на «National Geographic», что смотрел вчера ночью. Оказалось, у муравьев насыщенная жизнь, достойная экранизации в форме эпичного блокбастера под руководством какого-нибудь именитого режиссера, наподобие Спилберга. В муравьином мире случалось немало баталий, плелись свои интриги и случались всяческие катастрофы. Татьяна слушала все это с интересом. Приятно было поговорить о чем-то, кроме балета. Потом она начала рассказывать ему отрывки своих знаний из области биологии, ассоциативно вспоминала статьи, что читала давно, но которые ее впечатлили. Затем он чем-нибудь дополнял ее истории. Так плавно протекал разговор, порой меняя русло, уходя далеко в степь и в сторону, но не иссякая. Такой разговор напоминал серфинг по Википедии, когда начинаешь читать одну статью из области биологии, а заканчиваешь совершенно не связанной с ней статьей о причинах провала матча футбольной командой в плей-офф сезона 1987 года. Так и они договорились до обсуждения космологической теории струн, в которой оба ни черта не понимали, но каждый по отдельности, оказалось, посмотрел цикл серий научно-популярных документальных фильмов о вселенной, поэтому каждый считал себя знатоком устройства мироздания.

А потом на приборной панели загорелся непонятный для Татьяны оранжевый значок, из-за чего Вадиму тут же пришлось остановить машину, съехав на обочину.

– Что случилось? – с тревогой спросила Татьяна, пытаясь подглядеть, что происходит на приборной панели, но машина была заглушена, а все значки и кнопочки на приборной панели потушены.

– По ходу, двигатель перегрелся, чтоб его.

Он недовольно отстегнулся и вышел из машины. Татьяна осталась сидеть на месте, внимательно за ним наблюдая в ожидании апокалипсиса. Вадим, посмотрев, что творится под капотом, сообщил прискорбную весть о поломке системы охлаждения. Татьяна подумала в этот момент: «Так и знала, что все кончится плохо!» На дне желудка уже нарастала паника. Она тоже вышла из автомобиля. Они почти доехали до поселка, в котором находилась дача Вадима, им оставалось где-то полчаса. Парень успел свернуть на обочину двухполосной деревенской дороги, окруженной казавшимся непроходимым хвойным лесом. Высокие толстые сосны, зеленые и непреступные, монументально возвышались над ними, нагнетая и без того малоприятную обстановку. Ни в ту ни в другую сторону не было ни видно, ни слышно ни одного автомобиля.

– И что теперь? – встревоженно спросила Татьяна, подходя к открытому капоту.

Под капотом все было таким старым, ржавым и пыльным, что разобраться, что к чему было весьма затруднительным, особенно если смотреть на устройство двигателя в первый раз в жизни. Вадим пальцем показал ей на пыльный, замасленный серый бачок, сообщив, что эта штука не дает двигателю нагреваться, но она сломалась, потому дальше ехать опасно. Татьяна кивнула, но ничего не поняла.

– Надо подождать полчаса, пока остынет. Потом я его заделаю, и поедем, – спокойно сказал парень, улыбаясь, дав ей понять, что переживать не стоит.

Татьяна оставалась в недоумении, но его уверенная улыбка и добродушное спокойствие помогли ей не запаниковать. За их разговорами час, в течение которого они ехали от гипермаркета до этого места, пролетел совсем незаметно. Следующая половина должна была пройти так же быстро, поэтому Татьяна продолжала себя успокаивать, что переживать, действительно, нет смысла.

Они вернулись в машину. Стояла глухая тишина, потому что вместе с автомобилем заглохло и радио. Но ни Вадима, ни Татьяну это не беспокоило. Парень опустил спинку сиденья до самого максимума, превратив свое кресло в лежанку, и устроился на ней поудобнее. Сосны давали хорошую тень, поэтому солнце не могло проникнуть к ним своими обжигающими лучами. Татьяна тоже захотела лечь, но не смогла сделать так же, потому что рычаг застрял. Вадим заметил, что его не двигали, наверное, больше десяти лет и принялся ей помогать. Татьяна осталась сидеть в кресле. Парень перелез через коробку передач, уперся правым коленом в пассажирское сиденье, а левую ногу поставил на площадку под бардачок, правой рукой он схватился за подголовник, а левую начал протягивать вниз, засовывая ее в пространство между сиденьем и дверью.

Он проделал все это легко и ловко, не чувствуя ни смущения, ни стеснения, в то время как Татьяна вся сжалась от такой внезапной близости. Она снова учуяла ментолово-хвойный аромат. Шею и плечо ей обдало его горячим дыханием. Внизу снова проснулось малознакомое, но приятное чувство возбуждения. Потом он резко дернул рычаг, и спинка кресла с грохотом упала вниз. Вадим оказался над ней лицом к лицу, упершись левой рукой в заднее сиденье, а правой поддерживал ее голову. Глаза их встретились. Татьяна вся встрепенулась от нарастающего волнения. Сердце заколотилось в панике, в области таза все, казалось, жужжало. Он ей улыбнулся ласково и, закрыв глаза, медленно потянулся губами к ее губам.

Погружение в поцелуй было постепенным. Он не стал сразу засовывать в нее свой язык. Сначала едва ли касался губ, потом делал это чуть сильнее, выжидая какое-то время реакции. Татьяна не сопротивлялась, в онемении ждала продолжения. Потом начала отвечать. Инстинкты подсказывали ей, как это делать, хоть никто ее этому не учил. Случайно, первой она задела кончиком языка его губы. И тогда Вадим понял, что можно целоваться в полную силу. С каждым разом поцелуи становились все более страстными, эмоциональными и насыщенными. Так же постепенно, без нажима и спешки, он перешел с губ на щеки, затем на уши, потом добрался до шеи. Татьяна таяла от удовольствия и даже не думала сопротивляться, хотя до конца еще не осознавала, к чему все идет. Ее дыхание учащалось. В нем слабыми нотками проявлялся глухой стон. Вадим долго целовал ее шею, ключицу, острые плечи, слегка растягивая круглый воротник хлопковой футболки. Татьяна закрыла глаза, тяжело дыша. Возбуждение уже переполняло ее всю от кончика пальцев до макушки. Короткие влажные прикосновения губ разбивали ее защитное поле, словно оставляя на теле маленькие, но глубокие кратеры, раздражающие нервную систему. Она одновременно напрягалась и раскрывалась с каждым поцелуем все сильнее. Вот она уже чувствовала его мягкую большую руку на своей груди. Пальцы сжимали и разжимали ее, посылая с каждым нажимом приятный импульс по нервным окончаниям вниз. Потом она почувствовала, как его рука нежно скользит по животу, щекоча и будоража одновременно. Легким движением пальцев он стянул с плеч лямки, грудь задышала свободнее, с глубоким вздохом приподнявшись наверх. Его теплые руки ласкали упругие соски, губы целовали кожу между. Затем он опустился еще ниже. Живот напрягся, на нем выступили округлые кубики пресса. Он поцеловал их все. Затем остановился. Татьяна все еще с закрытыми глазами ждала продолжения. Вадим поднялся на колени, аккуратно снял с нее кроссовки, стащил спортивные брюки, стянул трусики и продолжил целовать от пупка и ниже. Татьяна стонала в изнеможении, не зная, куда себя девать от заряженного удовольствия. Все тело было напряжено до предела, каждая клеточка, казалось, готовится взорваться, но потом пришло желанное облегчение. Она сразу вся расслабилась и размякла на сиденье.

Открыв глаза, она увидела его довольное улыбчивое лицо. Он поглаживал тонкими пальцами ее плечи, грудь и живот, не отрывая глаз от ее тела, словно опять рассматривал каждую пору и каждую родинку на ней, чтобы запомнить все это навсегда. Она притянула его к себе и начала целовать в губы. Вадим быстро перехватил инициативу, сбросил футболку, продолжил целовать ее шею. Татьяна снова вспыхнула. С жадностью разглядывая его голое тело, она помогла ему снять штаны. Вадим продолжил целовать ее грудь, а потом вдруг остановился и посмотрел в глаза.

– Я уже год этим не занимался. Я, скорее всего, облажаюсь сейчас. Не суди строго.

Он смутился. Татьяна рассмеялась.

– Я этим никогда не занималась. Не беспокойся, мне даже сравнить будет не с чем.

Парень тоже посмеялся и воодушевленно поцеловал ее в лоб, а затем в губы.

– Я постараюсь быть нежным, но ты сразу говори, если будет больно, окей? – прошептал он ей на ушко. – И не бойся, если будет кровь. Она вроде как должна быть.

Татьяна опять рассмеялась. В любой другой ситуации слова «будет кровь» ее бы насторожили и заставили прекратить это действие, но сейчас она жаждала продолжения и ничего больше. Снова начались ласки, поцелуи, нежные поглаживания, страстные сжимания, притяжение. Как только он натянул презерватив, Татьяна воскликнула:

– Ой, больно!

Вадим опешил.

– Не настолько сразу, я еще даже не пытался, – опечаленно произнес он.

– Ты мне ногу придавил, – рассмеялась Татьяна.

Вадим понял свою ошибку и высвободил ее ногу из-под своей. А потом они, наконец, занялись сексом. Ее хорошая растяжка им здесь очень пригодилась, поскольку помещение изначально не было продумано для таких нужд. Само действо продлилось недолго, через 15 минут Вадим с прискорбием озвучил, что кончил. Боли она почти не чувствовала, только немного в начале. Но и ничего другого она тоже не испытала. Только легкие отголоски щекотания внутри. Татьяна осталась лежать, улыбаясь. Он посмотрел на нее виновато, завязывая узлом презерватив.