– Мы вечные ваши должники, святой отец, – прохрипела Нирулин. Лекарь тщетно уговаривал девочку открыть рот и высунуть язык. – Если мы можем что-то для вас сделать…
– Не беспокойтесь, госпожа Диран. Я не люблю ходить в кредиторах.
– Как ты это сделать? – сказал лекарь.
В словах шелестел дождь из мелких камушков, предваряющих камнепад.
– У меня свои секреты.
– Она есть здорова. Это быть не может. Болезнь вернуться…
– Она не вернётся.
– Скажи, как!
– Будь мои секреты известны всем, я бы не мог регулярно пить чай в таких уютных домах, как этот. – Вытащив кошель из складок фортэньи, дэй устало кинул его под ноги хозяйке дома. – Рассчитайте его, госпожа Диран. Из моих.
– Мы и без того вам…
– Я настаиваю. Вам деньги ещё пригодятся. Не говоря уже о том, что вам наверняка не хочется отдавать ему ни медяка, но этот цверг своё честно отработал. В том, что едва не случилось, не было бы его вины.
Всё ещё пытаясь гнать мысль, что в отношении Арона обращение «святой отец» определённо обретало двойное значение, Таша следила, как счастливая служанка опускает дочь на постель. Задув огонёк в курильнице, которую этим вечером запалили зря, без возражений отсчитывает плату серебром, чтобы выпроводить лекаря из комнаты.
…это было почти неуловимо, как перемена ветра за пару часов до бури. Шёпот десятого чувства, звериного чутья, твердившего – что-то не так, что-то…
…случится.
Из коридора раздался треск дерева. Звон разбившейся кружки. Короткий вопль. Странное бульканье.
Затем беззвучие, пугавшее больше любых звуков.
– Таша, стой!..
Она уже выскочила из комнаты, когда крик Арона хлестнул её спину.
В коридоре встревоженный взгляд скользнул по Нирулин, вжавшейся в стену рядом с лужей парки и глиняными черепками. Заметил господина Дирана, заслонившего собой жену: лицо цверга почти сравнялось цветом с кожей истинных обитателей подгорья. Зацепил кожаный балахон лекаря, над которым почему-то не хватало головы.
Замер на сгустке черноты, застывшей на пороге – у настежь распахнутой двери, которую так неосмотрительно забыли запереть. У черноты были четыре когтистые лапы, узкие щели красных глаз без зрачков и пасть, из которой что-то капало – тоже красное.
То, что секунду назад было лекарем, рухнуло на пол.
Таша стояла перед живой, объёмной, зрячей тенью. Псом размером с телёнка, сотканным из густого клубящегося мрака. Хищной тварью, только что убившей, подобравшейся к новому прыжку.
– Таша, в сторону!..
Подчиняясь тому же десятому чувству, она пригнулась.
Сгусток белого света прилетел из оставшейся позади спальни сверкающим снежком. Пронёсся ровнёхонько над её затылком – чтобы встретиться с тварью, уже целившей клыки и когти в девичье горло.
Ослепительный взрыв отбросил Ташу к стене.
Глава восьмаяТеория случайности
Когда Таша проморгалась, Джеми стоял рядом.
На ладони мальчишки дрожал язык сгущённого сияния – белого, как снег, яркого, как звезда. Там, где только что была тварь, пылало кольцо молочного огня: в центре корчился, извиваясь и тая, ком сгущённой темноты. Уцелевшие щупальца мрака расползались по углам, прячась от света и тепла.
– Ты в порядке? – Арон коснулся её плеча.
– Что это… – Таша вдохнула, заглушая тошноту. Тело лекаря лежало между ней и огненным кругом; она подняла взгляд на розы, оставшиеся в темноте за открытой дверь, но не чувствовать сладкий металл в воздухе не могла. – Что это?
– Кэн, – пробормотал Джеми, облизнув пересохшие губы.
– Кто?
– Кэн. Так называют этих тварей. Колдуны, владеющие магией крови, могут сотворить его… из тени человека, которого убили. Лично. – Мальчишка старательно смотрел прямо перед собой. Сжал кулак – свет на ладони мгновенно исчез. – В сущности, это и есть тень, которую оживили и изменили.
– А как ты его…
– Это мой Дар. Призывать свет, даже в абсолютном мраке. Творить из него то, чем можно атаковать. Мне для этого и заклятий не нужно. – Его волнение выдавал лишь подозрительно зеленоватый оттенок спокойного лица. – Эти твари боятся огня, а чистый свет их просто… растворяет. Сказал бы «убивает», но трудно убить то, что нельзя назвать живым.
Тьма в круге с каждой секундой бледнела, истаивая в ничто.
Гадать, по чьи души прислали порождение тёмной магии, не приходилось. Кто это сделал, тоже.
Едва ли семейство Нирулин могло насолить кому-то примерно в те же дни, когда Таша с сестрой прятались от неизвестного магистра – и тех, кто служил ему.
– Лив…
– Она в порядке. Я присматриваю за ней… издалека. К тому же в комнату, запечатанную магией, не проникнуть даже кэнам. – Арон смотрел на крохотную кляксу, ещё темневшую на полу. Взглянул на господина Дирана: Нирулин убежала в детскую, но её муж стоял, цепляясь за стену, силясь отвести глаза от обезглавленного лекаря. – Вы в порядке?
– Д… д-д…
– Идите за стражей. Приведите их сюда. Расскажите всё, как есть, начиная с нашего прихода. Ваша жена прояснит, откуда мы взялись. До вашего возвращения останкам земного пристанища этого бедного цверга придётся побыть здесь, и поскольку это зрелище едва ли радует ваших домочадцев, в ваших же интересах вернуться поскорее. – Дэй сложил ладони и склонил голову. – Взываю к тебе, о Пресветлая, в смиренной мольбе, прошу принять в милостивые объятия твои душу…
Не дожидаясь окончания молитвы, цверг бочком протиснулся к открытой двери. Почти выпрыгнув наружу, устремился за ограду, переваливаясь в сторону тёмной улочки мимо жёлтых роз.
– Хорошо ещё, что кэнов можно натравить только ночью, – сказал Джеми, отступая подальше от гаснущего круга. Таша пятилась к двери в детскую вместе с ним. – Утром они забиваются в тёмное место и остаются там, пока солнце не скроется.
– Что ещё на них действует, кроме огня и света?
– Текущая вода. Как и многая нечисть, кэны не смеют её пересекать.
– …воздай ему по справедливости, и да будет путь его таким, как решишь ты, ибо на всё воля твоя. – Подняв голову, Арон отвернулся от тела так резко, что концы пояса взметнулись чёрным хвостом. – Что ж, вода может сыграть в нашу пользу. Осталось уладить ещё один вопрос…
В детской Нирулин яростно баюкала дочь на руках. Девочка перестала плакать, лишь моргала голубыми глазёнками, сосредоточенно посасывая большой палец.
– Эта тварь… – сказала служанка – негромко, вызвав у Таши острое восхищение тем фактом, что за весь страшный вечер Нирулин не лишилась самообладания ни на секунду, – святой отец, что…
– Она пришла за нами. Тому, кто преследует нас, вы без надобности. Стоит нам уйти, и никто вас не потревожит.
– Правда?
– Клянусь светлейшим именем той, кому я служу.
Нирулин вздохнула, крепче прижав к себе дочь:
– Вашей клятве я верю.
Малышка с любопытством вгляделась в лицо дэя. Улыбнулась – трогательно, показав мелкие жемчужные зубки, – и Арон рассеянно улыбнулся в ответ.
– Госпожа Диран, вы спрашивали, что можете для меня сделать…
– Да, – без раздумий ответила хозяйка дома.
– Не могли бы вы взять к себе мою младшую дочь? Ту спящую девочку. Ненадолго. Она под заклятием, так и будет спать. Просто позаботьтесь, чтобы ей было тепло и…
Таша дёрнула чёрную накидку так, что почти различила треск прочного шёлка.
– Скажи, что я ослышалась, – прошипела она, когда дэй оглянулся.
– Нет, Таша. – Арона явно не смутил её нехороший прищур. – С завтрашнего дня Лив будет спать в доме семьи Диран, если они согласятся.
Джеми молчал, подпирая собой стену чуть поодаль, дожидаясь окончания беседы. Лишь не отрывал взгляд от арки в детскую, держа ладонь так, словно готовился в любой момент призвать спасительный свет.
– Это моя сестра. Я за неё в ответе. Я решаю, что с ней…
– Именно потому, что ты заинтересована в её безопасности как никто другой, ты первая со мной согласишься. – Арон взял её за плечи, и Таша вдруг поняла: примерно так в своих детских мечтах она представляла трудный, но необходимый разговор с отцом, которому есть до тебя дело. – Госпожа Диран – заботливая мать и замечательная хозяйка. Она присмотрит за Лив со всей ответственностью. Искать девочку в этом доме точно не будут. Это обезопасит твою сестру и облегчит жизнь нам, потому что игра со смертью со спящим ребёнком на руках не имеет ни малейшего шанса на успех.
– Какая ещё…
– Я всё объясню, но не здесь. – Дождавшись, пока неохотное согласие отразится на её лице, дэй вновь повернулся к хозяйке дома. – Госпожа Диран, ваше слово.
– Это меньшее, что мы можем для вас сделать. – Нирулин перехватила руку дочери, заинтересованно тянувшуюся к белому воротничку фортэньи. – Но она же проснётся, правда? Рано или поздно…
– Мы сделаем для этого всё, что от нас зависит. – Арон благодарно прижал ладонь к сердцу. – Заберёте её завтра утром. Так будет проще, у стражи не возникнет лишних вопросов. Если она очнётся до нашего возвращения, скажете, что сестра скоро приедет за ней. В подтверждение Таша напишет записку. Оставит её в комнате, которую мы снимали, на столе.
– А вы с Фаргори-лэн…
– Мы уходим из трактира. Немедленно. Только вещи заберём.
Нирулин отвесила почти земной поклон, вызвав у дочери недовольный лепет.
– Я буду молиться за вас, пусть и другим богам. И за ваших девочек. – Выпрямившись, она погладила Ташино лицо тёплым взглядом. – Обеих.
Ташиного терпения хватило лишь до порога.
– Немедленно объясни, что ты делаешь, – сказала она, стоило им выйти в ночной сад.
– И мне заодно, – добавил мальчишка. Кто из двух братьев неотступно идёт следом, стало ясно ещё прежде, чем прозвучали следующие слова. – В отличие от Джеми я не склонен безоговорочно верить всякой личности в фортэнье, пусть даже столь дамнарски убедительной, как вы.
– Я удовлетворю ваше любопытство, если скажу, что за моими дочерями охотится могущественный колдун? – ответил Арон сдержанно, когда садовая дорожка вывела их в полумрак неширокой улочки.