– Чем ему…
– Иди в дом, – повторил Арон. – Коней заведи во двор и калитку закрой, дальше я о них позабочусь. Не задерживайся на улице.
Таша последовала совету с охотой, которой сама от себя не ожидала.
Когда она вошла в избушку, свет волшебного огонька в жёлтом стекле обрисовал под её ногами тень – она вытянулась на тропинку, шедшую через огород, убегавшую в сгущавшийся мрак за спиной. Дэй укладывал Джеми прямо на пушистый ковёр, ворсившийся светлой шерстью поверх дощатого пола. Светильник на столе разогнал тьму пустого дома, озарив комнату до самых дальних углов, а вместе с углами – печку, кресло-качалку, большое зеркало и стол, покрытый вязаными салфетками. Над печью на полке белели декоративные тарелки с пёстрой цветочной росписью на донцах. Ещё в комнате были травы: сухие пучки мяты, зверобоя, липового цвета, сушёной малины и ромашки свешивались с балок потолка, делясь с визитёрами душистым ароматом сладкого разнотравья.
Одно Таша могла сказать точно – почтенный доминус целебной волшбы был либо глубоким стариком, привыкшим обрастать милыми сердцу мелочами, либо попросту женатым.
– Где же в этом доме спали? Белья-то на печи нет. – Достав эмалированный таз из резного буфета у дальней стены, дэй сунул его Джеми. Затем открыл дверь подле зеркала. – А тут ванная… интересно…
Таша не смотрела на мальчишку, согнувшегося над тазом, но издаваемые им звуки были даже хуже наглядного зрелища.
– Арон, как ему помочь?
Дэй вернулся к буфету, зачем-то любуясь на его боковые стенки, и снова открыл резные дверцы. Прошёлся кончиками пальцев по ровным рядам кастрюль, чашек и тарелок, вертикально стоявших в подставке.
Ухватив одну из тарелок за край, потянул её на себя – шкафчик, вздрогнув, с негромким звяком отъехал в сторону.
– Для начала ему неплохо было бы нормально лечь, – сказал Арон, оглядывая спрятанную за буфетом спаленку: широкая кровать в центре и пара тюфячков в углу, рядом с тщательно свёрнутыми одеялами и подушками. – Видимо, не мы первые приняли решение проситься к доминусу на ночлег. И, видимо, хозяин дома был столь великодушен, что пускал к себе даже путников, не обладавших моим даром убеждения.
– Арон…
– Таша, рвота – это хорошо. Организм очищает себя. Вот если б он не очнулся, тогда я бы забеспокоился.
Вытащив один тюфяк в гостиную, Арон постелил его подле печки. Помог постанывающему Джеми перебраться на лежанку. Присел рядом, накрыв ладони мальчишки своими.
Когда дэй встал, волдыри на пальцах Джеми бесследно исчезли – и после всех святых фокусов, что Таша видела в исполнении дэя, она даже не удивилась.
– Не волнуйся. Вылечим, – сказал Арон серьёзно. – Обещаю.
Они принесли дров из поленницы, растопили печку, нанесли воды. Таша следила, как раскаляется на печи дутый чайник, пока дэй ходил закрывать ворота и заводить коней в хлев; ей показалось, что его не было чуть дольше, чем нужно, но вернулся Арон прежде, чем она заволновалась всерьёз. Затем дэй достал из буфета шкатулку с какими-то порошками – видимо, целебный арсенал доминуса – и, изучив бумажные ярлычки, позаимствовал один из пакетиков. Пригляделся к травам под потолком, отщипнул от того, от сего, бросил листья в кастрюлю с кипятком (чайник пришлось нагревать дважды) и принялся размешивать, мелодично постукивая ложкой по стенкам.
– Зверобой, мята, мелисса… ромашка, подорожник… и репешок? – принюхавшись, определила Таша.
– Верно. – Всыпав в варево горстку порошка, дэй помешал ещё немного и зачерпнул чашкой полученное зелье. – А теперь, когда это остынет, ему нужно как можно больше пить.
Первый раз лекарство вернулось обратно почти сразу, разбавив содержимое таза. Второй и третий – тоже. Арон пичкал Джеми целительным отваром, пока рвота не стала реже, чтобы в какой-то момент наконец прекратиться; тогда дэй развёл пару других порошков в тёплой воде и, придерживая мальчишке голову, напоил его новым снадобьем. Тот вяло попытался отобрать чашку, но в трясущихся руках та казалась непосильным грузом.
– Скоро оклемаетесь, – сказал дэй, отставив пустую чашку на стол. – Таша, как ты отнесёшься к ужину?
– Сугубо одобрительно.
Под ковром обнаружился подпол. Помимо банок с вареньями и соленьями, которые они трогать не решились, Арон нашёл там клубни эрсы – прошлогоднего урожая, но вполне съедобные. Учитывая, что печёную эрсу Таша всегда любила, ужин удался; Джеми наверняка бы скрежетал зубами от голодной зависти, если б не спал.
– Шюда бы ещё машлица, – размечталась Таша с набитым ртом, очищая рассыпчатую мякоть второго клубня от шкурки, почерневшей в печной золе. Запоздало вспомнила, что благородные лэн не говорят, не прожевав, но после дня бешеной скачки можно было позволить себе забыться. – Интерешно, наш доминуш держал корову?
– Держал. – Арон неторопливо дожевал эрсу, даже в печке не терявшую яркий фиолетовый цвет. – И кур держал.
– Откуда ты знаешь?
– Ты ешь, ешь. – Дэй смотрел на Ташу, пока она послушно приправляла эрсу солью, найденной в буфете. – Заводил коней в хлев и увидел там насест. А ещё корову, запертую в стойле. Пала дня три назад, наверное…
Таша поняла, почему он дождался, пока она проглотит последний кусок.
– Ты ведь заглянул в дома, верно? Когда выходил?
– Тел нет, – подтвердил Арон, без труда угадав ход её мыслей. – Все жители просто исчезли.
– Ушли?..
– Хотелось бы верить. – Дэй отряхнул руки от золы. – Думаю, деревню строили для стражей границы и их семей.
– Так вот почему на мосту не было стражи?
– Именно. И все эти люди исчезли недавно, иначе вышестоящие лица заволновались бы.
– Из-за чего они ушли?
– Если хочешь знать моё мнение… лишние убийства «хозяину» ни к чему, но колдуну такого уровня вполне по силам задурить людям головы, чтобы они убежали, бросив всё. Наколдовать иллюзию. Напугать тварями вроде кэнов, в конце концов.
Об этом Таша не задумывалась. Даже странно, учитывая, насколько логично это звучало.
– Значит, он мог сделать это, просто чтобы мы не остались в Палусе? И поехали дальше?
– Туда, где нас уже ждут. В таком случае наша ночёвка здесь, как ты понимаешь, здорово порушит его планы. – Арон взглянул на часы. – Позволишь мне немного поспать?
– Думаешь, я могу сказать «нет»?
– Не думаю. Но уповаю на то, что ты присмотришь за Джеми – его надо поить лекарством каждые полчаса. И не предпримешь попыток выйти наружу.
– Не больно-то и хотелось.
– Тогда договорились. – Встав, Арон направился в комнатку за буфетом. – Если не проснусь сам, разбуди меня через час.
– Поспал бы подольше…
– Предпочту с наступлением ночи быть на страже. На случай непредвиденных обстоятельств.
Откинувшись на спинку стула, покачиваясь на двух ножках, держась руками за столешницу, Таша следила, как дэй идёт к кровати.
– Но если наш колдун убрал людей из Палуса… выходит, он всё же знал, что мы пересечём Аларет именно тут?
Арон оглянулся на неё.
– Он мог подготовить ловушки и у моста, и у переправы. – Горечь затаилась в краешке его губ так надёжно, что Таша скорее угадала её, чем разглядела. – И я всё же мог просчитаться.
Она ещё увидела, как дэй ложится, закинув руки за голову, прежде чем буфет с тихим звоном закрыл проход.
Звякнули часы на стене. Оттуда выскочила кукушка, прокашлялась и, мелодично пропев «три часа вечерних», с достоинством удалилась.
Глядя на Джеми, спавшего подле тёплой печки, Таша тихо опустила стул на все четыре ножки. Случайно, подумала она, слушая тишину – та просачивалась сквозь ставни, словно примешивая к тёплым ароматам трав и огня вязкий холод болота и наступающей ночи. Какова вероятность, что мальчишка-заговорщик свалился на пути законной наследницы престола случайно? В такой игре, где целые деревни и приграничные заставы расчищают лишь потому, что они могут оказаться на Ташиной дороге?
…«скажи своё имя, и тебя примут люди, которые почтут за честь разобраться с твоими врагами»…
Наклонившись, Таша за ремень подтащила к себе сумку.
Этого убийца мамы и хочет? Привести её в Венец? Если подумать, у них с Джеми может быть ещё больше общего, чем кажется: один враг. Не король, нет – хотя бы потому, что Таша его врагом не считала. Да и если бы Шейлиреар знал о ней, у него не нашлось бы ни одной причины не только оставить её в живых, но и привести к людям, которые помогут расшатать под ним трон. Зато у кого-то, кто не прочь править вместо него – из-за кулис, командуя глупой девчонкой…
Таша долго рылась в вещах: если в прошлый раз искомое само легло в ладонь, в этот оно уползло в дальний угол, словно напуганная змея. Но, выложив половину содержимого на стол, девушка наконец вытащила зеркальце.
…предатель Венца наверняка не умер в той штаб-квартире. И ему по силам было мягко направить колдуна-недоучку куда следует. Это могло даже входить в условия сделки с Его Величеством – целое общество заговорщиков в обмен на одного мальчишку, которому позволят сбежать. Помогло бы приблизиться к королю, чтобы в нужный момент удобнее было нанести удар. А там… мальчишке нужно было только пережить перемещение – и из леса он бы наверняка побрёл к тракту, по которому как раз во весь опор скакала Тариша Бьорк; а если бы Джеми Сэмпер не смог переместиться сам, вполне возможно, дорогой союзник внезапно выпрыгнул бы из-за угла, чтобы в последнем самоубийственном порыве переправить бедного мальчика подальше от узурпатора…
Хотя глупо полагать, что игру такого масштаба можно провернуть в одиночку.
Таша держало зеркало, как жабу, выпрыгнувшую из болота прямо ей в руку.
…у маминого убийцы наверняка есть союзники. И деньги. Магистры редко бывают бедны – и редко не обзаводятся полезными знакомствами. Тщательный поиск подходящей куклы, свой человек в Венце, несколько подручных, и можно попробовать вернуть на трон потерянную принцессу. Попутно настраивать будущую королеву против Венца, чтобы та не прониклась к заговорщикам безоглядной благодарностью и любовью – но не настолько, чтобы отказалась от идеи примкнуть к ним. А потом, когда с их помощью Тариша Бьорк пройдёт первые ступеньки к трону, кукловод наверняка вынырнет из тени – под маской, конечно же, – и великодушно предложит свои услуги…